Выбор Пути (СИ) - Щепетнёв Василий - Страница 1

Annotation

Чижик теперь на втором курсе мединститута. Жизнь прекрасна, но этого мало. Нужно искать новый путь. Свой. Выбираться из наезженной колеи. Потому что наезженная колея ведёт прямиком к Судному Дню.

Василий Щепетнев

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Василий Щепетнев

Переигровка — 2 Выбор Пути

Предуведомление

Автор со всей ответственностью заявляет, что написанное ниже — выдумка. Плод фантазии. Художественное произведение, в некотором роде. И даже исторические лица, которые встретятся читателю — тоже выдумка, и не имеют ничего общего с реально существовавшими и существующими персонами.

Неправда это всё, в общем.

Глава 1

5 сентября 1973 год, среда

РАДОСТИ ЖИЗНИ

— Ты, Чижик, Лермонта не строй, а становись скорее в строй, — сказала Пантера

И мы пошли дальше и выше. На Малое Седло. Ольга впереди, Надя за ней, третьим шел Антон, я замыкал нашу колонну.

А до того мы минут двадцать сидели на скамейке, любуясь видами Красного Солнышка, высота тысяча двадцать метров над уровнем моря. Для кого-то смешная, но это именно то, что требуется мастеру спорта по шахматам Михаилу Чижику для подготовке к чемпионату Советского Союза.

Михаил Чижик — это я. Студент второго курса Чернозёмского медицинского института имени Николая Ниловича Бурденко. Отличник учебы, активный общественник, автор оперы «Малая Земля» и чемпион РСФСР по шахматам. Восемнадцать лет, рост метр семьдесят девять, вес… вот в весе я не уверен. По приезде три дня назад весы показывали шестьдесят семь килограммов, но прогулки по окрестностям сушат на глазах. И диета, стол пять, не обещает лишних калорий. Да, и ещё я немного сумасшедший: мне кажется, будто я умер через пятьдесят с лишним лет, не умру, а именно умер, мне кажется, что я вижу призраки, мне кажется… да много чего мне кажется. Но об этом никто не должен знать.

С Ольгой Стельбовой (она же Пантера) мы знакомы со школы, а теперь учимся в одной группе мединститута. Она — автор либретто нашей оперы. Недавно вместе с известным драматургом ПиДи трансформировала оперу в драматическую пьесу. Принята в Союз Писателей, в редколлегию «толстого» журнала «Степь», и ещё её отец член ЦК КПСС, первый секретарь обкома.

С Надеждой Бочаровой (она же Лиса) я учился вообще с начальных классов, и теперь тоже в одной группе. Она — комсомольский активист, комиссар сельзхозотряда института, будет врачом в четвертом поколении.

Антон Кудряшов из нас самый взрослый, он старше нас на четыре года. Отслужил в армии, теперь учится в пединституте, будет учителем иностранных языков. А ещё он шахматный энтузиаст, подрабатывает в шахматном клубе и учит детишек основам шахматного мастерства. Кандидат в мастера спорта и мой тренер-оруженосец. Если бы не он, я бы и в шахматы сейчас не играл.

Вообще-то мы четверо все спортсмены, все динамовцы, и носим динамовские мастерки. Когда тренируемся. Вот как сейчас. Ну да, нагрузка невелика, согласен. Хотя откуда посмотреть. Поход на Малое Седло — это восемьсот килокалорий и шесть тысяч литров воздуха на человека. Цель — развитие устойчивости к гипоксии, и, как следствие, развитие выносливости. Для Лисы и Пантеры — физической, для меня — ментальной. Выносливость в шахматах — это пятьдесят процентов успеха. В футбол играют девяносто минут, соревнуясь два раза в неделю, или реже. Марафон бегут сто сорок минут, соревнуясь раз в месяц, или реже. В шахматы играют триста минут в день, во время турнира соревнуясь шесть дней в неделю, четыре недели в месяц. Одна ошибка на любой минуте игры — и партия может закончиться крахом.

— Стоп, отдыхаем, — скомандовал я. Скорость флотилии определяется ходом самого медленного корабля. Нет, я могу и прибавить, но — нельзя. Митохондрии разрушатся. А мне через четыре недели играть. Даже раньше. А шахматист без митохондрий — что лыжник без палок. С трамплина только прыгать.

Мы присели. Тут, на третьем маршруте терренкура, скамеек много. Отсюда Красное Солнышко — как на ладони. Уже смотрим сверху вниз, поднялись метров на пятьдесят.

Говорят, Красное Солнышко — любимое место Лермонтова. Каждое утро он туда забирался и смотрел, как восходит солнце. Долго смотрел, часа два или три с места не сходил. Тут я его понимаю, а вообще-то сомневаюсь — насчёт «каждое утро». Ну, раз, ну, два раза, может, и поднимался. А чаще вряд ли. Зачем? Это сейчас здесь нахоженная тропа, каменные ступеньки и указатели с длиной маршрута и перепадами высот, а тогда, в сороковом… в тысяча восемьсот сороковом году — никаких удобств. Да и дамы в девятнадцатом веке были жантильнее, им по горам ходить не полагалось. Если ты не девица-альпинист. Но Пантера и Лиса спортсменки. Разряды по дзюдо имеют, а занимаются больше не дзюдо, а милицейской физподготовкой. В чем разница? В дзюдо кланяются, соблюдают правила, и соперника стараются не калечить. А милиция бандитам и хулиганам не кланяется. И в подготовке милиции психология столь же важна, сколь и физика: в дзюдо против тебя такой же, как и ты, после схватки обнимешь соперника, а, может, и пивка с ним попьешь, ну, или кофе. А перед милиционером — подонок, мразь, убийца, которого нужно обезвредить максимально эффективно. Что, и убить можете, спросил я как-то девочек. Ну, что ты, Чижик, совсем уже книг начитался, ответили они. Никого мы не убьем, разве что иного выхода не будет. И я не знаю, шутили они, или нет.

Посидели, подышали, успокоили сердца — и пошли дальше. Высота Малого Седла тысяча триста двадцать пять метров над уровнем моря. Типичное среднегорье. То, что нужно.

Я шёл и смотрел, как по канатке поднимается вагончик. Большую часть пути можно проделать быстро и с комфортом, канатная станция рядом с нашим санаторием, но мы придерживаемся правила «без труда не выловишь и рыбку из пруда», или, по-английски, no pain — no gain. Почему по-английски? Потому что мы трое — я, Лиса и Пантера — учились в школе с углубленным изучением языков. Первый — английский, второй — немецкий. И Антон в педвузе тоже налегает на английский. Иностранные языки нам очень пригодятся. Потом. Надеюсь.

Сентябрь — славный месяц. Ласковый. Тёплый, но не жаркий, идти — одно удовольствие. Даже в гору. Футболисты успешно взобрались на Эльбрус. Шахматисты успешно обошли Эльбрус. Он отсюда очень хорошо виден, Эльбрус. Век бы смотрел. У меня даже мечта есть — выучиться и работать курортным врачом. На полставки. Для души. Советовать, какую воду пить, сколько, когда. Какие ванны брать, что и как мазать грязью. Рекомендовать лечебную физкультуру, маршруты для прогулок, механотерапию, дыхательные упражнения. Купить домик в Кисловодске или окрестностях, и работать. Такой себе домик, в два этажа, или в три, и чтобы непременно был виден Эльбрус. Фантазия? Но здесь, на кавказских минеральных водах, таких домиков немало. С мавританскими башенками, с фонарями, с террасами. И с табличками, что это памятники архитектуры: дом доктора Лебедева, дом доктора Беляевского, дом доктора Зернова, дом доктора Померанцева, дом доктора Склотовского и так далее, и так далее, и так далее.

Может быть, может быть…

Мы дошли до верхней станции канатки. И опять отдохнули. Вид отсюда замечательный, и сеньориты захотели фотографироваться.

Это я всегда пожалуйста: взял с собой омский трофей, «ФЭД». Как нагрузку. Нет, не тяжелый, но мне тяжелый и не нужен. Нафотографировались, отдохнули и пошли дальше. Я вспоминал Джека Лондона, как он описывал дорогу через перевал. Но Джек Лондон — и его герой Смок Белью — тащил на себе изрядный груз, а мы-то идём налегке. И мы комсомольцы, а не индивидуалисты. Мы всегда готовы подставить плечо. А индивидуалисты — ножку.