Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина - Страница 54

– Ты его не любишь больше, – вырвалось у меня.

В комнате повисла тишина, Аля смотрела на меня, потом задала вопрос:

– А ты пробовала любить Романа Федотова?

Её вопрос был риторическим, я знала, что никакого подвоха в нём не было, но я всё равно не выдержала её взгляда. Отвернулась, промолчала. А сестра продолжила:

– Настя, он невыносим в последнее время. Он злой, он не сдержанный. Он не разговаривает ни с кем, он отдает приказы. И мне в том числе. Его пиар-менеджер присылает мне по электронной почте расписание мероприятий, расписывает, как я должна быть одета, что я должна говорить. Так сказать, оглашает повестку дня. Или ты думаешь, я по своей воле в Москве сижу?

– Я думала, из-за съемок шоу…

Альбина неожиданно стушевалась, нахмурилась немного, выглядела так, будто её накрыла неловкость.

– Ну, да… И это тоже. Но, на самом деле, это единственная отдушина. Рома не хочет, чтобы я подписывала контракты на долгосрочные проекты до выборов в следующем году. Вдруг я как-то себя не так поведу вдали от него? – Аля неприятно ухмыльнулась. – Контролирует ситуацию. Как всегда. Правда, в последнее время попросту невыносимо стало. И ему всё равно, что это может отразиться на моей карьере!

– Аля, но ты же сама говорила… помнишь, ты говорила, что поддерживаешь его на этом пути. Говорила, что будет трудно, но это ещё одна ступень.

– Я не думала, что всё будет так! – воскликнула она. – Что он превратится в лютого, нетерпимого тирана! А теперь я только и слышу о безукоризненной репутации, о том, что делать можно, а что нельзя.

Я сунула руку назад, за диванную подушку, и сжала её в кулак. А сестре сказала:

– Разведись с ним.

Альбина глянула на меня, как на сумасшедшую.

– Развестись? И что будет?

Я пожала плечами.

– Будешь жить так, как считаешь нужным, Аля. И никто не будет тебя контролировать. Разве ты не этого хочешь?

Сестра таращилась на меня, с каким-то нетерпением.

– Настя, ты не понимаешь, о чем ты говоришь, – нравоучительно проговорила она, в конце концов. – Ты даже не представляешь масштабов!..

– Масштабов чего? – Я не удержалась и усмехнулась. – Состояния Федотова?

– Хотя бы, – рассердилась Альбина. – И кто был рядом с ним, когда он его зарабатывал? А теперь ты предлагаешь гордо уйти?

– Договорись с ним по-хорошему.

– С кем?

Я тоже начала злиться, глянула на сестру с намеком.

– Я лишь предложила тебе выход, Аля. Причем, единственный. Если тебе плохо, если ты несчастлива, тогда разведись.

– Можно подумать, я когда-то была с ним счастлива! – Альбина даже руками в сердцах всплеснула. – Федотов – это, вообще, человек, рядом с которым нельзя быть счастливой. Он все соки из тебя высасывает, как паук. Потому что, Настя, ему никто не нужен.

Я смотрела за окно, до боли в глазах, и делала один короткий вдох за другим. Казалось, что внутри меня, в груди, сейчас что-то разорвется.

А Альбина вскочила, заходила по комнате.

– Разведись, – повторила она следом за мной в возмущении. Зло усмехнулась. – Да ни один адвокат не возьмется за моё дело. Потому что юридическая служба Федотова любого порвет. Он оставит меня ни с чем.

– Ты востребованная актриса, Аля. Тебе ли жаловаться? Пошли его к черту. Ты сама со всем справишься.

Альбина остановилась, на меня посмотрела, затем головой качнула. Улыбнулась с жалостью.

– Настя, ты такая наивная. Знаешь, порой я тебе даже завидую.

Прямо в точку. Только мне и можно завидовать. Я прямо пример для зависти, без всякого сомнения. Я выдохнула, стараясь скрыть раздражение. Тоже поднялась, решив, что мне пора уходить, оставить сестру в её королевстве, посреди шикарных апартаментов, обдумывать своё незавидное положение. Она ведь самая несчастная женщина в этой стране! Умрет без мужа с голода, без всяких сомнений. Я уже потянулась за сумочкой, собиралась попрощаться, а Альбина вдруг сказала:

– Я хотела попросить тебя об услуге.

Я осторожно кивнула.

– Проси.

Альбина остановилась передо мной, с выражением муки на лице, руку в бок уперла, а другой, совсем, как отец, очень похоже, пафосно взмахнула.

– В субботу прилетают Ромины родители. Я, конечно, попросила маму организовать семейный обед, достойную встречу, так сказать, но ты же знаешь, о чем Рома меня попросит. – Я молчала, и она пояснила: – Чтобы я уделила время его матери. По магазинам с ней прогулялась, по Москве покаталась, помогла купить подарки для ребенка Ильи. Насть, ты же знаешь, что я с Любовью Антоновной не слишком лажу.

Суть просьбы стала понятна, но я всё равно решила удивиться.

– Аля, как можно с Любовью Антоновной не ладить? Она же совершенно не придирчивый человек. Доброжелательная, адекватная…

– Может быть потому, что я сама не такая, у нас общение и не складывается. Насть, пожалуйста, удели ей время. Я не могу, ну, честно. У меня репетиции, у меня нет ни сил, ни времени на всё это. А Ромка, если я брошу его мать в одиночестве бродить по торговому центру, потом меня просто съест.

– А если вместо тебя, невестки, этим заниматься буду я, он промолчит?

– Конечно, – удивилась Альбина. – Ты с ней отлично ладишь всегда. – Сестра развела руками. – А я её почти не знаю.

Я вздохнула. У нас не семья, не отношения, а Кубик Рубика какой-то. И права Альбина – никто из нас запросто из всего этого не выкрутится. Дойдём до откровенного помешательства.

– Хорошо, – сказала я. – Но только потому, что знаю, что ты от неё всё равно сбежишь.

– Сбегу, – кивнула Альбина, дурачась. Разулыбалась, подошла ко мне и пылко обняла. – Спасибо, дорогая. Я твоя должница.

«А я твоя», подумалось мне.

ГЛАВА 10

Юрий Иванович и Любовь Антоновна прилетели в Москву в субботу. Намеренно я не расспрашивала, но этого и не требовалось. Зоя с Еленой с самого завтрака обсуждали приезд родственников, предстоящий вечер и меню семейного ужина. Я в их обсуждениях практически не участвовала, только слушала. Как обычно приезд Роминых родителей вызвал бурную реакцию у моей мачехи, даже не знаю почему. Семья отца и родители Федотова, за столько лет брака их детей, так и не сблизились. Единой семьёй не стали, что, в принципе, и понятно, встречались от силы раз в год, и разделяло их жизни расстояние в несколько тысяч километров. Но дело было даже не в этом. Две семьи были полярно разными во всём, что касалось привычек, семейных отношений, менталитета. Моя мачеха, например, со всем своим старанием демонстрировала родителям зятя уважение и гостеприимство, но я была уверена, знала наверняка, что Елена, как и её дочь, кстати, не любила оставаться с родителями Федотова наедине. Попросту не знала, о чем с ними говорить. Федотовы были людьми простыми, к реверансам и лишним пиететам не приучены, даже не задумывались зачастую о надуманных столичных приличиях, что приемлемо среди творческой интеллигенции, а что нет. Родители Ромы обо всем судили с высоты своего опыта, своего образа жизни и, как считала моя мачеха, провинциальной морали. Все признавали тот факт, что Федотовы – люди замечательные, душевные, достаточно воспитанные, вот только простоваты. Простоваты настолько, что моя мачеха давно отказалась от мысли приглашать в гости столичных друзей их семьи в то время, когда в доме гостят родители зятя. Елена стеснялась. А вот мне, например, довольно часто было неловко от того, как жеманно вела себя она и её приятели. Я старалась избегать их посиделок, правда, на моё отсутствие редко обращали внимание.

Но, не смотря на непонимание, родителям Романа Юрьевича всегда старались уделить особое внимание. Не из-за них, а из-за него самого. Пытались угодить, задобрить, что ли. Улыбались очень старательно, продумывали каждую деталь, но, без сомнения, радовались, когда Федотовы отказывались гостить в их большом доме. А в последние годы отказывались каждый раз. Теперь я понимаю почему, наверняка, Рома отдавал в распоряжение родителей дом в Палашкино, где им было спокойно и комфортно. И не надо было притворяться радостными при общении с родственниками невестки.