Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Зеленин Сергей - Страница 36

Две «шпалы», два красно-эмалевых прямоугольника на петлицах его гимнастёрки соответствовали тогда должностному положению помощника командира полка или командира отдельного батальона – восьмой категории старшего командного состава РККА, из 14-ти «служебных категорий».

Это был, уже довольно пожилой на вид мужчина, стриженный «ёжиком», с красным лицом и такого же цвета большим носом.

«Алкаш!», – невольно подумалось.

«Дама» бывшая при нём – стройная, худенькая, коротко стриженная, нервно курящая папироску – хоть и была безусловно значительно моложе, но всё одно, всем своим «бывалым» обликом – давала понять, что прошла «Крым, Рим и медные трубы».

И таки, да!

Эта супружеская чета – «прошла» полуостров Крым вдоль и поперёк, в самом прямом смысле, побывала и в Риме (вот только не в первом, а во «втором» – Константинополе-Стамбуле) и «медных труб» трубивших в свой адрес – наслушалась до колокольного звона в ушах…

Встретив мельком взгляд красноносого военного, я малозаметно дёрнул головой – подавая знак и, что-то сказав своей спутнице, тот оставил её скучать в одиночестве, направившись в сторону мужского туалета. Подождав ещё пару минут и убедившись, что за тем никто не последовал – я направился в ту же сторону, затылком чуя за собой Мишку. Тот, должен был повесить на дверях «удобств» табличку «Не работает. Фонтан канализации. Ремонт».

Рисунок 11. Генерал Яша, он же – Слащёв-вешатель. К сожалению фото Якова Александровича в форме РККА не нашлось.

«Красноносого» я застал курящим у открытой форточки. Подхожу и протягивая руку, представляюсь:

– Серафим Свешников.

Пожимает её и представляется ответно, причём несколько пафосно и с неприкрытым вызовом:

– Слащев-Крымский…!

Да, это он – генерал-лейтенант Вооружённых сил юга России (КСЮР) Яков Александрович Слащёв, за успешную оборону полуострова от Красной Армии – получивший от «Чёрного барона» двойную фамилию «Слащёв-Крымский». Кстати и, вовсе он никакой не «старичок» – 1885 года, рождения, то есть в данный момент ему всего лишь тридцать восемь лет.

Мда… «Ушатали Сивку крутые горки»…

Та, «видавшая виды дама» бывшая при нём, тоже – довольно примечательная особа. Нина Николаевна Нечволодова – вторая жена генерала и его боевая соратница, известная как «Юнкер Нечволодов». Ещё в начале его карьеры у белых, она при отступлении спасла раненого – бывшего без сознания Слащёва от большевистского плена и почти неизбежной погибели, разделяла с ним все тяготы и лишения походной жизни, испытала вместе с ним громкие победы и горькие поражения, ходила рядом с ним в яростные штыковые атаки, имела боевые награды и боевые ж, ранения.

«Гусар-девица», мать её так!

Кстати, раз к слову пришлось: генерал Нечволодов Платон Платонович – её родной дядя, весной 1918 года был Начальником ГАУ РККА.

Вот же, как гражданская рознь – всех по разным углам расставила-противопоставила!

В конце 1921 года, по объявленной Советским Правительством амнистии участникам Белого движения, супружеская пара Слащёвых вернулась в Россию. В данный момент Яков Александрович пишет статьи на военные темы, преподаёт тактику на курсах «Выстрел» и мечтает, чтоб ему доверили хотя бы бригаду. Чем занимается Нина Николаевна, я не знаю, но по словам Барона – оба живут-существуют в довольно-таки убогих жилищно-бытовых условиях на довольно-таки скудное жалование.

Сказать по правде, начало нашего знакомства мне категорически не понравилось. У меня на Слащёва есть кое-какие виды, а он своим поведением – как будто себе на лоб мишень прилепил.

Раздражённо морщась, отмахиваюсь от табачного дыма:

– Не понимаю я этой вашей суицидальной бравады, Яков Александрович… Что Вы судьбу то, свою дрочите? Извиняюсь за свой французский… А, если уж на то пошло – представляйтесь всем встречным-поперечным незнакомцам, другим своим общеизвестным прозвищем: «Слащёв-вешатель».

И красным носом не поведя, тот:

– Это обидное прозвище мне дали не рабочие и крестьяне – хотя ихнего «брата» я тоже вдоволь перевешал и, поверьте на слово – было за что и, кроме политики! А наши либералы – за штабс-капитана Орлова из ихней же братии, поднявшего мятеж на подопечной мне территории.

Действительно, насколько мне известно – «Генерал Яша» (кстати, послуживший прообразом генерала Хлудова из романа Булгакова «Бег»), мог особо не заморачиваясь – приказать повесить на одном суку анархиста-матроса из крестьян, комиссара-большевика из пролетариев и, кадета из представителей «прокладки» между ними – для полной социальной гармонии. В отличии от многих других деятелей Белого движения, генерал Слащёв не расстреливал пленных красноармейцев, а «перевоспитывал» их в специальных учебных подразделениях и, торжественно вручив им погоны – пополнял ими свои полки и части.

А вешал он, да – только когда «было за что». Мог приказать казнить своего же солдата за украденного у крестьянина гуся, или офицера за трусость[18], приговаривая при этом:

«Погоны позорить нельзя!».

Отмахиваюсь, как от ерунды какой:

– Да, Бог с ними – с нашими либерастами: я бы их тоже вешал – начиная отсюда и, затем – вдоль экватора!

Не затем я эту встречу с ним устроил, чтоб пересчитывать «скелеты в его шкафу» и что-то предъявлять за них.

Лёгкий обоюдный смех, разрядивший несколько напряжённую обстановку и затем, я спрашиваю:

– Яков Александрович! Читая красным командирам лекции по воинскому искусству, не вспоминаете ли Вы частенько басню Крылова «Мартышка и очко»? Ой, извините: древнегреческую легенду о царе Сизифе и его мартышкином очке… Труде?

Парой глубоких затяжек добив папироску, затушив и тщательно скомкав её картонный мундштук в жёлтых от никотина пальцах, затем ловким щелчком отправив в урну, помолчав ещё несколько минут, Слащёв наконец ответил:

– Совсем нет… Я вспоминаю школьную математическую задачу о бассейне с двумя трубами: в одну вливается, из другой выливается. И боюсь, то же самое – происходит с ушами красных командиров! Они приходят на курсы, чтоб отсидев положенный срок – получить соответствующую отметку в личном деле и, отправиться с повышением на новое место службы.

Подумав, он не преминул уточнить:

– По крайней мере – подавляющее большинство их них…

Прищурившись:

– То есть, Вы считаете своё занятие зряшным?

– Всё это я и без Вас прекрасно понимаю… Но, увы! Чувствую себя бессильным изменить, что-то.

Затем, угрюмо набычившись:

– Моё положение временно. Я рассчитываю вскоре получить корпус…

Даже не бригаду, а «корпус»? Тогда, почему не всю Красную Армию, раз уж на то пошло?!

Эко его тащит!

С интригующим видом спрашиваю:

– Не догадываетесь, почему красным командирам не интересны ваши лекции?

Внимательно, цепким взглядом на меня посмотрев:

– Да, уж сделайте одолжение – просветите!

– Ленин говорил, что «разбитые армии хорошо учатся». Дерзну продолжить его мысль и, скажу: «победители почивают на лаврах». Хотя в Гражданской бойне априори не может быть победителей, наши краскомы считают себя таковыми. А чему может научить победителя проигравший?

Продолжаю:

– Немцы, те да! Будучи разбитыми в 1918 году, они критически пересмотрят причины своего разгрома и будут искать пути и способы, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить к следующей войне. Наши же красные командиры, в большинстве своём… Напор, натиск, «революционный порыв масс» и, главное – железобетонно-непоколебимая уверенность, что германский пролетариат восстанет и свергнув власть капиталистов-угнетателей – принесёт им победу на блюдечке с голубой каёмочкой.