Взгляд незнакомки - Дрейк Шеннон - Страница 56

Он будет любить ее, думал Брент, всю жизнь, его любовь неподвластна даже смерти.

Он содрогнулся, вспомнив, как мало времени отпущено им для любви, как драгоценно это время. Нельзя потратить впустую ни одной секунды из этих бесценных часов.

Он улыбнулся, глаза его сделались обманчиво сонными.

Брент рывком притянул ее к себе, и они слились в упоении, в страсти, подобной взрыву, вознесшему их на вершины блаженства. Когда пыл немного остыл, Брент все еще не мог оторвать рук от прекрасного тела Кендалл, ему хотелось без конца ласкать и ласкать ее. Вот его пальцы ласково коснулись ее спины…

Внезапно он напрягся и, как ужаленный, подскочил на месте, перевернув Кендалл на живот. Она недоуменно вскрикнула, но Брент, не обращая на это внимания, провел пальцем вдоль слабого рубца на спине любимой.

Отметины уже успели побледнеть, припухлость была едва заметна, но Брент удивился тому, что только сегодня обнаружил их. Но вчера он был словно в лихорадке, сгорая от желания, это можно понять. Он так радовался, что Кендалл в безопасности, что он сжимает ее в своих объятиях…

От желания у Брента кружилась голова, но теперь он ясно видел отвратительные линии, пятнавшие безукоризненную красоту женского тела любимой. Он побледнел от охватившей его ярости. Такой сильной ненависти он не испытывал, пожалуй, никогда в жизни.

— Это он? — глухо спросил Брент, и из его груди вырвался такой звериный рык, что Кендалл невольно задрожала.

— Все это уже в прошлом, Брент, — тихо произнесла Кендалл.

Но она понимала, что сказала неправда. Он провел пальцами вдоль безобразных рубцов.

— Я не буду знать покоя, пока этот человек ходит по земле. — В его голосе прозвучала столь неприкрытая угроза, что Кендалл снова задрожала. Но Брент не заметил этого.

— Прошу тебя, Брент, не теряй головы.

— Я никогда не теряю головы, — спокойно ответил он. Да она и сама прекрасно это знала. Брент все тщательно подготовит, спланирует и только потом разыщет Джона Мура, чтобы обрушить на его голову беспощадную месть.

Однако эта мысль не принесла ей радости, в сердце заполз предательский холодок. В голосе Брента было столько ненависти, столько неуправляемой ярости, что Кендалл испугалась. Она ненавидела и презирала Джона Мура всей душой, но ей хотелось только одного — забыть его навсегда. Ему не было здесь места. Сейчас он вольготно расположился между ней и Брентом, а это было невыносимо. Ненависть может затмить и отравить красоту любви, которой и так было отпущено очень мало времени.

— Брент, — тихо позвала она.

— Что? — Даже в этом обычном вопросе прозвучала неистовая злоба.

— Прошу тебя, Брент, не говори о нем: я не хочу, чтобы этот человек сейчас стоял между нами. Хорошо?

Брент перевернулся на спину и, уставившись в потолок, положил руки под голову.

— Брент, — снова окликнула она его. Он повернул голову к любимой.

— Я найду его, Кендалл. Не сегодня и, может быть, не завтра. Но такой день обязательно настанет. Я разыщу его. И он заплатит за Аполку, Эматлу и сына Рыжей Лисицы, за всех невинных, которых настигла смерть из-за него. Заплатит он и зато, что сделал с тобой.

Сдерживая слезы, Кендалл уткнулась в плечо Брента. Она не могла отрицать, что Джон заслуживает наказания. Но, как ни странно, она не хотела, чтобы Брент убил его.

Кендалл знала, что Бренту приходилось убивать. Но… заговорили пушки, и мужчины умирают, таков закон войны. Но это на войне. Трагедия битвы существует и будет существовать до тех пор, пока люди будут отстаивать свои убеждения. И Кендалл была уверена, что большинство солдат на войне убивают по необходимости, не испытывая при этом ни радости, ни ненависти. Война обезличивает. Мужчины по одну сторону окопов убивают мужчин по другую сторону, и кровь убитых — это всего лишь ужасное знамение победы.

Однако если Брент найдет Джона, то смерть не будет безличной. Смерть Джона станет убийством.

Что станется с душой человека, которого она любит? Человека, воспитанного в понятиях о высокой чести…

— Брент, — прошептала она, — пожалуйста, пожалуйста, вернись ко мне. Не дай ему победить, не позволяй ему становиться между нами сейчас. Он отнимает тебя у меня, а у нас и так осталось мало времени, ведь скоро ты на самом деле покинешь меня.

Он взглянул на Кендалл, и жажда мщения, наконец, исчезла с его лица.

— Иди ко мне, милая, — шепнул он, ероша ее волосы и нежно притягивая к себе. Он крепко обнял ее, потом ослабил объятия, и Кендалл почувствовала, как спадает его напряжение. Месть не ушла, но он не дал ей выхода, чтобы оставшиеся в их распоряжении часы сберечь для любви, а не для ненависти.

— Я и так потерял полдня, ревнуя тебя к краснокожему «дикарю», который на самом деле мой верный друг. Глупо, правда?

— Конечно, глупо.

— Вот как? А что ты скажешь о Диленде? — спросил Брент с напускной суровостью.

— О Трейвисе? — наивно переспросила Кендалл.

— Именно о Трейвисе, с его объяснением в любви. — Лицо Кендалл внезапно стало серьезным:

— Я тоже люблю Трейвиса. Люблю, как самого дорогого друга. Он очень хороший человек, Брент. У него есть душа и сердце, и очень часто именно благодаря его доброте моя жизнь была вполне сносной.

Он не стал смеяться и вышучивать Кендалл, как делал это обычно, а лишь с изумлением посмотрел на нее, потом поцеловал в лоб.

— Очень жаль, что этот человек носит синий мундир. Из парня вышел бы превосходный конфедерат! Я серьезно, любовь моя, и знаешь, мне вовсе не хочется, чтобы ты отрицала свое хорошее отношение к Рыжей Лисице и Диленду и преданность им. Твоя страсть и верность — это часть той любовной паутины, которой ты меня опутала. Мне придется привыкнуть к тому, что женщина, которую я люблю, притягивает к себе всех, кто с ней соприкасается, как прекрасный цветок притягивает к себе пчел. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

Грустно улыбнувшись, Брент поцеловал Кендалл в кончик носа.

Никогда еще не была она так счастлива.

Весь день они провели вместе, катаясь по песчаному берегу на арабских кобылицах, которых дали им Армстронги. Брент показал Кендалл тайные, чуть заметные в плотном ковре из листьев тропинки в сосновом лесу. Побывали они и на уединенных пляжах, и он поддразнивал свою подругу; да так, что она, потеряв терпение, разделась и нырнула вместе с ним в теплую воду, наслаждаясь купанием, песком и золотым солнцем. Вокруг был подлинный рай, царил он и в их душах. Но блеск светила постепенно тускнел, золото полудня превратилось в багрянец сумерек, а потом на землю спустилась тьма. Лица влюбленных стали печальны и торжественны. Время неумолимо превращалось в их злейшего врага. В их распоряжении осталась только одна ночь, и только то единение и близость, которые сулила эта ночь, заставили их вернуться в дом Армстронгов.

Велико же было изумление влюбленных, когда, вернувшись, они застали новую пирушку. Гарри, совершенно потрясенный, сообщил им, что они пропустили свадьбу.

Ллойд решил жениться на дочери пастора, и тот не смог устоять перед его упорством. Поначалу священник только посмеивался над моряком, но потом, взвесив все «за» и «против», решил, что офицер такого прославленного судна, как «Дженни-Лин», вовсе не плохая партия для его дочери. Тем более что Ллойд пообещал ему после войны не пожалеть сил и основать в бухте Глейдса настоящий порт.

Брент наблюдал, как воспринимает новость Кендалл — она с восторженной радостью поздравила новоиспеченную супружескую пару. И даже когда Брент сам поздравил своего подчиненного с бракосочетанием, он продолжал, нахмурив брови, следить за своей возлюбленной.

Кендалл с аппетитом поела, а потом вместе с другими женщинами вызвалась помочь Эйми убрать грязную посуду. После этого она незаметно и тихо ушла в дом.

Извинившись перед своим экипажем, Брент поспешил за ней. Гостиная была пуста. Он шагнул к двери маленькой спальни, которую занимала Кендалл, и без стука вошел туда.