Жена президента (СИ) - Кьют Аля - Страница 36

— Немного, — уклончиво ответила Карина и потерла пальцами припухшие веки.

Что это у нее с глазами? Бессонная ночь? Слезы?

Я внимательно посмотрел на Карину, но ее невозможно было читать, как Элизабет. Верден умела закрываться от меня и всего мира, если хотела этого. Вот и сейчас я ни черта не понимал, какой ей резон в моей лояльности к жене? И что скрывается за усталыми покрасневшими глазами моей помощницы?

— Ты сама в порядке? — спросил я осторожно, вспоминая день, когда единственный раз Карина сорвалась и раскрыла мне душу.

Но сейчас она этого делать не собиралась. Верден небрежно махнула рукой, и я понял, что допрашивать бессмысленно. Да и некогда мне было. Своих проблем по горло.

Пришлось сменить тему и уточнить:

— Как Лиза вообще оказалась ночью на улице без охраны?

— Мы не знаем. Спроси у жены сам. Только не дави, ради бога. Она и так перепугалась до смерти.

Злобно зыркнув на Карину, я едко спросил:

— Думаешь, я не перепугался?

Она оставила мою реплику без ответа и открыла дверь в кабинет, оставаясь снаружи.

Лизу я увидел сразу. Она стояла у окна и смотрела на Соборную площадь, обнимая себя руками, словно защищаясь заранее от меня этим щитом.

Услышав, как я вошел, она повела плнчами и проговорила в стекло, не оборачиваясь ко мне:

— Доброе утро.

— Уверена? — не мог согласиться я с ее утверждением.

Лиза не ответила мне, продолжая смотреть в окно. Я подошел к ней и встал сзади. Она игнорировала меня. Честно, это было неожиданно. Мне казалось, что после такой выходки любая будет умолять понять, простить и станет оправдываться. Любая, но не Элизабет. Я мог выдать ей сто паспортов на фамилию Громова или Пупкина, но эта девчонка Торнтон до мозга костей, хоть и с русской душой.

— Ты хоть понимаешь, что натворила? — спросил я тихо, заражаясь ее спокойствием.

Жена наконец соизволила повернуться. Она почти прижалась ко мне, подняла голову и посмотрела в глаза смело и одновременно покорно.

— Да, — просто проговорила Лиза.

— Ничего не скажешь в свое оправдание?

— Нет.

Она меня в гроб сведет, честное слово. Я растерялся от такой прямоты и наглости. Но Лиза тут же прикусила губу, и я понял, что она переживает. Сильно. Просто держится достойно и гордо. Как ее учили с детства.

— Я не хочу оправдываться, Андрей. Во-первых, мне нет оправдания. Во-вторых, любые извинения не успокоят тебя. Но…

— Но? — переспросил я, удивляясь в очередной раз и отчаянно сгорая от любопытства.

Что она задумала?

— Поступки красноречивее слов. Я поступила плохо. Теперь хочу сделать что-то хорошее. Все, что ты хочешь. Прямо сейчас.

Лиза снова прикусила губу, а потом облизала. Я окончательно поплыл. Моя ярость уступала место восхищенному возбуждению. Даже накосив, Элизабет Торнтон умудряется победить.

Она смотрела на меня так призывно и горячо. Лиза как будто разговаривала со мной без слов, подталкивая к идеальному решению.

— На колени, — хрипло проговорил я и надавил ей на плечи.

Жена, не сопротивляясь, опустилась на пол, позволяя себе хитрую улыбочку. Проклятье, она знала, что я выберу минет вместо извинений. Она практически вложила это желание мне в голову, а слова в рот.

Но при этом действовать самостоятельно Лиза боялась. И меня заводило это еще сильнее.

— Расстегни брюки и отсоси мне, — приказал я, сходя с ума от собственных грубых слов и то, как Лиза на них реагировала.

Она задышала глубоко и часто, ее щеки покраснели. Уверен, трусики уже мокрые. Отчаянно захотелось это проверить, но я сдержался. Что это будут за извинения? Не стоит портить девочке искупление.

Дрожащими пальцами Лиза ослабила ремень, расстегнула пуговицу и молнию на брюках, но не стала их опускать вниз, лишь отодвинула в сторону белье, чтобы получить доступ. Я уперся кулаком в подоконник, чтобы не упасть. Меня самого уже трясло и мотало от предвкушения. Я едва не кончил ей в рот, когда губы Лиз коснулись головки.

Она робко и мягко целовала кончик, привыкая и пробуя. К губам очень скоро присоединился язык.

— Элизабет, — выдохнул я, когда она облизала уздечку и тихонько пососала.

Она делала это в первый раз. Наш очередной первый раз. Глаза закатывались от удовольствия, но я усилием воли продолжал наблюдать, как Лиза изучает мой член ртом. Она была невероятно прекрасна на коленях, раскрасневшаяся и желанная. Меня скручивало сладкими спазмами, когда жена поднимала глаза, чтобы посмотреть, нравится ли мне.

Мне нравилось, черт побери. Я с трудом сдерживался, чтобы не спустить каждый раз, когда она смотрела на меня или делала языком круг по головке, или скользила губами по члену, стараясь продвинуться дальше, взять в рот больше.

В общем, это была сплошная пытка, которую я сам себе устроил. Мог ведь прекратить в любой момент, кончив. Но смотреть на нее и ощущать влагу и тепло вокруг члена хотелось бесконечно долго.

Погрузив пальцы в волосы Лизы, я позволил себе направлять ее движения. Мягко, аккуратно, но все же толкался вперед, трахая ее рот. Лиз снова быстро привыкла и расслабила губы и горло, позволяя мне взять темп.

— Я сейчас кончу тебе в рот, — предупредил я, бессовестно ставя жену перед фактом.

Отказаться от такого счастья она не могла, но хотя бы не будет сюрприза. Ресницы Лиз дрогнули. Я думал, она зажмурится, но нет. Ее большие красивые глаза наблюдали за мной, пока я трясся и безуспешно пытался сделать стоны тише.

Мне тоже хотелось смотреть на нее, но мои глаза невольно закрылись на пике блаженства, который длился удивительно долго. Я не сразу очнулся, и Лизе пришлось продлить мое удовольствие, оставляя член во рту.

Но как только разум вернулся, я аккуратно отстранился от нее, подхватил подмышки, поднимая с колен и усаживая на стол.

Жена моментально развела ноги. Моя рука тут же оказалась между ними, проверяя трусики. О, да. Мокрые насквозь. Даже бедра были влажными.

— Ты безумная, развратная, невыносимая девчонка, — рычал я, кусая ее губы, на которых остался мой вкус.

Я отодвинул трусики и потрогал клитор. Он пульсировал, сигналя, что Лиз тоже на грани.

— Андрей Михайлович, министр внутренних дел уже ждет вас в переговорной, — раздалось за дверью.

— Иду, — гавкнул я, убирая руку.

Лиза захныкала. Кажется, она была готова оторвать мою руку, чтобы кончить даже без моего присутствия.

Однако, Элизабет сдержалась, ничего не сказал, просто слезла со стола и поправила мой галстук. Я тоже не смог подобрать нужных слов, просто пошел к двери.

Идя к кабинету для переговоров, я понял, что больше не злюсь.

Министра я слушал в пол уха. Не потому что мои мозги еще гостили на юге, а потому что и так знал все, что он говорил. Советник по международным отношениям намедни обрисовал мне ситуацию, и я мог немного ослабить вожжи, подумать об Элизабет.

Слова Карины задели за живое. Неужели я сам создал ситуацию, в которой Лиза не смогла существовать? Увлекшись собственными делами и потребностями, я предпочел забыть историю с платьем и нашим первым сексом в Аллертоне. Оба этих случая очень красочно иллюстрировали характер Лизы. Почему я думал, что меня она будет терпеть? Даже Бенингтон не смог с ней договориться.

Все гордыня и тщеславие. Мне казалось, наши отношения особенные. Секс отличный и вроде бы у нее было все, что хотелось. Но оказалось, что Клим Стерн имел намного больше, чем я. И это злило снова.

Я не сомневался, что Лиза осталась мне верна. Не за сексом она удрала из особняка, за адреналином.

Конечно, я мог игнорировать ее выходку или устроить показательное наказание. Но ведь она обязательно снова повторит нечто подобное, а Карина с Сережей не успеют замести следы. Наши отношения станут еще хуже, потому что я не смогу отделить себя от предвыборной программы, на которую повлияет… все. Любой косяк сейчас может стать роковым. Я не держался за кресло и Кремль, но наконец признался себе — мне нужен второй срок, просто необходим.