Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения - Страница 38

Вот так оно и вышло. Или, скорее, так устроена наша психика. Пока нам не объявили во всеуслышание о нашем разоблачении и не вычитали длинный монолог по нашему вопиющему поведению, мы будем и дальше с завидным упрямством лезть в чужой сад за чужими яблоками, тайно надеясь или уверовав в сопутствующую удачу, что нас опять никто там не поймает на горячем.

Жаль, что до дома Кира было не очень-то и близко, и сидя у него в машине, о многом в таком состоянии не поговоришь. Хоть он и пытался меня отвлечь какими-то пространными темами ни о чем. Но чаще молчал, сосредоточенно глядя на дорогу, а я, глядела почти все это время на него и мучилась от дичайшего дискомфорта, что не могу к нему прижаться или просто обнять.

Что самое странное, он даже не поднимал вопроса о том, как же я отреагировала на его признание и ни разу не спросил, что я чувствую к нему. Словно ему хватило и моего безропотного согласия поехать на его квартиру. Раз не стала отнекиваться и переспрашивать, насколько он всерьез все говорил, значит, ответ напрашивается сам за себя. Пусть я и ведать не ведаю, что в действительности к нему испытываю. И можно ли назвать эти чувства именно тем, что он возможно от меня сейчас и ждет? Поэтому и не спрашивает прямо. Ждет, когда я сама для этого созрею. Или попытаюсь разобраться в том, что чувствую.

Слишком много всего навалилось за раз. И перебирать в памяти накопившиеся залежи прошедших за последние недели безумных событий, для этого нескольких минут очень и очень мало. Хотя я и пыталась. Связать то, что испытывала сейчас с тем, что пережила не так уж и давно. Может еще просто не была к этому готова (как и Кир, кстати, тоже). Спросить себя честно прямо в лоб. Насколько крепко я подсела на это безумие, так и не заметив, когда же и как я умудрилась это сделать? Или здесь не имеет значения ни время и ни место? Оно всегда в нас было, изначально, с первых дней нашего рождения. Просто ждало своего часа… как я ждала твоего появления в своей жизни, даже не догадываясь, что это будешь именно ты.

Но я ведь сумела это почувствовать, даже не имея никакого представления, что это такое на самом деле и почему только с твоим появлением оно вдруг резко активировалось, заставив мое сердце биться по-другому, как и смотреть на окружающий мир совершенно новым взглядом. Смотреть на тебя, как на что-то особенное и исключительное, ощущая только рядом с тобой то, что так и не сумела найти в других мужчинах.

Знал бы ты, как мне хотелось там в "Зимней Вишне" вцепиться в тебя и сделать тебе так же сильно-сильно больно, как ты сделал мне. Сейчас я, конечно, понимаю, что ты был не в курсе спровоцированной твоим отцом ловушки, в прочем, как и я, но на тот момент я сходила с ума не из-за Глеба. Главный источник убивавшей меня тогда боли находился именно в тебе. Все эти два дня я мучилась и изводилась только от мыслей о ТЕБЕ. Будто кто-то вырезал из моего сердца огромный кусок, а образовавшуюся на его месте пустоту заполнил медленнодействующим ядом, очень едким и всеразрушающим. Я все еще продолжала ощущать тебя в себе, настолько глубоко, практически в каждой клеточке тела — под кожей, в нервах, в голове… И это было до такой степени невыносимо — хотеть от тебя избавиться, но не зная как. Наверное, проще было сойти с ума, а лучше умереть. Ибо сумасшествие не даст никаких гарантий и на вряд ли вырвет тебя из меня. А биться в самой себе, как запертой в клетке птицей, не в состоянии вырываться из этой ловушки — из цепких тисков твоей ментальной близости… Все равно что жить с переполняющим тебя адом, разрушающим тебя изнутри день ото дня и отравляющим на клеточном уровне плоть, кровь и сущность ничем не выводимым токсином.

Еще бы сутки или двое, и не представляю, чтобы со мной стало. Меня и сейчас до сих пор окатывает остаточными приливами этой болезненной лихорадки, будто сознание еще не до конца приняло раскрытой перед ним правды, или твое лекарство только-только начало действовать, лишь ненамного приглушив эту сумасшедшую боль. Слишком глубокими оказались раны и все на деле не так уж и просто. Каким бы не был ужасным пережитый нами до этого кошмар, впереди нас ждала куда более пугающая неизвестность. Если Глеб с такой легкостью и ненавязчивостью провернул с нами этот, по сути, едва не детский трюк, на какие действительно серьезные шаги он способен пойти, чтобы добиться своего?

И мне не просто так сейчас страшно и так сильно хочется спрятаться за Киром. Мы ведь все равно не имели никакого понятия, что нас ожидало в самом ближайшем будущем и через какие реальные круги ада нам предстояло пройти, чтобы каким-то чудом выжить либо, наоборот, проиграть…

Хотела ли я ему тогда признаться в своих чувствах или была еще в них не уверена? Наверное, во всем виновата эта гребаная боль. Слишком сильная контузия и полученный от нее шок. Я просто не успела всплыть из этого бешеного смерча последних событий, едва не разорвавшего нас на тысячи кусочков и не развеявшего наши хрупкие жизни по ветру. В таком состоянии нельзя говорить от таком сокровенном, особенно под прессующим гнетом беспощадных страхов.

Понимаю, насколько это нечестно с моей стороны, и не признайся он мне сам до этого, страшно представить, какие бы нас тогда ждали последствия. А может я всего лишь хотела быть уверенной до конца, убедиться, что это и есть то, о чем я думаю, что оно настоящее, а не следствие каких-то пережитых мною эмоциональных катаклизмов. Ведь мне, если так подумать, даже не с чем сравнивать. Все мои детские влюбленности в артистов или в изображенных на киноэкране брутальных персонажей талантливыми актерами — это же на деле такие глупости по сравнению с этим. Все равно, что сравнивать лужу и океан. Или искусственную модель солнечной системы со всей реальной Вселенной. Мы ведь тоже не способны увидеть последнюю в ее полном масштабе в реальном режиме пространства и времени. Только представить в воображении и то лишь очень и очень слабо. Так и здесь. Нащупав один "кусочек", ощутив далеко не в полную меру его пугающий потенциал, я и вообразить себе не смогла, что же там во мне пряталось в действительности и каких пределов оно уже достигло в своих бескрайних границах. Тем более, что это не какие-то там банальные к кому-то чувства ноющих желаний или родственной привязанности. Это действительно целая Вселенная — еще один человек, которого ты в себя впустила, позволив ему прикоснуться к своему сердцу и к своей душе. Или более того… Переплестись с ним в одно целое и тем самым потерявшись в нем окончательно. А теперь еще и ощущать себя рядом очень маленькой и беспомощной частичкой, если не придатком его жизни.

Да. Именно так я себя и чувствовала. Слишком слабой, слишком беспомощной и все еще разбитой на мелкие осколки, которые еще нужно было собрать обратно. И, похоже, ты это прекрасно все видел и понимал. Поэтому и был таким осторожным и не стал бы делать со мной ничего из того, что было бы для меня сейчас неприемлемым и отталкивающим. Хотя ты и являлся единственным, кто наполнил собой в эти часы весь мой рухнувший в одночасье шаткий мирок, заслонив своим телом и спрятав от внешних ужасов и жизненных страстей. Даже не проронив при этом ни одного ненужного слова. Видимо, они нам сейчас и не были нужны. В такие моменты о чем-то говорить?..

Правда мы все равно разговаривали, но по-другому и то, только по твоей инициативе. Я бы все равно не сумела сейчас заснуть, даже крепко к тебе прижимаясь, даже наконец-то согревшись в твоей постели и в твоих исцеляющих объятиях. Наконец-то за столько дней почувствовав себя по настоящему живой и умиротворенной, под сердцем единственного на земле человека, которого, как мне тогда казалось, я знала всю свою жизнь (а может и намного дольше), благодаря чему все это время и существовала. И теперь ты мгновенье за мгновеньем все больше и глубже заполнял собою все. Меня, мой внутренний мир, мир за пределами этих стен… И я абсолютно без какого-либо сопротивления позволяла тебе это делать, полностью доверившись и отрывшись перед тобой далеко не одним только телом.