Лагерь волшебниц №208 (СИ) - Хорнин Сентай - Страница 18

Я начал чувствовать себя странно, как будто жар от её тела лишь усиливался и мы от него расплавлялись. Да, было бы неплохо спихнуть часть работы на чужие ноги…

— Чувствуешь ли ты мою грудь? Какая она мягкая, правда? Тебе же хочется её потрогать? Но твои руки заняты. Так что ты можешь воспользоваться моими. Ты же можешь ощутить мои руки? Ты хочешь позабавиться на этом скучном упражнении? Ответь мне! — После этой череды вопросов, с меня потребовали ответ. Моё тело горело от желания, так что очевидно, что я прокричал.

— Да!

— Хорошая девочка! Слияние, человеческая химера!

Я почувствовал, как магическая энергия рванула во все стороны от нас как от эпицентра. Моя грудь потяжелела. Я резко ощутил, что у меня теперь четыре ноги и четыре ноги. А сзади на шее крепится ещё одна голова.

— Ну что, моя грудь теперь твоя, Евгения. Я же видела, как ты на неё смотрела. Наслаждайся! Хотя, прежде чем я начну. Не находишь ли ты, что рот расположен неудачно? Нашей груди не хватит, чтобы мы достали до соска. Так почему бы не переместить рот на ладонь? Смена!

Мой рот резко переехал на ладонь, но я не почувствовал никакого дискомфорта. Ведь действительно, там им будет удобнее пользоваться. То же самое сделал и рот Гервины. На обоих моих-её руках теперь было по улыбке. Она сомкнула ладони и мы начали долгий и страстный поцелуй. Мы прерывались, чтобы вновь нападать на рты друг друга, исследуя каждый уголок, покусывая, облизывая, обмениваясь слюной.

Но она закончила и переместила руки на грудь. Аккуратно, будто давая мне время ощутить каждый их кусочек. Даже без сжимания они были божественны. При этом я ощущал отклик ещё и от груди. Это тоже было очень приятно. Гервина будто жалела меня, не давая перегрузиться, постепенно увеличивая нагрузку. Вот, её рука сжала левую сисечку и я издал стон удовольствия. Мало того, что я впервые полапал грудь, так ещё и ощутил, какого это, когда лапают тебя. Чувства в мозгу смешивались, постепенно отрывая его от любых других мыслей, будто он не был рассчитан на такое количество сигналов.

Она начала попеременно сжимать грудь, увеличивая амплитуду и каждый раз выводя меня на новый пик удовольствия. То жамкала крепко, то мягко, то одна рука начинала играть с сосочком, что один стоил ощущений, как от всей остальной груди. Пока она внезапно не остановилась.

— Сейчас будет моё самое любимое. Не отключись, Евгения!

Рты начали сосать грудь. Это было так непохоже на всё, что я испытывал в жизни, что тут же кончил. Уже хотел было разочароваться, ожидая, что как и в прошлый раз всё закончится с оргазмом, но Гервина не была согласна.

— Это ещё не всё!

И рты усилили напор. Один мог всасывать, другой катать сосочек язычком, оба могли делать одинаковые действия. К уже чувствительному и не закончившему содрогаться телу прибавлялись всё новые ощущения, ещё и ещё. Мне стало казаться, что мне просто выкрутили длительность оргазма в бесконечность, потому что не было ни секунды покоя. Гервина предугадывала момент когда я привыкну и вытворяла что-то новое. Моё тело содрогнулось от мягкого укуса за сосок, ломающего рутину удовольствия.

И тут же получило новую порцию, ведь руки вновь начали двигаться. Мою грудь лапали, я лапал грудь, у меня сосали соски, я сам их сосал. Всё смешалось в бесконечный цикл, которым с искусством дирижёра, управляла тренер, пока внезапно не убрала руки. Грудь снова беспомощно смотрела вниз, купаясь в фантомных ощущениях прикосновений. Соски побаливали и ныли, при этом холодились от слюны, что была на них.

Я тяжело дышал, с трудом приходя в себя. Хоть рот был совсем в другом месте, из меня вырывалось за это время столько стонов и попыток вскриков, что болело горло. Было ощущение, что я как минимум охрип. И вскоре я понял, почему меня отпустили. В этом теле изнывал от желания орган, которого у меня никогда не было. Киска пульсировала, призывая обратить внимание и на неё тоже. По ногам давным давно бежали бурные ручейки, но ощутил я их только сейчас. Дайте к ней прикоснуться! Дайте!

— О, моя девочка хочет ещё и пошалить внизу? Как же жаль, что время вышло. Ты больше не выдержишь. Пора нам расстаться.

Она начала медленно отлепляться от меня. Я сопротивлялся, пытаясь взять всё в свои руки, но всё меньше чувствовал связь между нами, пока с последним разъединившимся сантиметром не рухнул без сил. Мой рот вновь был на месте. В голове была полная каша, мозги будто вскипятили а потом прошлись шокером. Я не знаю, сколько раз я кончил, но мне хотелось ещё и ещё. Грудь практически не могла двигаться, поэтому дышалось мне очень плохо. Раздвинуть её глубоким вдохом я не мог, она была как монолит. Медленно, но я приходил в себя.

— Ты довольно странно ощущаешься внизу — Сказала мне Гервина а я мысленно сжался. — Но, наверное, это потому что ты девственница. От тебя ей пахнет. Это значит что я не могу с тобой там поиграть, хоть и хотелось бы. Первым должен быть человек, который тебе действительно нравится! — Пронесло, спасибо.

Я отогнал мысли, которые упрашивали припасть к её ногам и умолять сделать всё как было. Во-первых я бы после такого себя презирал. Во-вторых и так по краешку прошёл. Моё нутро изнывало от так и не исчезнувшего желания, но я с трудом, но смог его перебороть. И даже смог задать нормальный, нейтральный вопрос.

— А. Какие. Побочные. Эффекты. От. Упражнения. На. Тело? — Сказал я по словам предложение, задыхаясь после каждого. Ежу понятно, что мои лёгкие ощущаются так, что вот-вот откажут, но может есть что-то ещё?

— Ну, проблемы с лёгкими, сердцем и пищеварительной системой. Не рекомендую пытаться есть на обеде. Может закончится плачевно. Одеваешься, медленно, повторяю, медленно гуляешь по лагерю, по возможности дышишь. Ближе к вечеру придёшь ко мне на стадион, постепенно будешь переходить на бег. — дала она мне подробные инструкции.

Одежду без возможности нагнуться тоже было сложно одевать, но попроще, чем без рук. Гервина с улыбкой смотрела на мои попытки одеть трусы и мини-шорты, держа тело перпендикулярно земле. Но в этот раз не поиграла со мной в куклы и то ладно. Дождавшись того, как я оденусь, она вновь вернулась в к своему обычному росту. Девушка-шпала снова с нами.

Кое-как найдя Види уже в столовой, я рассказал, что к сожалению сегодня не смогу показать ей свою крутость, даже поесть вместе не получится. Она выслушала с пониманием, легонько обняла, чтобы не навредить, погладила по голове и пожелала поскорее прийти в норму. Уходить было тяжело, ведь есть хотелось очень сильно. Но ещё меньше я желал, чтобы меня вывернуло наизнанку.

Пока ходил по лагерю, думал о том, что произошло в зале. В первые секунды после разъединения я так желал стать девушкой, чтобы закончить всё там же. Ну а кто бы не желал? Я испытал такое, что большинству даже и не снилось. Разумеется, немного протекла крыша от этого. Но ведь теперь-то всё нормально! Мне ведь сейчас этого не хочется. Я прислушался к себе. Да вроде нет, как хотел член освободить да засесть в укромном месте, выуживая из памяти всех девчонок этого лагеря, так и хочу.

Да и заклинание у Гервины было странное. Человеческая химера точно не звучит как что-то, что предназначено для таких развлечений. Вот только для чего его использовать кроме этого, тоже в голову не лезет.

День подходил к концу, мой желудок орал благим матом, я еле переставлял ноги на стадионе в самом медленном и убогом беге в мире. Ну, если не преувеличивать, то хотя бы среди местных. Но всё же оправился. Дышалось всё ещё тяжело, но я поел, чувствовал себя прекрасно и шёл в душ, смыть с себя этот день. Меня как всегда приветствовало зеркало, показывая голого меня. Однако, что-то не давало мне покоя. Я приглядывался ко всему, но не находил ответа, что же меня так тревожит. Постойте-ка. А у меня всегда был такой узкий живот?

Глава 7. Результаты новые, проблем больше

Меня охватила небольшая паника. Теперь у меня вполне походящая на женскую талия. И хоть всё не так плохо, реальное изменение тела меня не на шутку напугало. Волосы всегда можно отрезать, так что меня они не особо заботили. Но это уже посерьёзнее. Я приглядывался к себе, вставал в разные позы, в надежде, что мне просто кажется и на самом деле всё в пределах нормы. Но, сколько бы я не смотрел, это был приговор.