Бастард 2 (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Страница 17

Первая игла вошла в основание шеи, вторая меж лопаток. Ахмед сверился со свитком, хмыкнул и воткнул третью в основание черепа. Каждый раз острие будто протыкает натянутую верёвку, а Орландо вздрагивает. В один момент перестал чувствовать ноги, но врач, забормотав извинения, вынул иглу и вставил левее. После десятой отступил и хлопнул в ладоши.

— Вставай, только аккуратно.

Орландо подчинился, чувствуя себя ежом. Выпрямился ожидающе глядя на старца, а тот обошёл его по кругу и уколол в районе поясницы.

— Вот так… а теперь, мальчик, сделай настолько быстрое движение, на какое вообще способен.

Парень кивнул, плавно отвёл руку в сторону, имитирую позицию в фехтовании и… На миг тело смазалось, а сам он оказался у стола в другом конце комнаты. Часть игл осыпалась на пол с лёгким звоном, отмечая прямую линию в добрый десяток шагов. Ахмед хмыкнул и сказал:

— Действительно, быстро. Как самочувствие?

Орландо коснулся груди, чуть сгорбился, медленно провёл языком по зубам и повернулся к врачу.

— Хорошо…

— Болит?

— Нет…

— Замечательно. Можешь одеваться…

— Ты… вы меня вылечили?

— Нет, просто снял симптомы, временно. А лечение… хм… зайдите завтра. Хотя можете остановиться в гостевом крыле.

— Благодарю.

Салим отвёл Орландо и Краса в покои, представляющие собой широкую комнату с огромными окнами. Огромным ложем и столиком с разбросанными вокруг подушками. Остаток дня Орландо натаскивал ученика атакам и переходам из позиции. Вместо меча выдал ложку, а на просьбу дать шпагу мотнул головой.

Двое янычар, наблюдавшие за тренировкой, подошли и со смехом предложили мальцу ятаган. Орландо отмахнулся от них, бросив с брезгливостью, что их вытянутые ножи к фехтованию пригодны куда меньше ложки. Стражники спорить не стали, только скривились и отошли под тень раскидистой пальмы.

Ночью Орландо разбудил зуд в пальце. В затуманенном сознании едва разлепил глаза, поскрёб и выругался, ощутив ногтем тёплый металл. Комнату через щель между штор, освещает узкий серп луны. Дальняя от ложа стена полностью скрыта темнотой, а в ней на подушках сопит Крас.

Орландо поднёс руку к лицу и выругался, мгновенно скинув дрёму. Кольцо, одно из трёх, горит символами. Они двигаются по кругу, то затухая, то вспыхивая с новой силой. Однако один символ горит ярче и кроваво-красным, а другие светятся синим. Парень потянул кольцо с пальца, напрягся… Брови взлетели на середину лба. Полоса металла не сдвинулась, будто срослась с кожей.

— Какого чёрта… — Пробормотал Орландо и попробовал крутануть кольцо.

Получилось. Символы вспыхнули и потухли, только красный тлеет, как уголь, присыпанный пеплом. Зуд пропал, но в груди появилось тревожное чувство.

Глава 23

Крутил кольцо несколько часов, ощупывал металл, даже пробовал на зуб. В один момент символы вспыхнули на всех троих и позеленели. Орландо тряхнул рукой и гореть остался единственный значок на указательном пальце. Крас ворочается в темноте, одеяло скинул и вместе с подушкой зажал коленями. Бормочет сквозь сон, а глаза хаотично дёргаются под веками. Под окном по каменной дорожке, перешёптываясь ходят янычары. Орландо слышит, как позвякивают металлические части доспехов, а ножны постукивают по ногам.

Устав ждать сна сел на кровати, спрятал лицо в ладони и озлобленно потёр. Надавливая кончиками пальцев на глаза. Места уколов побаливают, но это даже приятно. Парень вышел на балкон, облокотился о перила и взглянул на небо. Бесконечная чернота усыпана разноцветными огоньками, а в зените царствует серп луны. Изредка мрак прочерчивают падающие звёзды, в отдалении город пестрит огнями костров. Прохладный ветерок поглаживает кожу на груди и плечах.

Чужое присутствие резануло по нервам ржавой бритвой. Орландо развернулся оскаливаясь… У ложа стоит нагая женщина, та самая, что являлась после схватки с работорговцами. Чёрные волосы волнами опускаются до точёного живота. Она шагнула к нему, и лунный свет прошил тело насквозь, Орландо вцепился в перила, прижался спиной. В лице Лилит есть нечто пугающе знакомое, бередящее старые раны на сердце.

— Луиджина?

Демоница улыбнулась и танцующей походкой, играя бёдрами, направилась к нему. Орландо вздрогнул, когда прозрачные пальцы коснулись груди. Тянущее вожделение заполнило хребет, горячей волной ударило в голову… Острая боль резанула по пальцам. Орландо дёрнул рукой и наваждение исчезло. Поднял ладонь к глазам, по пальцам на пол сбегают тонкие струйки крови. На кольце горят два символа.

— Ничего не понимаю… — Пробормотал парень, затирая кровь.

Папа Римский осторожно вошёл в «гробницу» на третий день, как и было оговорено с Посланником Божьим. Что явился в золотом сиянии и провозгласил волю Господа. Понтифик перекрестился, оглядывая помещение, Лилит нет. Гранитный гроб закрыт толстой крышкой. Стоило сделать первый шаг и она дрогнула, со скрежетом сползла в сторону. В широкую щель скользнула тонкая рука, показалась голова с мокрыми чёрными волосами. Девушка поднялась, сбрасывая ошмётки грязно-бурой одежды.

Двое слуг подбежали к ней, протянули влажное полотенце и новый наряд. Когда она повернулась с царственной плавностью, понтифик едва сдержал порыв грохнуться на колени. Глаза Луиджины источают золотое свечение, а черты лица утончились, придавая сходство с Лилит.

Она взяла полотенце, шагнула из гроба и начала обтираться без стеснения. После оделась, поправила куртку на плечах, отряхнулась.

— Всё прошло успешно? — Спросил Урбан.

— Да, — отозвалась Луиджина, — более чем. Мне нужно обвыкнуться с телом. Но думаю, за время пути справлюсь с этим.

— А нельзя, как раньше, сразу к нему?

— Не в этом теле, дорогой.

Девушка медленно пошла к выходу, контролируя каждый шаг и совершенно не хромая. В движениях появилась жутковатая властность. В проходе остановилась и сказала полуобернувшись:

— Я сообщила гвозденосцу, где мальчишка. Скоро он его схватит.

Орландо проснулся от чавканья, застонал и сел на кровати. Огляделся и увидел Краса склонившегося над широким блюдом с пловом. Мальчишка загребает рис ладонью и закидывает в рот, начинает жевать так активно, что просыпается на грудь и пол. Насилу проглотив, прикладывается к пиале с янтарной жидкостью. Орландо с трудом распознал разведённый мёд.

— Ты чего жрёшь как свинья?

— Прояфляю пофтфение… — Промычал мальчик, проглотил очередную порцию и откашлявшись добавил. — Предков стоит угощать иначе жди беды.

— Не понимаю…

— Всё, что было пролито за столом или обронено, идёт мёртвым! — Укоризненно пояснил Крас.

— Да ты же лопнешь.

— Не лопну! Я наедаюсь впрок! Когда нам ещё доведётся такого вкусного плова пожрать?

Орландо сел напротив, осмотрел в поисках ложки, но нашёл только полотенце для рук. Вздохнул и последовал примеру ученика, только в разы аккуратней, ни единой рисинки не обронив. Крас покачал головой и спросил:

— А как же предки?

— В пекло их. — Буркнул Орландо.

Невольно вспомнилась встреча с дедом и дядями, когда они втроём решили зарубить его. Орландо на мгновение ощутил ту бездну отчаянья и ярости, что поглотила тогда. Есть сразу перехотелось. Тщательно вытерев руки, переоделся и вышел из комнаты. За спиной в пяти шагах, вырос давнейший янычар-здоровяк. Последовал за ним тенью.

Надсмотрщик отстал, только когда Орландо постучал в кабинет Ахмеда-эль-Хазреда и вошёл внутрь. Старик, кажется, за ночь не сдвинулся с места, всё так же склонился над столом. Только теперь вместо дневника перед ним стоит деревянная шкатулка с кулак размером. Доверху полная цветных шариков: красных, синих и зелёных. Каждый не больше крупной росинки.

— Доброе утро, почтенный. — Сказал Орландо, вежливо кланяясь.

— А? А… это ты, утро… утро. — Отозвался старец, протяжно зевнул и указал на шкатулку. — Вот, твоё лекарство. Принимать ежедневно.