Милорд (СИ) - Баюн София - Страница 87

Лера быстро перебрала снимки. Она смутно помнила, какой откуда взялся — какие-то она воровала из комнат, какие-то девушки отдавали сами. Она показывала их Виктору, если он одобрял — знакомила. Одна девчонка потом таскалась за ней и то жаловалась на его жестокость, то просила устроить им еще одну встречу или хотя бы телефонный разговор. Но он тогда потерял к ней всякий интерес, к тому же это было в мае, а Виктор не любил май с его сиренью и дурной памятью.

Риша перебирала снимки медленно. Лера видела, как медленно меняется ее лицо — она не могла не узнать свои черты на каждом.

— А вот это Дара, — с удовольствием сказала Лера, вытаскивая еще один снимок — самый яркий, профессиональный. Его Дара сделала сама, единственный снимок, где кто-то из девушек был с Виктором. — С Дарой он долго пробыл. Она его бесила, но вообще-то была неплохой девчонкой. Тоже математику любила и фотографией увлекалась, заставила его как-то носиться по всему городу за какой-то собакой… мне тоже нравилась. Смешная.

— Где она теперь? — спросила Риша, положив снимок обратно на стол. Примерзшую улыбку, пепельные кудри и сиреневый свитер, который, не нужно было спрашивать, точно подарил ей Виктор.

— Умерла, — щурясь ответила Лера. — У нее брат был наркоман. А Вик ему не продавал — я говорила, что он барыжил? Да, он барыжил. Дара вечно истерики устраивала, как брат ее упорется. Он себя не контролировал… А Вик таких презирал, он вообще был щепетильный, знаешь ли. Никаких ханыг в клиентах не держал… все нормально было, пока он не узнал, что Вик продает. Пришел, начал требовать дозу. А потом вернулся домой, избил сестру, выволок на улицу и утопил, прям у берега. Они на даче жили, у самой реки.

— О господи…

— Ага. Она перед смертью успела Вику позвонить, кричала… он за десять минут долетел, чуть не сбил кого-то… не успел. Зато сразу нашел ее брата, затащил в заброшку неподалеку и заставил уколоться, даже думать не хочу, чего он в шприц намешал. Стоял, смотрел, как он умирает, потом вернулся домой и напился в дым. Ему нравилась Дара… не как ты, конечно, но нравилась. А это Ника, — Лера с мазохистским удовольствием вырвала из горла ненавистное имя. — Она его убила.

Лера разложила поверх разбросанных снимков еще пять штук. Гордилась собой — сохранила все карточки, не сожгла ни одной.

Вик лучше смог бы рассказать эту историю. Он бы сделал правильно, театрально, с драматическими паузами, красивыми двусмысленностями. Но Лера была не такой. Все силы уходили на то, чтобы не схватить Ришу за завитые, за каким-то чертом светлые волосы, и не разбить ей лицо о край стола. Прямо о снимки Ники, на которые она не смотрела, завороженная фотографией, где Виктор обнимал Дару.

— Убила?..

— Да. Застрелила. Смотри, она больше всех на тебя похожа. Он ее любил. Вот ее, — она постучала по фотографии кончиком пальца, — любил. Поэтому-то она его и убила. Вы его не заслуживали… — Лера коротко всхлипнула и быстро вытерла глаза рукавом. От манжеты пахло одеколоном и еще, едва заметно, кофе и сигаретным дымом.

— Его убили…

— Да, его убили. Смотри, видишь рисунок? Он его с собой возил, — Лера позволила себе маленькую ложь-полуправду, быстро спрятав ее под беспощадной истиной: — Он тебя никогда не забывал. Любил всю жизнь, до самой смерти. Вот в ней — любил тебя. И в этой, и в этой тоже. И если бы не ты, маленькая, лицемерная потаскуха, вот эта, — она, не удержавшись схватила фотографию Ники и сунула Рише под нос, — в него бы не стреляла!

Риша не пыталась отстраниться, только дышала все чаще, словно в комнате перестало хватать воздуха. А потом вдруг с визгом отшатнулась от Леры, прижалась к косяку и вцепилась зубами в запястье. Лера заметила розоватые разводы шрамов, и они взбесили ее еще сильнее. Такие же руки были у Ники, только в аккуратных черточках от бритвы.

— Ну?! Довольна?! Какого хрена ты приперлась сюда, скажи мне?! Почему тебя все эти годы не было?!

— Я думала… я думала… он меня убьет…

— И был бы прав, а?!

— Я видела его в зале, на спектакле! Ты не знаешь, какое у него было лицо! Он за мной погнался, а потом остановился на парковке, смотрел прямо на меня и улыбался! А потом… потом…

— Что случилось потом, а, милая? Ну-ка расскажи мне, я тоже не знаю эту часть истории! — Лера схватила газетную вырезку. — Вот! Я нашла это у Ники в вещах, тут говорится, что ты пропала после спектакля! А он приехал и сказал, что зарезал девушку в театре. Расскажи-ка, солнце мое, кого он все-таки убил?!

— Никого! Никто не умер! Он просто смотрел и улыбался, а потом упал! А я сбежала…

— Вот как, — задумчиво прошептала Лера, опуская вырезку на стол. — Вот как… этот выродок его обманул… и потом… наверное, Ника спрятала эту вырезку, или он заставил увидеть другое имя и фотографию… он ведь наверняка и так умел…

— Что?..

— Ничего, солнышко. Ничего, золотая, — ласково пробормотала Лера, разглаживая заметку. — Какая теперь разница… сейчас-то ты зачем приперлась?

— Я… ты думаешь, мне хорошо было все эти годы? — Риша опустилась на пол и обняла колени, беспомощно глядя на Леру снизу вверх.

Лера впервые видела это выражение, которое так часто описывал Виктор — настолько беспомощно-виктимное, что будило в душе самые темные, звериные порывы. Но в следующую секунду она почувствовала в нем наигранную театральную фальшь. Теперь-то Риша наверняка знала, что у нее за лицо и вовсю этим пользовалась, даже не осознавая.

Лера только фыркнула. На нее такие взгляды точно не действовали.

— Ты, бедняжечка, наверняка страдала. Вся измучилась в своем паскудном театре, а?

Риша удивительно серьезно кивнула.

— Мне дали место только потому, что я была… протеже Мари. Меня ничему не учили, ставили мне отметки только потому что у меня была… история. Мне приходилось на диктофон записывать роли и исправляться…

— Бедная, — сочувственно нахмурилась Лера. Открыла шкаф — там, под аккуратно сложенными белоснежными отглаженными простынями лежал блок сигарет. Достала пачку, спрятала остальное.

— Ты не понимаешь…

— Да я и не хочу. Мне ваши театральные истории вот где, — устало сказала она, касаясь горла кончиками пальцев. — Вик тоже вечно… играл. Врал так вдохновенно, что сам верил…

— Кому врал?..

— Да какое тебе дело. — Сигаретный дым едва заметно горчил — раньше Лера курила другие, не такие крепкие. Но уже год покупала только те, что курил Виктор. Запах все равно был не тот — она давно заметила, что дым одних и тех же сигарет, выдыхаемый разными людьми, пахнет по-разному. И это тоже раздражало.

— Как его убили?..

— Я же тебе сказала — застрелили. Ты вроде должна хорошо слышать.

— Нет… я хотела… за что? Он же был… — Лера заметила, как искривились ее губы, — хорошим…

— Ага. Был. Понятия не имею. Я уехала в милицию, показания давать, у нас тут были небольшие… семейные разногласия, Вик заставил отвезти мать и сестру в отделение. А сам съездил за город, купил там поросенка, зарезал его на нашем столе, весь в крови измазался, труп на балкон выкинул — я по запаху нашла через три дня… а потом…

Она осеклась, увидев, что Риша ничего не понимает. Но объяснять ей не хотелось. Пришлось бы говорить о том, что Ника была не единственной убийцей ее брата.

Лера прекрасно поняла, что тогда произошло — Вик попросту подставился. Увидел отражение Мартина, понял, что нужно торопиться. И выставил себя убийцей — опять. Белые цветы у Ники в волосах не оставляли сомнений в том, какой была последняя его постановка.

Лера знала, что Виктор просит Мартина убить его. Но думала, что это невозможно. Иногда думала, что Вик просто сумасшедший и никакого Мартина вовсе нет. А потом убеждала себя, что это случится еще не скоро.

Она не была готова к тому, что однажды все кончится, к тому же так.