Магия вето (СИ) - Изотов Александр - Страница 31

— Вот же сволочь, — ворчал я то ли от злости, то ли от обиды.

До меня только сейчас стало доходить, какую глупую авантюру я учудил.

Рядом валялся пистолет. Миниатюрный, с бронзовой вязью по короткому стволу, и с небольшой ручкой. От него ещё шёл дымок, и я прекрасно ощущал такой знакомый запах пороха. Никакой магии.

Твою же мать, да это огнестрельное оружие. Да, система допотопная, из-за такого размера у него куча минусов. Однозарядный, и даже навскидку я понимал, что процесс заряжания долгий.

Ощутив под коленом влагу и лёгкое головокружение, я выругался. Твою мать!

Сев, я сорвал с себя рубаху и перехватил ей бедро выше выстрела, затянул до скрипа. Лишь бы не порвалась.

Я прислонился к скале затылком. Плечо ныло от падения, кажется, я даже лоб рассёк.

Ладно, теперь думать, как быть дальше…

Глава 14. Высокомерный

Ничего я не придумал…

Только перетянул ногу ремнём от штанов, а рубаху использовал, как повязку. Не нравилась мне нога… не задело ли кость? Да и пуля всё ещё там.

Надорвал я Василия, жжёный пёс, не пожалел, и теперь даже не мог двинуться. От боли в ноге хотелось выть, ныло ушибленное о землю плечо, кружилась голова от потери крови. Да и все мышцы разом отказались подчиняться — наказание за пробежку по горам пришло гораздо раньше.

А горы впереди были красивыми. Я вспоминал свои командировки, пытаясь понять, где неправильно поступил.

Многие считают, что все вояки — бездумные машины, которые не имеют собственного мнения. На самом деле, когда появляется свободное время, солдат очень много думает. И задача командования в том и состоит, чтобы этого свободного времени было как можно меньше.

Думающий солдат опасен для отлаженного армейского механизма. Армия — это оружие, и если оно вдруг начинает размышлять, стрелять ему или нет, то оно бесполезно.

Я усмехнулся, вспоминая мнение сослуживцев на этот счёт. Жжёный псарь, а ведь первое, чему учат псионика — именно думать. Без полного погружения в свой мозг псионик бесполезен.

Синяя Луна безмятежно плыла по небу, а солнце было где-то за той скалой, к которой я прижимался спиной. Пробоина, наверное, выйдет из-за горизонта завтра.

Все эти маги, луны, вертуны…

В этом следовало разобраться, но, насколько я понял, это было сложно даже для местных. Что-то уже изучено, а что-то так и остаётся тайной.

Вот, например, маги Первого Дня, которые могут стоять против полчищ монстров один день… Почему только один? Потом их сметут эти полчища?

Или просто Утренние, Полуденные и Вечерние маги будут стоять впереди? Такая градация, как мне кажется, рождала страшную несправедливость.

А маг Второго Дня почему будет дольше сопротивляться? Потому что стоит за спиной мага Первого Дня?

Нужно узнать, в чём отличие этих рангов. Только ли в позиции, в силе и выносливости, или есть какая-то особая разница?

Ведь краешком глаза я видел главу оракулов, в той фуражке с золотой кокардой. Да, он выглядел очень властным, от него веяло псионикой, но великого всемогущества, способного сдвигать горы, я не ощутил.

Зато сегодня я узнал, что магия земляшей зависит не только от Жёлтой Луны, но и от Жёлтого Вертуна.

А ещё узнал, что этот наставник Саймон, маг-вечерник, был полным идиотом.

Ну, не увидел я никакой подготовки у него. Преподаватель-теоретик, не больше. Он и против одного монстра секунды не простоял, а всё туда же — Вечерний маг.

Кстати, что он там говорил? Маг Первого Дня может использовать всю магию своего вертуна. А Утренний маг может взять столько, сколько позволит тело…

Значит, тут всё же есть какие-то различия. Степень освоения магии, судя по всему.

Я вздохнул. Сил на то, чтобы заняться своей нижней чакрой, не было.

***

Меня нашли где-то через час. Ну, может, чуть больше.

За это время я всего лишь раз ослабил ремень, перетягивающий артерию. Прижимая рану пальцами и кривясь от боли, я чуть сдвинул его, и снова затянул. Повязка из рубахи вся промокла алой кровью, но в общем моё состояние можно было назвать стабильно хреновым.

— Эй, студент…

Я вздрогнул, когда осторожные руки полицейского тронули меня. Это был отряд из двух полицейских, местного целителя и, к несчастью, одного хмурого оракула в уже привычном мне чёрном плаще.

Стражи Душ, как мне сказал тогда в карете Громов. Следят, чтобы Иные не посмели мешать мирной жизни граждан Красногории.

Твою псину! Тим, ведь в таком состоянии попасться — это просто жуткое невезение…

Но нет, оракул лишь скользнул по мне равнодушным взглядом, а потом стал оглядывать поле нашей битвы с незнакомцем. Подошёл к тому месту, где до этого сидел хмырь с волшебным передатчиком, потёр пальцами землю, понюхал. Кажется, он нашёл капли крови.

На фуражке у оракула была тусклая, бронзовая кокарда. Значит, не такой уж и высокий ранг.

Полицейские в синей форме, похожей на академическую, стояли за его спиной с растерянным видом. Они явно были «пустые», и особо не понимали, чем могут помочь здесь.

— Это был оракул? — спросил один из них.

Представитель Стражей Душ кинул хмурый взгляд на полицейских, и те заткнулись. Судя по всему, лезли не в своё дело.

Но оракул всё же качнул головой:

— Нет, сильного следа не чую.

А целитель, кашлянув, бухнул рядом со мной небольшой металлический сундучок.

— Похвально, сударь, — кивнул седоватый старичок в голубом затасканном пиджачке, касаясь моей ноги, — Всё грамотно сделал.

Его сухие пальцы принялись бегать по окровавленной повязке. Целитель прикрыл глаза и по-старчески жевал губами, причмокивая и кивая головой.

— Ага… Да… Ну-ну… Пуля не вышла, вот досада.

— Какая пуля? — равнодушно спросил оракул в чёрном плаще, который уже выпрямился, раскинул руки и слушал местность, — Жёлтая, синяя?

— Никакая… — чуть удивлённо ответил целитель, — Кажется, просто свинец.

— Вот оружие, — один из полицейских наклонился, показывая, и хотел подобрать.

Пистолет лежал чуть в стороне между пучками скудной горной травы.

— Не трогать!

Оракул с каменным лицом подошёл к пистолету, который я даже не тронул. Понюхал и под молчаливыми взглядами полицейских положил в карман плаща.

Целитель оглянулся на Синюю Луну.

— Даже луна сегодня нужная. Везунчик ты, Василий Ветров, — улыбнулся он, — Так ведь?

Я кивнул.

— Ну, ранение не серьёзное, ничего страшного не вижу, — целитель так и болтал, едва не напевая что-то под нос, — А тот громила-то весь вокзал на уши поднял.

— Громов? — вырвалось у меня.

— О, у него ещё и фамилия такая?

Целитель уже скинул повязку и стал пинцетом вытаскивать пулю. Я зажмурился, ожидая страшную боль, но нет — в мозг прилетали только тупые ощущения, будто мне вкололи обезболивающее.

Другая рука целителя светилась, прижимаясь к краям раны. Удобно — и подсветка, и анестезия.

Вот только то, что даже без боли я скоро свалюсь в обморок, было понятно и жжёной псине…

— Вот она, — на поднятом пинцете красовался деформированный свинцовый шарик, — Там не твоё имя случаем, не видишь? — целитель лучился жизнерадостностью.

— Прошу сюда, — хмурый оракул требовательно протянул белый платок, и старичок со вздохом скинул туда трофей.

Свёрнутый платок также отправился в карман. Вообще, поведение оракула с этими пистолетом и пулей было специфично. Будто речь шла о чём-то секретном, и никто вокруг даже не осмеливался об этом спросить.

Засветились пальцы старичка на свежей повязке, и по бедру пошли горячие иголочки.

— Ну, кровь я остановил, — целитель вытащил из сундучка полотенце, стал протирать руки, и важно кивнул, — Сделано в лучшем виде.

— А остальные где? — спросил я, когда меня стали поднимать, но ответа не услышал, потому что потерял сознание.

***

— Сгинь твоя луна, Ветров!

Красивый, но гневный голос вырвал меня из забытья.

Арина Соболева собственной персоной склонилась надо мной. Одетая в белый халат, она утирала пот со лба и сдувала в сторону мокрые непослушные локоны, которые выскальзывали из-под чепчика.