Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2 - Бушков Александр Александрович - Страница 2

- Вы можете разглядывать мои ноги совершенно открыто, а не украдкой, как вы это все время делаете. Я уже вполне большая и не смущаюсь. Кроме того, я младший офицер, а вы адмирал, вам по субординации положена известная бесцеремонность.

Чистейшей воды поклеп: он покосился на ее ножки только раз, когда садился в машину - очень уж на виду оказались. То ли девочка без комплексов и говорит то, что думает, то ли хозяева простерли гостеприимство до того, что собрались... А смысл? Скомпрометировать и завербовать? Чушь собачья, еще большим вздором будет, если они решат, что он разнежится настолько, что выболтает на ее плече какие-нибудь секреты. В прошлый раз их контрразведка, несомненно, составила на него некое досье - а подобные досье хранятся, когда фигурант жив, более того, намерен вновь посетить Санта-Кроче. Черт его знает, что там написано, но достаточно, чтобы они поняли: и с вербовкой не прокатит, и не выболтает он в объятиях ласковой девочки и крохотного секретика.

Он поступил просто: не стал вступать в дискуссию по вопросу о ножках и взглядах, решил переменить тему по принципу «поворот все вдруг». Спросил:

— Значит, вы немка?

- Я коронадо[2], - возразила она живо. - Уже мой дед и прадед были коронадо. Может быть, вы думаете... Напрасно. Мы не те немцы. Прапрадедушка с детьми, матерью и тетушкой приехал сюда года за три до франко-прусской войны и создания Германской империи. Я бывала пару раз в Германии, но в душе не шевельнулось совершенно ничего вроде ностальгии по исторической родине. Видимо, еще и потому, что язык очень значительно изменился за полтора столетия. Мне было трудно понимать немцев, а они не легко понимали мой немецкий времен канцлера Бисмарка. Что вы улыбаетесь?

- Фон Рейнвальд... - задумчиво произнес он. - Старинная фамилия, а?

- Впервые упоминается в пятнадцатом столетии.

- Готов поспорить, у вашего прапрадедушки не было ничего, кроме герба и вороха старинных пергаментов. Исабель, только не обижайтесь, я ни в коем случае не хотел бы вас обидеть... Просто я читал один юмористический роман... «Полковник звался Клаус фон Пиллергут, Пиллергут было название деревни, которую предки полковника пропили еще в семнадцатом столетии».

- Какие же здесь могут оказаться обиды? - спокойно сказала Исабель. - Если все так и обстояло - ничего, кроме герба и пергаментов. Я не знаю, пропили ли предки владения. Дедушка говаривал, что мы все свои земли потеряли в Тридцатилетнюю войну. Возможно, это правда, возможно, он желал придерживаться именно такого объяснения — это как-то благороднее, чем проиграть имения в кости или еще как-нибудь промотать. Тридцатилетняя война - неодолимое обстоятельство.

- Непреодолимое, - подсказал Мазур.

- Да. спасибо, вот именно, непреодолимое. Как бы там ни было, предки всю жизнь служили: офицерами чиновниками, была парочка ученых, но особой славы они не добрели...

- Не обрели.

- Да, спасибо, я иногда путаюсь... видите ли, мы - младшая ветвь Рейнвальлов. Старшей ветви отчего-то всегда везло гораздо больше - они сохранили немало земель, после Семилетней войны породнились с единственной наследницей фон Вейхеров - те были еще богаче, - даже объединили гербы. После наполеоновских войн получили баронский титул. А вот младшей ветви упорно не везло. Здесь невезение кончилось. Среди потомков прапрадедушки были и крупные асиендадо[3] вы знаете, кто это такие? Отлично. И двое генералов, и удачливый владелец селитровых... селитряных шахт. - Она насмешливо глянула на Мазура: -- Хотите, выдам вам страшный фамильный секрет? Предкам не удалось сохранить чистоту дворянской крови. Они сплошь и рядом женились не на немках и не на дворянках. Так что я имею все права на фамилию и приставку «фон», но вот с чистотой кроям обстоит не лучшим образом. А сейчас почему вы улыбаетесь?

- Потому что это напоминает отражение в зеркале, - сказал Мазур -- Я о себе. Совершенно то же самое. Один Бог знает, куда мои дворянские предки подевали земли, но к концу восемнадцатого века у них тоже не осталось ничего, кроме герба и пергаментов. Офицеры - главным обратом офицеры и чиновники, инженеры, один университетский профессор... А после революции мои предки по мужской линии женились отнюдь не на дворянках. Так что я тоже не могу похвастать чистотой дворянской крови… Ну, кого сейчас интересуют такие вещи?

- Действительно…

Пока что Мазур не видел в ее рассказе никаких несообразностей. И до Бисмарка, и при Бисмарке, и после Бисмарка немцев сюда переселилось много. Именно немцы в свое время самым активным образом помогали реформировать здешнюю армию - а потому и ее обмундирование в чем-то до сих пор напоминает германское, а уж парадные мундиры - почти точная копия прусских. Правда, после Второй мировой здесь укрывалось немало и совершенно других немцев. Мазур в свое время сам был знаком с одним таким - офицером-подводником и по совместительству агентом гестапо. Правда, он сюда не бежал, в Южной Америке оказался чисто случайно - но столько не выловленных нацистов в свое время здесь окопались...

- Интересно, что еще у нас найдется общего? - задумчиво спросил он...

- Надо будет думать и искать... Еще мы оба моряки, хотя я - скорее по названию и мундиру. - Она смотрела лукаво. - Зато я знаю, чего у нас нет общего. Я не смотрю на ваши ноги, тем более так, как вы... как правильно? Таращитесь на мои.

Она ничуть не сердилась, ей просто было весело.

- Далась вам эта тема, Исабель, - сказал Мазур с ухмылкой. - У вас и в самом деле великолепные ноги, но, слово офицера, я на них вовсе не таращусь. Вообще, я старый, уставший от жизни человек, и слишком многое меня уже не волнует...

— Это вы сейчас кокетничаете, - уверенно сказала Исабель. - Вы ничуть не похожи на старика. Не знаю, как у вас, а у нас старик — это вовсе уж почтенный возраст, до которого вам еще жить и жить. Дадите слово офицера, что не заболтаетесь, если я вам расскажу забавную историю?

- Слово офицера.

Она смешливо фыркнула:

- В прошлом году, на банкете в честь одного нашего военно-морского юбилея, меня деликатно притиснул к стене в коридоре один адмирал, семидесяти четырех лет. Делал разные... предложения, обещал повышение сразу на два чина. И пост выше, и много разного. По некоторым признакам, - она на миг потупилась, - я безошибочно определила, что он отнюдь не старик.

- И чем все кончилось? - с любопытством спросил Мазур.

- А тем, что мне удалось вырваться и убежать. Он был очень пьян и все забыл, к тому же он был из другой системы, так что сделать мне потом неудобства никак не мог. Вот такие у нас адмиралы. А вы себя кокетливо называете стариком... Позвольте вам не поверить. Я думаю, этот тот случай, когда младший офицер все же имеет право сомневаться в словах адмирала...

Взгляд у нее определенно был игривым. Что, мне в самом деле ее подкладывают? - подумал Мазур. Или просто девочка такая - раскованная, несдержанная на язык, эмансипированная? Военный флот развитию излишней скромности и уж тем более застенчивости никак не способствует... Но хороша, бесенок, спасу нет.

- Перестаньте! - воскликнула она с максимальной степенью возмущения, какую себе может позволить младший офицер в отношении адмирала.

- Что именно перестать? - спокойно осведомился Мазур.

— Вот так вот пялиться мне на ноги. В этих взглядах нет ничего мужского, вы меня просто надразниваете.

Мазур смущенно хмыкнул - несколько именно так и обстояло.

- Извините, Исабель, - сказал он. - Больше не буду. Что-то расшалился, как кадет, Южная Америка, наверное, действует, очень уж давно тут не был...

- Как, по-вашему, город сильно изменился? - она явно хотела сменить тему.

Они ехали уже по столице. Мазур видел, что многие здания построены явно уже после его прошлого визита сюда, но масштаба изменений оценить не мог. Он слишком мало времени провел в столице, видел пару-тройку достопримечательностей из старых времен, и не более того.