Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2 - Бушков Александр Александрович - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

— Сокращенные, — машинально в который раз поправил Мазур, на сей раз не удержавшись от улыбки — очень уж забавную ошибку она допустила. — Да, Белль... Был в свое время такой знаменитый французский мюзикл. По роману «Собор Парижской Богоматери». У нас его перевели на русский. Вы тогда были еще школьницей, не помните...

— Отчего же! — живо возразила она. — Я его слушала в лицее, в старших классах. Тогда у девчонок была мода на ретро... ну, не особенно древнее ретро. И на испанский у нас его тоже переводили, — она промурлыкала: — Тарам-тим-па... — и старательно довела до конца. — Вы узнали, или мне, как у вас говорят, медведь на ухо поступил?

— Ну что вы. какие медведи, — сказал Мазур. — У вас отличный музыкальный слух. «Белль», конечно же ария Клода Фролло. Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой... Я бы предпочел называть вас Белль. Или вам это не нравится?

— Ну что вы. спокойно можете называть. Эго красиво. — она глянула испытующе, без тени лукавинки — Сеньор адмирал... А вы бы могли продать душу дьяволу за ночь с женщиной вашей мечты? Если она была бы для вас... как это... неприступна?

— Категорически — нет, — серьезно сказал Мазур. — Ни в коем случае, Белль. Душа — слишком серьезная вещь, чтобы отдавать ее дьяволу даже за лучшую в мире женщину... да за что бы то ни было.

— Значит. вы — верующий человек?

— Пожалуй, да, — сказал Мазур. — На войне очень многие неверующие становятся верующими...

Вот только как это назвать, если к вере в Бога у него примешивается крохотная частичка веры в Большого Лучшего Бегемота? Совсем крохотная частичка, но она есть. Такова уж Африка — если прожить там достаточно долго, в душу, в мысли, в рассудок неощутимо, не встречая препятствий, проникает нечто, чего ты вовсе не ожидал — и остается там навсегда. Быть может, дело еще и в том, что тебе хочется, чтобы погибшие гам люди, которых ты хорошо знал, оказались в покое и уюте, которого многим не хватало при жизни?

...Мазура в этой жизни учили многому. В том числе и тому, что было связано с едой — и подчас самого противоположного плана. Учили, как без малейшей брезгливости употреблять в пищу то, от чего обычного человека вывернуло бы наизнанку — от пауков-птицеедов до пустынных ящериц. И наоборот — учили без малейшей неловкости управляться с великолепно сервированным столом, с превеликим множеством ножей и ножиков, вилок и вилочек, других хитроумных приспособлений. А перед поездкой провели еще один инструктаж именно по второй теме.

Так что его ничуть не смутили две длинные шеренги помянутых вилок-ложек, протянувшиеся по обе стороны его прибора. Вот Белль поначалу чувствовала себя довольно неловко – в ресторанах такого класса она явно прежде не бывала. Мазур моментально пришел на помощь, объяснив нехитрую истину: начинать надо с крайних, помаленьку продвигаясь к тарелке велел за переменой блюл. И потом пару раз подсказывал. У нее довольно быстро стало получаться.

Чуть лениво, в рамках здешнего этикета он оглядывал зал. Который, учитывая некоторые предупреждения, заранее, едва они сели, разбил на секторы обстрела. Но пока что ничего тревожного не наблюдалось. Когда он, сопровождаемый почтительным «мэтром» с золотой цепью на груди (наверняка не позолоченной, а золотой, в таких заведениях дешевки не терпят) шли к столику, Мазур услышал обрывок разговора на русском, чему ничегошеньки не удивился. Правда, это наверняка были не инженеры или техники, им такой ресторан не по карману, а те, кто как раз и рулит финансовыми потоками, идущими к строительству ГЭС и в несколько других мест. Никакого умиления, понятно, не испытал.

— Я думала, здесь все как-то роскошнее, — сказала Белль, пригубив вина. — Не знаю как, но роскошнее. А здесь как-то простовато даже.

Мазур усмехнулся:

— Вот эта простота и стоит огромных денег...

Действительно, ни следа пошлой роскоши: скромная на вид мебель, в стиле столетней давности или еще старше, ковры с неярким скупым узором, простые на вид белые скатерти в синюю и красную клетку. Из украшений — лишь картины на стенах. Вот только абсолютно все столовые приборы, от самой крохотной вилочки до огромного колпака, под которым на тарелке развозили жаркое — из начищенного серебра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, я понимаю...

Не то чтобы она держалась скованно, но порой смотрела на соседок за ближайшими столиками с оттенком некоторой грусти. Мазур сначала не догадался, в чем тут дело, но потом вспомнил кое-какие особенности женской психологии и быстренько сложил в уме два и два.

Ее вечернее платье из вишневого шифона, оставлявшее руки и плечи обнаженными, вряд ли могло вызвать у хозяйки приступ комплекса неполноценности — в конце концов, иные наряды, супердорогие именно так простенько и выглядят. Другое дело — драгоценности... Белль надела лишь серебряное колье с черными опалами и перстень в тон — а большинство дам были прямо-таки залиты алмазным блеском, и счет камням шел уже не на плебейские караты. Вот некоторая женская зависть и присутствовала.

Перехватив очередной взгляд девушки на соседний столик, исполненный легкой тоски, Мазур сказал:

— Не стоит завидовать, Белль. У вас есть несомненные преимущества, это на поверхности...

— Какие же?

— Сколько лет этой даме, на которую вы только что посмотрели с неприкрытой завистью?

— Лет сто двадцать, — не без язвительности сказала Белль.

— Ну, вряд ли, — сказал Мазур. — Лет пятьдесят придется сбросить. И тем не менее... Бриллиантов на ней добрых полфунта, но на них не купить ни молодости, ни красоты. Так что смотрите с этой точки зрения. Между прочим, я перехватил парочку ее дозволенных этикетом взглядов, направленных как раз на вас. И в них была откровенная зависть. К тому, чего у нее нет и никогда уже не будет. Так что оставьте грустные мысли, вы в некотором смысле богаче многих.

— Постараюсь, — улыбнулась она. — Знаете, несколько лет назад я примерно так и представляла себе разведку: постоянные рестораны, бесшумные пистолеты, смокинги, интриги... А обернулось все скучным подшиванием бумаг, составлением отчетов для шефа по таким же скучным бумагам...

Ну, в ее годы мы о чем-то подобном лелеяли фантазии, подумал Мазур. Вот ты пускаешь на дно суперсовременный американский авианосец, и лично товарищ Брежнев прикрепляет тебе на грудь Золотую Звезду, а то и поздравляет с адмиральскими погонами. А оказалось — пустынные ящерицы, которых приходится лопать сырьем, пот в три ручья и смерть, порой нелепая...

— И вдобавок — бесцеремонный начальник, который обещает следующую звезду на погоны отнюдь не за исправное выполнение служебных обязанностей и не упускает случая, когда проходишь мимо... — она замолчала. — Нет, не стоит о таком. Хочу быть веселой.

Да уж, начальничек у нее... Мазур его знал заочно по описанию Лаврика: болван, посредственность, выслуживший полковничьи погоны и удержавшийся в своем кресле исключительно оттого, что его сектор, десятая спица в колеснице флотской разведки, главным образом и занимается составлением бумаг — а уж этим искусством болван владеет в совершенстве. И не надо притворяться перед самим собой, что у нас таких нет. И еще повезло, что у них не было партийных комиссаров вроде незабвенного товарища Панкратова...

Оркестр (настоящий, живой, в строгих фраках, а не в живописных нарядах гаучо, чем грешили рестораны классом пониже, особенно рассчитанные в первую очередь на туристов), заиграл прелюдию, означавшую, что танец последует медленный. Белль вопросительно глянула на Мазура, и он с готовностью встал — коли уж он привел ее сюда, девочка должна была развлечься по полной программе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они оказались на танцполе, Белль положила Мазуру руки на плечи, он обнял ее за тонкую талию, раздались первые такты — и Мазура прошила морозная, смертная тоска. Он постарался держаться как ни в чем не бывало, он хорошо умел скрывать свои чувства, но на миг все же случился с ним некий сбой.

Eres Linda у hechicra,

Como el condor de una rosa,

Como el condor de una rosa...