Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн" - Страница 33

И очнулась я от того, что меня будила перепуганная Маша.

— Просыпайтесь, пожалуйста, просыпайтесь!

Я бы сделала это намного быстрее, если бы она хотя бы коснулась меня.

— Что случилось? Анастасия зовёт?

На Маше не было лица. Только застывшая маска ужаса.

— Ян Дмитриевич. Он приехал и не нашёл вас. И… Пожалуйста, поторопитесь в его кабинет.

Я не знала, где его кабинет, поэтому Маша любезно провела меня и тут же скрылась. Я не сомневалась в неотразимости моего внешнего вида: волосы неряшливо выбились из хвоста, макияж наверняка поплыл, а униформа помялась. Но какая разница? Ведь только несколько часов назад какой-то обдолбыш чуть не убил меня бутылкой. И всем было абсолютно пофиг. Так не должно ли мне тоже быть пофиг?

Что ж, должна признаться, на этот раз таблетки подействовали на меня как-то не так.

Я постучалась, но никто не отозвался. Позвала — тишина. Решилась открыть дверь — заперто. Не смешно. Мы разминулись. Прекрасно, просто прекрасно. По пути обратно я наткнулась на Анастасию — ещё более бледную, чем Маша.

— Госпожа Евангелина! Простите, но вас ищет Ян Дмитриевич.

Женщина опустила голову и не поднимала на меня своих тонко подведённых глаз. Ей было стыдно из-за того, что пришлось так унизиться передо мной, догадалась я. А это значило только одно: Ян где-то совсем рядом.

— Что удивительно, я теперь тоже его ищу. Не могли бы вы проводить меня к нему?

Лицемерка проклятая. Хотя, чего уж там, обе мы были такими. Если бы я могла — я бы плюнула ей в лицо, хотя никогда не испытывала ни к кому ничего подобного. Дрянь. Просто дрянь. Но я должна была сдерживаться.

Ян стоял на улице, опершись на порш Макса, и это уже было странным. Стоял, скрестив руки, в вызывающей позе. Провоцировал ли он меня? Я не знаю. Всё, чего мне тогда хотелось, это вернуться в тот светлый день с Кристиной, даже не день, а часы. Видимо, что-то такое снова пронеслось по моему лицу, что Ян чуть скривился.

— Добрый день, Ян Дмитриевич, — я чуть склонила голову и осталась на некотором расстоянии. — Вы меня искали?

— Да, — он вскинул голову, оценивающе прошёлся взглядом по мне. — Тебе говорили, что ты плохо выглядишь?

— Нет, — очень тихо ответила я, понимая, что вопрос был чисто риторическим.

— Сегодня вечером ты мне снова нужна. В салон ты уже не успеваешь, так что девочки едут сюда, — всё это звучало так буднично, что я даже не успела ничего почувствовать. Между нами была стена. И она меня устраивала. Вот только зачем надо было меня искать, чтобы сказать это лично?

Ян услышал мой вопрос. Я уже и забыла, какой уязвимой могу быть. На его лице появилась усмешка-улыбка, манящая и одновременно пугающая. Страстная. Я знаю, это слово никто и никогда не использовал бы для характеристики усмешки, но я клянусь, именно оно выскочило тогда в моём сознании, как чёртик из глупой игрушки.

— У меня для тебя кое-что есть. Всё остальное девочки привезут с собой, но вот это я не мог им доверить.

Мне стало любопытно. Признаюсь, это мой порок. Театрально медленным движением Ян достал из кармана крошечную коробочку, и я сразу поняла, что в ней. Кольцо.

— Подойдёшь ближе?

Я уже и так шла, заворожённая, зачарованная, хотя он ещё не открыл её. После трёх этих безумных суток мне хотелось чего-то хорошего. Хотя бы ненадолго. Или таблетка подействовала, или он сжалился надо мной? Потому что я начала чувствовать хоть что-то, что-то живое.

Ян следил за каждым моим движением, за малейшим изменением мимики, взгляда. Он читал меня как открытую книгу. Стоило ли этому удивляться? Сейчас, спустя время, я могу сказать, что физическая и моральная усталость стёрла почти всю мою личность. За те трое суток и за почти месяц тех эмоциональных качель я могла бы уже утопиться в Днепре. Но я держалась. Как там говорил Ян на крыше? Что он бы быстро меня уничтожил, и мой раздутый труп нашли бы на берегу Днепра? Хорошо, что я пишу об этом сейчас, а тогда я была слишком измотанной, чтобы вспоминать такие гадости. Я просто шла навстречу самому прекрасному мужчине, которого когда-либо видела.

— Я вижу, ты уже догадалась, что это. Но это не просто кольцо. Сегодня будет тяжёлая ночь, и оно должно помочь тебе выдержать её.

Я насторожилась. Все ночи с ним были тяжёлыми. Что же сегодня такого особенного должно было произойти? Я боялась задать вопрос, только молча смотрела на коробочку и улыбалась в предвкушении сюрприза. Маленькая принцесса внутри меня вдруг подала слабый голосок, и это желание обладать, такое чуждое мне ранее, прорвалось, вырвалось из цепей скромности и смирения. Я ещё не знала, что там внутри, но безумно желала этого.

Ян поймал мой взгляд и очень медленно открыл коробочку. Чёрный. Это всё что я поняла сразу. Я никогда не видела таких колец: огромный плоский чёрный камень в матовом, но тоже чёрном металле.

— Это бриллиант. В чёрном золоте, — объяснял Ян. — Это действительно редчайшее украшение. Но дело не в его цене. А в его способностях.

Я зачарованно смотрела, как он достаёт кольцо, оценивает его диаметр и думает, на какой же палец мне его надеть. Прикосновение его руки меня буквально ударило током. Я уже забыла, когда в последний раз у нас был тактильный контакт, и сейчас на меня нахлынула такая буря чувств, что я едва не застонала. Слишком много всего.

Кольцо оказалось ужасно холодным, и только это привело меня в чувство.

— Пока оно на тебе, ты в полной безопасности.

«Он никогда не причинит тебе вреда!», — вспыхнули в памяти слова Макса с того первого дня. Мне стало так больно, что даже слёзы застыли, сдавленные этой тяжестью. Ложь, лицемерие, манипуляции. Вот что это было. И это причиняло мне вред, каждым словом, взглядом, действием откусывая по крошечному кусочку моей души.

Кольцо не блестело на свету, мне показалось, что это осколок чёрной дыры, засасывающий всё светлое и радостное. Но меня оно пока не трогало, будто пёс, поднявший было голову, но снова умостивший её на лапах. Всё было в порядке.

— К которому часу я должна быть готова?

— К восьми, но основная часть для нас начнётся после десяти, возможно, ближе к одиннадцати.

Снова тот нейтральный тон. Как долго он будет надо мной издеваться? Обнимать, кружить на руках, целовать… О душе лучше вообще не вспоминать. А потом наказывать… А чем он, собственно, меня наказывает? Работой? Так я сама на неё согласилась. То решение, что я приняла на крыше — вот и его последствия. Я будто вернулась в реальность.

— У меня есть вопросы относительно оплаты. Я понимаю, что проштрафилась, но сегодня суббота, плюс снова выход в свет. Так что…

Ян едва слышно рассмеялся.

— С тобой рассчитается Макс. И ещё. Ты действительно ужасно выглядишь. Прими таблетку.

— Я только что выпила. Наверное, ещё не подействовала, — я не успела договорить, как передо мной появилась ещё одна такая же розовая таблетка. На его красивой белой ладони с такими длинными изящными пальцами.

— Выпей при мне. Мне не нужны проблемы.

Это уже не было шуткой. Даже если бы он предложил мне мучительный яд, проще было согласиться, чем ощущать этот взгляд на себе. Я выпила таблетку, едва не подавившись, и посмотрела на Яна со страхом и ненавистью. Что-то было не так, что-то должно было произойти, что-то…

— Ева! Хватит там стоять! У нас куча дел, мы ничего не успеем, — это девочки из салона выпорхнули из микроавтобуса и тащили с собой инструменты для превращения Золушки в принцессу.

Началась очередная безумная ночь, хотя предзакатное солнце ещё било алыми лучами.

========== Глава 19. 28.07.18 Концерт ==========

Жанетты не было. Только девочки из её салона: визажист и парикмахер. Я смогла принять душ в крошечной подсобке в подвале и только потом поднялась в одну из гримёрок. Где-то совсем рядом пьяно ржала «звезда» сегодняшнего вечера.

Меня снова мутило, но я просто попыталась отдохнуть хоть несколько часов, чтобы не выглядеть совсем уж измученной. Кроме девочек из салона ко мне больше никто не приходил, даже Макс. Они же и принесли мне одежду на вечер — вызывающе короткое красное платье, к которому полагались туфли на шпильке. Я не посмела заплакать или закусить губу, потому что Катя старательно колдовала над моим лицом. Но я уже предчувствовала ту ужасную физическую боль, которая будет ждать меня в конце вечера. Моё орудие пыток, этакий «испанский сапожок». Почти. Туфли были итальянскими.