Таинственный свет луны - Дрейк Шеннон - Страница 57

— То… — повторил за ним Шон, устремив на него пронзительный взгляд. — Мне туфты не надо, ты дело говори…

Джек ухмыльнулся:

— Трудно мне о деле… Уж больно я любил всякое такое кино и книжонки вроде романа Брема Стокера. Ты не поверишь: я даже хотел стать кинорежиссером и снять что-нибудь такое забойное, чтобы самого графа Дракулу за пояс заткнуть. Какая-то у меня была всю жизнь тяга к кровопийцам — даже и не знаю почему. Возможно, в детские годы на меня произвел незабываемое впечатление Джек Потрошитель. У меня, понимаешь, ко всем этим вурдалакам появилось свое собственное, личное отношение, что ли.

Шон подумал о том, что говорила ему Мэгги: если хороший человек умирает раньше времени, то он потом, возможно, возвращается на землю в ином обличье. Он вспомнил о лондонском докторе Питере, которого Аарон довел до самоубийства, и вдруг спросил себя: не тот ли это доктор сидит сейчас перед ним в обличье полицейского Джека Делони?

Покачав головой, Шон подумал, что его опять потянуло на мистику, и решил от этого воздерживаться.

— Джек Потрошитель был сумасшедшим, то есть человеком невменяемым. На этом сходятся и прежние, и современные историки. С помощью современной технологии…

— У парней, работавших в прошлом веке, конечно, возможности были скромнее. И кроме того, глянь на то, что мы имеем — видишь снимочки? А где же, спрашивается, помощь современной технологии? Убийства-то не прекращаются.

Шон краем глаза посмотрел на то, что уже сто раз видел, и снова сложил свои большие, сильные руки на столе. Джек между тем продолжал:

— Полагаю, в истории вампиров самое главное то, что мы имеем тело с существом, питающимся кровью. Кстати, характерно, что его образ живет во всех народах и культурах.

— И что же из этого следует? — усмехнулся Шон.

— Это надо все с Ветхого Завета прослеживать, а не с графа Дракулы, как у нас почему-то принято. Еще в те древнейшие временами существовали люди-кровопийцы. В Древнем Китае, например, верили в демона, который очень любил эту алую жидкость. У древних германцев были легенды о людях, питавшихся чужой кровью. На амфорах, найденных в Сирии и в Вавилоне, есть изображения, как одни люди извлекают кровь у других, то есть изображения вампиров в действии.

— Это что же у тебя, хобби такое — история вампиров?

Джек хмыкнул.

— Я же говорил тебе, что собирался стать великим режиссером и соответственно поставить грандиозный фильм о вампирах. Но если вернуться к реальности, у нас с тобой налицо признаки действий вампиров: мертвые тела есть, а крови — нет.

— Я в вампиров не верю, — отрезал Шон.

— Ладно, в таком случае это просто загадочное исчезновение крови из трупов, — сказал Джек. — Древних замков у нас, конечно, нет, да и с древним антуражем плоховато, но выходит, что…

— Выходит, что кто-то имитирует действия или Джека Потрошителя, или вампира.

— Заметь, Шон, что человек, имитирующий действия вампира, в сущности, ни в чем от вампира не отличается. По крайней мере он столь же ужасен.

— А что, если… — начал было Шон.

— Да, что, если… — пробормотал Джек.

— А что, если предположить, что вампир существует?

— Придется звонить в Валахию, в замок Дракулы, и наводить справки… — начал было Джек, но потом обратил внимание на выражение глаз Шона. — Я…

— Только не смотри на меня так. Я лишь высказал гипотезу. А вдруг мы имеем дело с имитатором или парнем, повернутым на вампирах? В конце концов, здесь Новый, Орлеан — сам знаешь, кого и чего у нас только нет!

— В старых фильмах Хаммера вампиры днем спят, а ночью выходят на охоту. Святая вода действует на них как кислота, а осиновый кол, воткнутый в сердце, убивает их так же верно, как обезглавливание… — Тут Джек смешался, но быстро продолжил: — Хм… да… как быть с этим проклятущим обезглавливанием? У нас все жертвы обезглавлены. А о чем это говорит? О том, что обезглавленная жертва вампира вампиром стать не может. — Джек ухмыльнулся.

— Я сейчас еду в морг, — сообщил Шон. — Тебе же предстоит выяснить все об офицерах высокого ранга, воевавших на стороне конфедерации в нашем округе в годы Гражданской войны. Особое внимание удели некоему Аарону Картеру.

— Сделаем, какой вопрос? Может, мне надеть крест и начать жевать чеснок?

— Тогда уж побольше чеснока, — посоветовал Шон.

— Еще вопрос. Святой водой уже пора запасаться?

— Пока еще нет. Я дам отдельное распоряжение по этому поводу.

Расположившись за своим рабочим столом, Мэгги услышала телефонный звонок.

— Это «Монтгомери энтерпрайзис»? Я бы хотел поговорить с владелицей.

Мэгги похолодела.

— Аарон, это ты? Чтоб тебя черти взяли!

— Детка! Разве ты забыла, что мы уже в аду?

— Что тебе надо, Аарон?

— Как всегда — крови, ужасов, убийств.

— Этого у тебя всегда в избытке. От меня-то тебе что надо?

— Не что, а кого, детка. Тебя-то мне и надо.

— Правда? Какая интересная мысль, Аарон. Неужели ты забыл, что мы ненавидим друг друга?

— Нет, Мэгги, у тебя ошибочное впечатление о наших отношениях. Хотя ты, конечно, порядочная сучка и слишком уверена в себе, я человек с достоинствами и к тому же хорош собой. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Кто знает, может, мы идеально притремся друг к другу, правда, со временем, после того, как я хорошенько выпорю тебя за все те мерзости, которые ты мне сделала. Но это так, Мэгги, проза, на самом же деле я очень тебя хочу…

— Если бы ты и вправду хотел меня добиться, то прежде всего прекратил бы убивать людей!

Аарон хрипло рассмеялся:

— Только не в обозримом будущем. Я должен привить тебе понятия о настоящей жизни и сделать так, чтобы ты не боялась того, кем ты стала. А стала ты хищницей, любовь моя, или кровососущим существом, живущим в ночи, если тебе, конечно, так больше нравится.

— Скажи, Аарон, ты был когда-нибудь человеком?

— Конечно, был. Но тогда я относился к категории скотов — к низшей расе, питавшейся еще более убогими животными, к примеру рогатым скотом. Но теперь я представитель высшей расы и питаюсь скотом двуногим, а главное — мыслящим, вот что доставляет мне особое наслаждение. Увы, плохо мыслящим — вроде твоего Шона, который ни во что не верит, а стало быть, все время подставляется. Так уже было. Теперь есть еще один Кеннеди, и с ним будет так же легко расправиться, как с первым, поскольку он не верит в наше существование.

Трубка в руке у Мэгги задрожала.

— Оставь Кеннеди в покое, Аарон. Я сама к тебе приду. Только скажи, куда и когда.

— Нет, Мэгги. Это я приду к тебе. В ту минуту, когда ты будешь меньше всего этого ожидать. Впрочем, может, мы это еще обсудим… Как-нибудь. Когда-нибудь.

— Предупреждаю, Аарон, если ты причинишь Шону вред, я убью тебя. И говорю это вполне серьезно.

— Мэгги, любовь моя! За эти годы я стал сильнее, гораздо сильнее, чем прежде. Так что тебе не удастся убить меня. Очень может быть, что я сохраню тебя только для того, чтобы ты развлекала меня — десятилетиями и десятилетиями, пока мне не надоест.

— Аарон, чтобы ты ни говорил…

— Прощай, Мэгги, любовь моя…

— Аарон…

— Помнишь, Мэгги, старинную притчу — про пять маленьких шлюшек… Тот, кто найдет их, получит все блага мира… только вот как их найти и сосчитать… Но если ты нашел двух первых, Мэгги, догадайся, что тогда будет?

— Тогда все в мире превратится в смрад, ложь и смерть, Аарон…

— Вот она — натура зверя, и я со временем внедрю ее в тебя. Ты слишком долго отказывала себе в проявлении естества, Мэгги. Я-то знаю, что ты испытываешь голод — настоящий животный голод… Кстати, что произошло после первых двух смертей?

— Первых двух? Но ты, если мне не изменяет память, убил уже пятерых!

— Я не имею никакого отношения к Рутгеру Леону. Он в моей схеме не играл никакой роли. И сутенер тоже. Две маленькие шлюшки, помни, Мэгги, — вот что имеет значение. Их должно было быть три. Третья — Келли. Но она сбежала, и у меня нет желания за ней гоняться. Возможно, потом… Кто знает, а вдруг мы поймаем ее вместе?