Таинственный свет луны - Дрейк Шеннон - Страница 40

— Хм… выглядит аппетитно, — заметил Шон, без особого, впрочем, энтузиазма.

— А где же ваши друзья, лейтенант?

— Вышли проветриться. Вы нашего «красавчика», часом, не видели? Я заприметил тут несколько таких — «ухоженных». Гладких, темноволосых…

Мамми сокрушенно покачала головой:

— Его здесь нет. И все же у меня такое чувство, что как только он здесь объявится, я не только сразу же замечу его, но нюхом его почую… Не волнуйтесь, лейтенант. Я сделаю все, чтобы вам помочь.

— Я и не волнуюсь. Спасибо вам, Мамми. И за рисунок, который сделали с ваших слов, в том числе. Надеюсь, этот портрет заставит женщин держаться настороже.

— Вы имеете в виду шлюх?

— Женщин. И мужчин, кстати, тоже. Не забывайте, что жертвой номер два был…

— Сутенер.

— Я хотел сказать «мужчина».

— Все равно он был сутенер.

Шон пожал плечами:

— Как угодно. Но все равно он был настоящим сукиным сыном и заслуживал смерти.

Мамми улыбнулась:

— Вы мне нравитесь, лейтенант.

— Спасибо на добром слове.

— На самом деле я волнуюсь за вас. Дело в том, что это Новый Орлеан.

Шон вспомнил разговор с Мамми об оккультизме, вспомнил Мэгги и улыбнулся. Неужели в этом городе все женщины верят в призраки и прочую чушь?

— Продолжайте, Мамми.

— Хотите вы этого или нет, лейтенант, но существует «хороший» воздух и «дурной, злой» воздух. Так вот, сейчас в этом городе плохо пахнет, очень плохо. Здесь сейчас тяжелый воздух, лейтенант, И мне за вас страшновато.

— Я коп, Мамми. И у меня есть пушка. Я уж сумею за себя постоять.

— Хотя вы коп, но не глупец. И даже человек с воображением. Я хочу, чтобы вы сходили к женщине по имени Мари Лескар и посоветовались с ней.

— Зачем? — удивился Шон.

— Она обладает способностью «видеть». Она жрица вуду и делает на своих гаданиях деньги. — Мамми присела рядом и печально покачала головой: — Мальчик, тебе нужна помощь, а я могу ее тебе оказать. И обязательно прихвати с собой свою подружку.

— Мэгги? — Шон нахмурился. — Вы намекаете на то, что Мэгги преступница?

— Нет, что вы! Она такая красивая и воспитанная. И говорит так гладко. Нет, о ней ничего дурного не подумаешь.

— Тогда в чем дело?

— Только не сходите с ума, ладно? Я не утверждаю, что ваша подружка дурная девочка. Наоборот, у нее такая хорошая, сильная аура… Но что-то с ней не так — в этом я готова поклясться.

— К чему все эти туманные рассуждения, Мамми? Вы дали нам описание отнюдь не призрака, но портрет злодея из плоти и крови. Мы за ним охотимся — вот и все. По-моему, поминать потусторонние силы просто нет смысла.

— И все равно вам надо сходить к Мари Лескар. — Мамми заторопилась, и Шон понял, что к столику возвращается Джек. — Вы найдете ее на Джексон-сквер в сумерки. Она торгует там своими ароматическими маслами и гадальными орешками. У нее все по закону, лейтенант, — даже лицензия есть.

Как только подошел Джек, Мамми с улыбкой обратилась к нему:

— Сладкий мой, пора тебе отведать моей стряпни. Садись и ешь! Клянусь, моя еда того стоит. А я попрошу гарсона, чтобы он не забывал о вине и пиве.

С этими словами Мамми выскользнула из «будки». Джек сразу же сунул в рот пирожок с хвостом аллигатора, а потом, невесело глядя на Шона, сказал:

— Есть две новости — не знаю только, какая из них плохая, а какая хорошая.

— Выкладывай!

— Рутгера отпустили.

— Что?! — Шон приподнялся.

— Прикатил адвокат Рутгера, внес за него залог, сказал, что он будет вести себя хорошо, ну и все такое… Но ты не беспокойся — мы приставим к девице вооруженную охрану.

— А кто будет ее охранять, ты подумал? У нас все ребята при деле: ловят того ублюдка.

— Ну, — ухмыльнулся Джек, — всегда найдется пара-тройка парней, которые сменились с дежурства и не спешат домой…

— Видно, мне самому придется засесть в кустах у дорожки, ведущей в госпиталь.

Джек кивнул:

— А что? Очень может быть.

— Ну так что? Ты же сказал, у тебя две новости.

— Да вот Мэгги…

— И что же Мэгги?

— По-моему, она решила взять нашу миссию на себя. Ходит по ресторану, заглядывает всем в лица… Должно быть, того парня ищет.

— Что за ерунда! Она вышла в туалетную комнату!

— Точно. Двигалась Мэгги в том направлении. Я в это время находился в телефонной будке и видел ее, а она меня нет. И я, между прочим, заметил, что она прощупывала глазами посетителей — прямо как рентгеном. Тебе следовало внушить ей, что тот парень очень опасен.

Шон глотнул пива.

— Вот вернется, я сделаю ей внушение.

Мэгги вернулась, села рядом с Шоном и улыбнулась.

— Видела что-нибудь? — спросил Шон.

— Что я должна была увидеть? Это ты к чему?

— А к тому, что уж слишком ты вертишь по сторонам головой.

— Естественно. Я высматриваю человека, которого нарисовал полицейский художник.

«Интересно, почему меня так волнует каждое ее движение, каждое ее слово? — подумал Шон. — Уж не наложила ли она в самом деле на меня заклятие?

А почему бы и нет? Говорила же Мамми, что у нее какая-то там особенная аура.

И с каких это пор ты, Шон, стал думать о всяких вуду-мумбо-юмбо?

Заболел, что ли?

А все-таки, как ни крути, капли крови тянулись к входной двери ее дома…»

— Мэгги, на обратном пути отсюда мы заедем в госпиталь — не возражаешь?

— Что-то случилось с Келли?

— Нет. Просто Рутгера выпустили.

— Значит, он на свободе?

Джек накрыл своей сильной рукой ладошку Мэгги.

— Не волнуйтесь, за ней есть кому присмотреть. Ничего с Келли не случится.

— Меня приводит в ярость мысль… — Она покачала головой. — Я хотела сказать, что вы жизни кладете, чтобы… а они…

— А плохие парни разгуливают на свободе, — подытожил Шон. — Что ж, хорошего в этом мало. Но вот так иногда причудливо проявляется закон. А в закон я верю. — Осушив одним глотком пиво, он посмотрел на Мэгги: — А ты веришь в закон?

— Большей частью.

— А теперь давайте немного помолчим и воздадим должное вкуснейшим закускам Мамми.

— Вы ничего не имеете против хвоста аллигатора? — обратился к Мэгги Джек.

— Ничего. А вы? — Мэгги обмакнула треугольный пирожок в кетчуп.

Глядя, как они едят, Шон не мог отделаться от мысли, что все они, приправляя пищу соусом, макают ее в крохотные лужицы крови.

Рутгер Леон свернул за угол и привычно провел рукой по боковому карману брюк: нож был на месте.

Коп засадил его за решетку.

Но адвокат Рутгера вытащил его из тюряги. Старина Игги, или Эсквайр, как он себя называл, сделал это на его, Рутгера, денежки, полученные от продажи наркотиков и живого женского мяса.

Рутгеру до того понравилась эта мысль, что он расхохотался.

Ничего, что взяли — умнее стал. А до этой девицы он доберется. Как там ее звали-то? Келли, кажется. Вот была классная телка в молодости! За дозу такое вытворяла — обхохочешься! Но хочешь не хочешь, а наказать ее придется. Зря он, что ли, в аквариуме у копов парился? Да и за Рэя отомстить надо. Ведь его из-за этой падлы кончили. Конечно, Рэй и сам козел тот еще — на пушку полез, но все равно в этом была отчасти виновата проклятущая Келли.

Копы-то, поди, считают, что эта дешевка в госпитале в безопасности, рассуждал Рутгер, но на всякую замочную скважину имеется ключик, а вместо прямых дорог — обходные пути.

Рутгер еще раз обошел здание и осмотрелся. Вокруг все было тихо. У него в кармане лежала бумажка с нацарапанными на ней номерами корпуса и отделения, где находилась Келли. На Рутгере же была такая же зеленая пижама, какую носили хирурги в операционной и хирургический персонал. «Копы еще только начнут почесывать себе брюхо, — подумал Рутгер, — а сучка Келли уже будет иметь у себя на заднице метку в виде двух слов: „шлюха“ и „потаскуха“. Их Рутгер собирался вырезать острием ножа у нее на ягодицах.

Может, оно и к лучшему, что Рэя грохнули? В таком случае Келли станет его безраздельной собственностью. Рутгер испытывал к Келли странное чувство — как к дрессированному зверьку, которого можно заставить сделать все, что тебе заблагорассудится. Теперь она и не сбежит никуда, и к другому не переметнется — куда уж тут бежать, когда у тебя вся задница расписана, верно?