Рассвет любви - Дрейк Шеннон - Страница 47

— Да, — пробормотал он, — не волнуйся. Я не собираюсь сунуть голову им в пасть. Конечно, я что-нибудь придумаю.

— Мы что-нибудь придумаем.

Брендан покосился на двоюродного брата.

— Никто из нас не собирается жить вечно, но, насколько я знаю, ты бы не отказался еще от пары лет.

Эрик ухмыльнулся.

— Послушай, неужели ты думаешь, Лайам отпустит тебя одного? Или Коллум? Не говоря уже об остальных.

— Кто-то же должен сопровождать англичан на север.

— Ага. Отправим с ними пару людей. — Но, Эрик, это не…

— Слушай, смотри лучше под ноги, ладно?

Брендан вздохнул. Эрик был прав — землю сплошь покрывали тела англичан. Хагар, огромный шотландец, с унылым видом стоял возле лежавшей лошади. Животное при падении сломало обе ноги, и в глазах гиганта стояли слезы. Хагар всегда жалел животных куда больше, чем людей, особенно англичан. Чуть не плача, он погладил коня по носу, потом закрыл глаза и резким движением сломал ему шею, избавив несчастное животное от долгих мучений.

Брендан повернулся к Эрику.

— Возьмем Хагара, — сказал он.

— Ну вот, похоже, кое-что уже вырисовывается, — с удовлетворением проворчал Эрик.

— Возьмем их доспехи и одежду и поедем — может, сойдем за англичан.

— У тебя уже есть план?

— Пока еще нет. Но я что-нибудь придумаю. К ним подошел Томас де Лонгвиль.

— Итак, едем на юг? — жизнерадостно осведомился он.

— Да, но без тебя.

— Если ты рассчитываешь, что я останусь, можешь выкинуть это из головы! Когда это пират отказывался от хорошей драки?!

— Она может оказаться последней.

— Нам случалось выбираться и не из таких переделок. Мне сам черт ворожит!

— Будем надеяться, что так оно и есть.

На следующее утро, когда Элинор, стащив с кровати простыни, рвала их на узкие полоски, за дверью послышались чьи-то тяжелые шаги. Поспешно затолкав обрывки под подушку, она открыла дверь.

На пороге стоял сэр Майлз Фицджеральд.

— Миледи, мне очень жаль, но присланный за вами конвой прибудет через день. У меня приказ отвезти вас в Лондон. Поверьте — у меня нет другого выбора. Я должен доставить вас в суд по обвинению в убийстве вашего мужа.

— Я не убивала его, сэр, — спокойно сказала Элинор, — я невиновна.

— Миледи, хотел бы я, чтобы это было так. Ей-богу, хотел бы. Но я должен выполнить приказ.

— Конечно, я понимаю.

— Готовьтесь к отъезду. В вашем распоряжении один день.

— Что ж, будем надеяться, мне удастся доказать свою невиновность.

— Я пришлю к вам священника, миледи, чтобы вы могли облегчить свою душу.

— Хорошо, сэр, присылайте. Но у меня на душе нет грехов.

— Помоги нам, Господи, — чуть слышно пробормотал Фицджеральд.

— Я знаю, что Господь не откажется мне помочь, — с тихим достоинством ответила Элинор.

— Доброй ночи, миледи. Я буду молиться за вас.

— А я буду молиться, сэр, чтобы Господь простил вас за то, что вы обязаны сделать, — ответила Элинор, закрывая дверь.

Какое-то время она металась по комнате, потом, с трудом взяв себя в руки, заставила вернуться к прежнему занятию.

Времени оставалось в обрез. Она должна бежать сегодня же ночью.

Руки Элинор рвали, скручивали, связывали обрывки простыней. Больше всего она боялась, что веревка не выдержит ее. При малейшем шорохе в коридоре она поспешно прятала самодельную веревку под подушку, пугливо вслушивалась и снова принималась за дело.

Через какое-то время ей принесли поесть. Никто из родственников к ней не заходил. Потом ей принесли и воду, но немного, только чтобы умыться.

Элинор молилась про себя, чтобы Грегори удалось благополучно выбраться из замка.

К счастью, ему вряд ли удастся скоро разыскать Брендана. Кто их знает, этих шотландцев, они способны на все. Он мог очертя голову броситься сюда, за ней…

При одной этой мысли в груди ее проснулась безумная надежда. Но Элинор заставила себя забыть об этом. Не хватало еще потянуть и его на плаху, сердито подумала она.

Медленно тянулся день. После наступления темноты в дверь постучали. И Элинор невольно порадовалась, что ее тюремщики продолжают соблюдать хотя бы видимость учтивости. Что ж, с мрачным удовлетворением подумала она, в знатном происхождении есть кое-какие преимущества. Пусть ее и считают убийцей, но она по-прежнему остается графиней.

Затолкав обрывки простыни под подушку, она аккуратно расправила одеяло.

— Войдите.

Дверь отворилась.

В коридоре было темно. На мгновение в душу Элинор закрался страх.

На пороге неслышно появился темный силуэт. Мужчина был настолько высок, что полностью закрыл собой дверной проем. Темный плащ прикрывал мощные плечи. Низко надвинутый капюшон закрывал лицо до самых глаз.

Элинор испуганно уставилась ла него. И вдруг, споткнувшись, вскочила на ноги. Перед глазами у нее все поплыло…

Париж… дворец на рю де ла Ситэ… та последняя ночь, когда он пришел к ней…

«Я согрешила!» — тогда сказала она ему.

«И согрешишь вновь!» — ответил он.

Сердце Элинор готово было выпрыгнуть из груди.

Безумная надежда вспыхнула в ее сердце. И тут же угасла, сменившись глухим гневом. Он все-таки пришел за ней! Безумный глупец!

Он же погибнет! И все из-за нее!

Люди герцога Йоркского наводнили замок. Брендана убьют, вот и все. Нужно заставить его уйти. Но… ее била неудержимая дрожь, и она ничего не могла с этим поделать.

Она вцепилась в его руку, но тут колени ее от слабости подогнулись и она рухнула на пол.

— Пришел! — только и смогла прошептать Элинор. Мужчина отбросил назад капюшон, скрывавший его лицо. Это был не Брендан… Высокий изможденный монах угрюмо смотрел на Элинор. На его костистом лице фанатичным огнем горели глаза.

— Конечно, я пришел. Святая церковь готова услышать ваше признание. И хотя ваша земная жизнь близится к концу, мой долг — позаботиться о том, чтобы ваша душа попала в рай! Признайтесь, миледи, и король сделает все, что в его силах, чтобы ваша голова не слетела с плеч, а там пусть Филипп Французский кричит и требует вашей крови, сколько ему угодно! Ведь наследник графа де Лаквиля наверняка потребует, чтобы за убийство столь знатного и благородного человека вас предали самой жестокой казни.

Похолодев от ужаса, Элинор поднялась с колен.

— Но я не убивала своего мужа, — ледяным тоном заявила она.

— Если вы признаетесь…

— Я не могу признаться в том, чего я не совершала!

— И Господь Бог, и наш король милосердны к тем, кто признает свои грехи.

— Повторяю вам, святой отец, я не убивала мужа! А если мне понадобится совет или утешение, то я попрошу позвать своего исповедника.

— Вы больше не имеете права на подобную привилегию.

— Ах так? — Тогда я поговорю с Господом без посредников. Оставьте меня, святой отец. Мне нечего вам сказать.

— Покайтесь, дочь моя. Не то ваша бессмертная душа отправится прямиком в ад!

— Нет! Господь знает, что я невиновна! — Монах ткнул в нее костлявым пальцем.

— Будучи всего лишь смиренным слугой Господним, я дам вам еще один шанс, миледи.

Наконец он ушел. Вся дрожа, Элинор захлопнула за ним дверь и бросилась на кровать.

Брендан, поминутно подхлестывая коня, скакал вперед. За ним скакали Эрик, Томас де Лонгвиль, гигант Хагар, Лайам и Коллум.

Они сделали небольшой привал, чтобы дать отдых измученным лошадям и обсудить, как лучше подобраться незамеченными к замку. Не брать же его штурмом, да еще вшестером, рассудительно заметил кто-то из них.

— Мы прихватили с собой плащи с гербом герцога Йоркского. Можем просто въехать в ворота замка, как заправский английский отряд, — хмыкнул Эрик.

— Да, только если Хагар пообещает держать рот на замке, — вмешался де Лонгвиль, — поскольку его французский не выдерживает никакой критики!

Гигант обиженно насупился.

— Думаю, они ожидают увидеть гораздо больший отряд, — задумчиво протянул Брендан, сцепив на груди руки. — Но других предложений у меня нет. Можно сказать, что лорд Джилли внезапно заболел. Я стану сэром Хамфри Сэйерсом, его заместителем, принявшим командование на себя. А еще можно сказать, что в отряде было, дескать, гораздо больше людей, но из-за вечных стычек с шотландцами нас осталось только шестеро.