Рассвет любви - Дрейк Шеннон - Страница 19

— Не трогайте меня! — взорвалась Элинор. Женщины переглянулись и рассмеялись. Блондинка плотоядно облизнулась.

— Ха, Анна-Мари, похоже, графиня меня боится! Мы не причиним вам никакого вреда, — сказала она, понизив голос, в котором не чувствовалось ни тени насмешки, — но в вашем мокром платье вы бы простудились насмерть. Вы с ума сошли — разгуливать среди зимы, да еще в мокром платье? Или вздумали искупаться? Безумие какое-то! Особенно после…

Переглянувшись, женщины вышли. Дверь за ними захлопнулась.

Опустив голову, вся дрожа, Элинор только сейчас почувствовала, как горячая вода согревает ее озябшее тело. Она откинулась назад, стараясь не дрожать, моля Бога о том, чтобы в ее отупевшем от всего пережитого мозгу родился хоть какой-то спасительный план. Она не понимала, что происходит. Те, в чьи лапы она попала, — воры, грабители, шлюхи… Да ведь это отребье должно было обеими руками ухватиться за такой шанс! Подумать только — получить кучу денег! И тем не менее… они не обращали ни малейшего внимания на все ее угрозы, а когда она предлагала им золото, смеялись ей в лицо.

Вода приятно согревала измученное тело, мыло пахло чем-то сладким, и какое же это было наслаждение — смыть с себя липкую морскую соль и почувствовать себя чистой!

Чистой… но что ждет ее впереди?

Элинор дернулась, будто ее ударили, вспомнив, как руки человека в маске касаются ее обнаженного тела. Его руки! Без перчаток, которые он успел снять! Даже тогда, обезумевшая от ужаса, она успела их разглядеть.

Это были руки здорового человека — ни язв, ни болячек, кожа ровная и чистая. Значит, он не прокаженный! Но тогда у него есть другая, не менее веская причина прятать лицо под маской. Может быть, оно обезображено клеймом, которое по законам Франции выжигали на лбу грабителей и разбойников с большой дороги?

Дверь снова открылась. Вздрогнув, Элинор сжалась в комок и затравленно оглянулась. Это была блондинка, Элен.

— Вы закончили, миледи? Ах, вы еше даже не вымыли волосы! Я вам помогу.

— Нет, я сама.

— Как пожелаете.

Появившаяся на пороге Анна-Мари шепнула что-то Элен на ухо. Элинор разобрала только одно слово — «выкуп».

Элен вышла из комнаты. Анна-Мари последовала за ней, потом, помедлив, шепотом бросила через плечо:

— Постарайтесь получше вымыть волосы, миледи. Он любит, когда от чистых волос хорошо пахнет!

Элинор вцепилась в края чана.

— Мне плевать на то, что он любит, слышите?!

— А вот это зря! Потому что если вы не… впрочем, посмотрим. Поняла, англичанка?

Не ожидая ответа, Анна-Мари захлопнула за собой дверь. В ужасе Элинор покосилась на дверь. Выскочив из воды, она торопливо вытерлась, натянула на себя рубашку из небеленого холста, а поверх нее набросила шерстяную тунику тускло-голубого цвета. Переодеться в чистое было необыкновенно приятно — даже если одежда и принадлежала этой нахалке Анне-Мари. Только она успела одернуть на себе платье, как дверь открылась и на пороге снова появились ее тюремщицы.

— Вы должны вернуться к себе в комнату. И быстро. К вам пришли.

— Кто? — с трудом проглотив комок в горле, спросила Элинор. Оставалось только надеяться, что это не таинственный любитель чистых женских волос.

— Пошевеливайтесь! — прикрикнула Анна-Мари.

Не успела она переступить порог комнаты, как за ее спиной с шумом захлопнулась дверь. Бросившись к окну, Элинор распахнула его настежь и снова выглянула наружу. И надежда ее погасла. Рядом с домом не было ни единого дерева. Вытоптанная трава внизу… и больше ничего. Далеко ли она убежит, если, выпрыгнув из окна, сломает или даже подвернет ногу, тоскливо подумала она.

За спиной завизжал засов, и она торопливо отскочила от окна.

Дверь распахнулась. Из груди Элинор вырвался сдавленный крик. На пороге стоял Брендан. Она уже успела забыть, какой он огромный! Плечи его, как всегда покрытые клетчатым пледом, загораживали дверной проем. Элинор в жизни не думала, что может так обрадоваться шотландцу!

— Брендан! — шепотом выдохнула она и, даже не успев подумать, кинулась к нему на шею. Ошеломленный, он крепко прижал девушку к груди, потом заглянул ей в глаза и увидел в них слезы. — Ты же ничего не знаешь! — всхлипнула Элинор. — Слава Богу, ты пришел! Если бы ты видел этих людей!..

— Неужто они даже страшнее скоттов? — насмешливо хмыкнул он.

Вспыхнув, Элинор отшатнулась.

— Брендан, ты пришел, чтобы вытащить меня отсюда? Господи, когда пираты захватили мой корабль, я думала, ничего страшнее этого со мной уже не может случиться… Ален щедро заплатит тебе, если ты отвезешь меня к нему. Ведь ты поможешь мне, правда?

Переступив порог, Брендан бесшумно прикрыл за собой дверь.

— Все даже хуже, чем вы можете себе представить, миледи. Вы в руках грабителей с большой дороги…

— Но ведь есть же тут какие-то законы! — возмутилась Элинор. — Можно послать в Париж и…

— О да, конечно, но на это уйдет время. А я уверен, даже вы, миледи, могли бы сообразить, куда попали. И кто здешние хозяева.

— Убийцы и грабители?

— Да.

— Но… Брендан, ты ведь пришел…

— Я пришел, как только догадался, где ты, — жарко зашептал он ей на ухо, — и был поражен. Подумать только… когда ты была уже на полпути к тому, чтобы припасть к груди жениха, который собирался представить тебя королю… ты вдруг исчезла! Я уж решил, что тебя смыло за борт, — протянул он, и Элинор не могла понять, говорит он серьезно или опять смеется над ней.

Скорее, издевается, решила она.

— Да, я упала за борт!

Кивнув, Брендан повернулся к двери.

— Брендан! — Что?

— Что ты делаешь? Не можешь же ты оставить меня здесь?!

— Миледи, позвольте напомнить вам, что вас сюда привело ваше собственное безрассудство.

Одновременно страх и злость захлестнули ее.

— Вот как? Выходит, это я потопила свой корабль?! — Брендан приподнял брови.

— Нет, леди. Но и не я кинул вас за борт. Мы хотели доставить вас во Францию, ко двору. Ну а теперь…

— Брендан, умоляю, не оставляй меня в этом ужасном месте!

— Ладно. Постараюсь уж как-нибудь вытащить вас отсюда. — Он заколебался. — Однако мы всего лишь бедные изгнанники. Боюсь, мне придется просить вашу милость компенсировать мои расходы.

Элинор задохнулась, в растерянности глядя на него.

— Но… все, что у меня есть, было на мне, когда я… — прошептала она.

— Ах да — когда вы упали за борт.

Он направился к двери. Элинор, вцепившись ему в руку, повисла на нем, но, заметив тяжелый взгляд Брендона, отпрянула.

— Но может быть, удастся что-то сделать…

— О, миледи! Я попытаюсь. Сделаю все, что в моих силах. Не можем же мы оставить вас в этом ужасном месте, верно? Среди этих головорезов один, по-моему, сумасшедший, к тому же прокаженный…

— Он вовсе не прокаженный.

— Вот как? — Брендан подозрительно взглянул на Элинор.

— Я видела его руки, когда он был без перчаток. Может, у него на лице шрам. Или клеймо.

— А может, ему в драке отрезали язык.

— Брендан, ну сделай же что-нибудь! — взмолилась Элинор.

— Конечно, конечно. Непременно.

— Ты ведь не бросишь меня здесь… чтобы отомстить? — Губы Брендана чуть заметно дрогнули.

— Отомстить? За что? Да еще такой красавице, которая сначала умоляет о пощаде, а потом наносит вероломный удар?

— Брендан, ради всего святого… прошу тебя! На коленях умоляю тебя… сжалься! Если когда-нибудь…

— Если когда-нибудь… что? — резко бросил он.

— Если когда-нибудь в моих силах будет помочь тебе, клянусь, я это сделаю!

Брендан долго молчал, не отрывая глаз от ее лица, потом взял ее руки в свои. По-прежнему не отрывая глаз от побледневшего лица девушки, он склонился к ней так низко, что Элинор застыла от удивления.

— Миледи, я сделаю все, что смогу. Он повернулся к двери.

— Нет, не уходи! Не бросай меня!

Осторожно отодвинув девушку, Брендан вышел. Секундой позже она услышала, как завизжал задвигаемый засов. А еще чуть позже — голоса.