Приди, рассвет - Дрейк Шеннон - Страница 62

– Меллиора, – повторил Уорик, – пойдем со мной.

– Я никогда не предавала тебя или кого-то другого викингам.

– Меллиора, пошли, – непререкаемым тоном проговорил Уорик.

Ей стало не по себе. Он явно подозревал ее. Игранна обвинила ее, поверив на слово врагу.

– Иди, Меллиора. – Это был голос Фагина.

– Я буду ухаживать за братом вместе с Фагином, – сказала Игранна и, подойдя к Меллиоре, положила руку ей на плечо. Вероятно, услышав, насколько суров был Уорик с женой, она пожалела о своих словах и, возможно, поверила в невиновность Меллиоры.

– Он нуждается в постоянном уходе, кто-то должен сидеть при нем, не отходя ни на минуту.

– Да, Меллиора, я буду при нем все время, – сказала Игранна. – Фагин останется со мной.

Меллиора опустила голову. Кажется, Уорик потерял терпение и, решительно направившись к ней, вцепился пальцами ей в руку.

– Потом, жена, ты можешь вернуться, чтобы присматривать за любимым мужчиной, но сейчас пойдешь со мной! – со скрытой угрозой произнес он.

Меллиора закусила губу. Было очевидно, что Уорику с трудом удается совладать со своим гневом. Они вышли из дома. За дверью их ожидал Ангус.

– Как Эван? – тихо спросил он.

– Жив. И вполне может выжить.

– Прибыл гонец от Давида. На границе новые неприятности.

– В Тайне?

– В восточной земле Питера. Его явно пытаются втянуть в активные действия.

– Готовь наших людей. Мы выезжаем утром.

Уорик подвел Меллиору к лодке, нос которой был украшен головой дракона, лодке ее отца, лодке викингов, – лодке, которая должна была перевезти их на остров во время прилива.

На острове их ждал Меркурий. Меллиора не выразила ни малейшего протеста, когда Уорик посадил ее на своего громадного коня и сам сел позади. Они направились в крепость. Здесь уже было много людей, повозок, лошадей. Они ехали в молчании, то и дело останавливаясь, чтобы ответить людям, которые негромко спрашивали о самочувствии Эвана, после чего возвращались к своим делам.

Когда они оказались в спальне, Меллиора подошла к камину, повернулась и решительно заявила:

– Я не имею никакого отношения к этому набегу. Я соглашалась на замужество вовсе не для того, чтобы устраивать с Даро заговоры в ущерб своему имуществу и своему народу.

Уорик закрыл дверь, снял накидку, ножны, положил клеймор – оружие отца – на кровать.

– Ты слышишь меня? – воскликнула Меллиора.

Глядя на нее, Уорик скрестил на груди руки.

– Эван – твой человек, – сказал он. – А Игранна – твоя подруга.

– Именно! С какой стати я бы стала вредить им?

– Эти люди, как выясняется, остались, когда викинги отступили. Но так ли это? Может, кто-то решил, что крепость фактически неприступна и проще всего убить тех, кто ее охраняет, по одному. Интересная мысль.

Меллиора взорвалась от ярости.

– Так ты и в самом деле считаешь, что я сплю с тобой и одновременно строю планы, чтобы мой дядя захватил это место?

– А ты спишь со мной по своему желанию? – вежливо осведомился Уорик.

Она отвернулась и схватилась за каминную полку.

– Одно лишь слово из чьих-то уст – и ты уже готов меня обвинить бог знает в чем! Это слово было сказано врагом, которого мы даже не видели! И пожалуйста, ты уже поверил ему! Ты – скотина и выродок.

Она сделала попытку ударить его, но он поймал ее руку и притянул к себе. Его пальцы сжимали ее как тиски. Меллиора отчаянно пыталась вырваться. Она не могла выносить его прикосновений, его запаха, ибо это напоминало об их близости, о чувствах, которые все больше овладевали ею, о влечении к нему, о мгновениях ревности. Ей удалось вырваться, и она отбежала в другой конец комнаты.

– По-твоему, Эван, умирая, лжет...

– Проклятие! Я ни с кем не вступаю в заговоры, чтобы навредить ему!

– Я знаю. Ты его любишь, – сухо сказал Уорик. Меллиора резко повернулась к нему.

– Он – друг и хороший человек. Он служил тебе, и ты сам высоко ценил его.

– Тебе нет необходимости защищать его передо мной. Другое дело – объяснить свои собственные слова и действия.

Она некоторое время смотрела на мужа, затем тихо сказала:

– Ты можешь верить или не верить, но мне вовсе не хочется здесь оставаться. Я хотела ехать с тобой. Но сейчас... Я должна остаться.

– Если я тебе это позволю.

Меллиора не торопилась с ответом. В душе ей хотелось, чтобы он не позволил, чтобы настоял на ее поездке с ним. Однако при всех знаниях Фагина и любви Игранны к своему брату талантами Меллиоры как целительницы никто из них не обладал.

– Ты обязан позволить. Он может умереть. Он верно и добросовестно тебе служил.

– И ты любишь его. Меллиора покачала головой.

– Между нами ничего нет. И ничего не было. Тебе это известно. Никогда и ничего, кроме слов, праздных обещаний и мечтаний...

– Мечты, миледи, могут быть гораздо более опасны, нежели грехи плоти, – заметил Уорик.

– Ты едешь к любовнице. К той самой, с которой делил плотские радости, – с горечью сказала Меллиора.

– Ты еще можешь поехать со мной.

– Но я должна остаться.

– Должна?

– Ты и сам это знаешь. Он может умереть! Пожалуйста, не запрещай мне...

– Нет, я не могу и не стану запрещать тебе остаться, Меллиора. Выбор за тобой.

Она внезапно отвернулась от мужа, чтобы он не увидел слез, которые брызнули у нее из глаз и побежали по щекам. Она вздрогнула, когда Уорик оказался у нее за спиной и повернул лицом к себе. Он провел пальцами по ее волосам и приподнял вверх подбородок.

– Я не нахожусь в союзе с теми викингами, которые выступают против тебя! – горячо сказала она. И удивилась, увидев, что он улыбается.

– Я никогда не говорил, что ты была в союзе. Я лишь сказал, что есть достаточные основания для того, чтобы ты обратилась к своему дяде-викингу за помощью. Человек, которого убил Эван, заявил, что Даро виноват. У меня нет тому доказательств. Вероятно, кто-то уверен, что я легко в это поверю и обвиню тебя и Даро. И что, возможно, даже поведу войну против Даро... И против собственной жены.

Изумленная Меллиора с трудом перевела дыхание. Она чувствовала облегчение после его слов, но и раздражение оттого, что он подверг ее такому испытанию. Тем не менее, она знала, что ее слова о любви к Эвану, высказанные столь страстно, рассердили Уорика.

– Не веди войну против меня! – тихонько попросила она. – Я тебя не предавала. Клянусь в этом.

– Скажи, а почему ты не собираешься больше воевать против меня?

– Я вышла за тебя замуж.

– И что?

– Я обещала любить, чтить тебя и повиноваться.

Уорик засмеялся.

– Дорогая моя, не думаю, что ты понимаешь значение слова «повиноваться».

– Я прихожу к выводу, что в браке... есть кое-что приятное.

– Я сделал его более приятным. А сейчас должен уезжать.

Он говорил небрежно, поддразнивая ее, но неожиданно для себя она испугалась. Ей стало тревожно и тоскливо.

– Если есть опасения... может, тебе лучше остаться здесь? Если остров в опасности, разве англичане не могут подождать? Если бы ты отправился позднее...

– Я должен ехать сегодня...

– Если бы ты мог подождать хотя бы несколько дней! Время быстро покажет, выживет ли Эван. И очень скоро я могла бы поехать с тобой.

– У меня нет времени.

Меллиора опустила голову. Он прижал ее к своей груди, ласково поглаживая затылок.

– Я должен ехать, а ты должна остаться. Скажи мне «прощай».

Меллиора безмолвствовала. Он снова приподнял ее подбородок. Их глаза встретились.

– До свидания, – с болью произнесла она. – Бог в помощь.

Он улыбнулся, погладил пальцами ей щеку.

– Я рад, что ты призываешь мне в помощь Бога. Но я хотел бы чего-то еще. Такого, чтобы наше прощание запомнилось. Тем более что из не очень уж противного норманна я сделался приятным.

Меллиора с удивлением осознала, что улыбается сквозь слезы. И еще больше удивилась, поняв, что стоит на цыпочках и нежно прикасается губами к его губам. А затем она обвила мужа руками и запечатлела поцелуй, который едва ли можно было назвать теплым и деликатным. Она прижалась к нему всем телом и стала языком дразнить его язык. Сунув руку ему под рубашку, она погладила его по груди. Она целовала и дразнила, ласкала его тело, страстно прижималась к нему. Уорик стал поспешно сбрасывать одежду вначале с себя, затем с нее. Меллиора языком обследовала каждый шрам на его плечах и груди. Затем опустилась перед ним на колени и стала рукой и губами ласкать его мужское естество. Он запустил пальцы в волосы на ее затылке, издавая хриплые стоны. Затем тоже опустился на колени и стал покрывать поцелуями ее шею, плечи, груди.