Пульсация. Книга 1. Марк (СИ) - Владон Евгения - Страница 34

Смартфон в руке Кэрролл издал едва слышный звук характерной вибрации, привлекая внимание своей владелицы, а Эльвиру Бабич возвращая в окружающую реальность.

– Извини, солнышко. – с лёгким (настоящим ли?) сожалением проговорила Лиз, перед тем как перевести всё своё внимание на дисплей угольно-чёрного гаджета. Похоже, высветившееся на нём сообщение заинтересовало её куда больше, чем беседа на пространные темы с юной фанаткой. – Было, конечно, довольно увлекательно поболтать тут с тобой, но, кроме праздных минуток и прочего вида досуга, у меня имеются и другие, не менее важные обязанности с более насущными проблемами.

Короткий прощальный взгляд в сторону Элли, смягчённый ласковой улыбкой и искренним соучастием на красивом лице и: – А тебе на будущее! Постарайся избегать случайных контактов с импозантными красавчиками, особенно с теми, кто владеет гипнотическим даром внушения и изощрённым красноречием. В таком огромном городе слишком много неадекватных личностей и крайне неуравновешенных психопатов. Обещаешь больше не совершать подобных сегодняшнему глупостей?

Девушка только и сумела, что утвердительно кивнуть в ответ, пока сердце исходилось в панической аритмии, а немощный разум жалобно скулил и в немом отчаянье бился в истерике.

– Ну, всё, беги скорей домой. А то что-то ты не особо туда и рвёшься после такого-то приключения.

После этих слов Елизавета Кэрролл наконец-то скрылась в затемнённом проёме пассажирского салона лимузина. Так и не сняв с лица солнцезащитных очков, посмотрела на экран смартфона и ткнула большим пальцем по сенсорной кнопке вызова выбранного заранее номера.

– Удачи, солнышко! – а это уж точно было самым последним обращением к Эльвире Бабич, перед тем как Лиз захлопнула за собой дверь авто. И всё это на глазах оцепеневшей от убийственного бессилия юной неудачницы. Полупрозрачное гагатовое стекло панорамных окон лимузина окончательно скрыло лицо именитой фотохудожницы, словно поглотило своим чёрным порталом в недоступное для простых смертных измерение, и тем самым возвращая Элли в привычный для неё мирок паскудной реальности.

Сердце, диафрагма и даже желудок девушки наполнились пульсирующей вибрацией безмерной тоски и, конечно же, отвратного разочарования. Она так и продолжала стоять на краю тротуара безучастной тенью, от воли которой ни в окружающей жизни, ни в её собственной абсолютно ничего не зависело. Всё, что ей было сейчас доступно, так это возможность наблюдать за исчезающим за первым же поворотом соседнего квартала фантасмагорическим «монстром» представительского авто.

Без всякого сомнения, лимузин взял курс на юго-запад – до даунтауна. Можно подумать Кэрролл должна была отправиться на Паттон-стрит – вроде как самый престижный жилой район Пайн-Драйв, где, кстати, снимал себе квартиру Адам Ковальски. Это было бы слишком даже для Лиз, с её-то недосягаемым уровнем наивысшего социального статуса.

Насколько знала Эльвира (вернее, успела узнать за время проживания в Долус-сити), Дрейк-Сквер находился где-то в центральной части мегаполиса и считался одним из самых престижнейших районов среди других, не менее известных и весьма респектабельных кварталов. Хотя, назвать его кварталом было бы как-то чересчур. По большему счёту (и не без оснований), его частенько величали Дрейк-Айлендом. А всё благодаря окружавшим его границам из искусственных каналов, которые наполняли свои «крепостные рвы» водами из близлежащего устья Малой Эммы. И, само собой, парковым ландшафтам, как за пределами, так и внутри островного «континента» (практически, суверенного королевства), чередующихся с многоярусными таун-хаусами, шикарнейшими кондоминиумами и величественными особняками на частных улочках. Попасть в данное царство сильных мира сего среднестатистическому обывателю не то что было затруднительно (и не только финансово), а попросту невозможно.

Чтобы получить на Дрейк-Сквер постоянное место жительство, нужно было изначально родиться с серебряной ложкой во рту. Иных способов банально не существовало, по крайней мере, Эльвире они были неизвестны (до сего дня уж точно). Одно дело читать об этом месте в интернете, рассматривать достопримечательности «острова» на интерактивных снимках по спутниковой карте города и совершенно другое – мечтать о том, чтобы когда-нибудь хотя бы просто туда попасть. А о возможности там жить… это уж точно где-то за пределами фантастической реальности.

В памяти, как по щелчку нового переключателя, неожиданно всплыл образ Марка Гордона. А, если точнее, тот факт, что он был не просто очень тесно знаком с самой Елизаветой Кэрролл, но и жил, скорей всего, когда-то вместе с этой женщиной на Дрейк-Айленде. За полгода до нынешних событий уж точно. И не просто жил, и имел с ней крайне интимные отношения, но и мог как-то на неё влиять (причём неслабо). Стала бы она приезжать к чёрту на кулички, в один из захолустных районов города ради какой-то там спонтанной блажи и менять для этого свой плотный график в конце рабочей недели? Если бы её не связывало что-то очень особенное и весьма значимое с этим обдолбанным неудачником, едва ли бы она стала тратить на него столь драгоценные минуты собственного времени, дабы лично уговорить его вернуться в её королевские апартаменты. Такие люди ценят своё время превыше любых денег.

Либо он на самом деле конченный долбоёб, раз добровольно отказывается жить в самом крутом районе города, либо… в отношениях этой странной парочки действительно произошёл некий переломный сдвиг, чьи загадочные и, скорей всего, неподдающиеся здравому пониманию события, впоследствии и сотворили с этим красавчиком столь ужасающие метаморфозы. Тут одного богатого воображения будет слишком мало, чтобы хоть как-то понять каким-таким немыслимым образом он превратился в своё нынешнее подобие убого маргинала-аутсайдера и по совместительству насильника безмозглых дурочек.

…Знакомый, едва различимый в шуме улицы звон дверных колокольчиков волей-неволей заставил девушку очнуться из лёгкой прострации. Скорее машинально, нежели осознанно, Элли резко обернулась в сторону парадного крыльца фотосалона. Дальнейшая реакция не заставила себя долго ждать, перехватив дыхание паническим удушьем и ударив лёгкой контузией прямо в голову. Сердце тоже не преминуло пропустить, как минимум, с три удара. Слава богу, хоть до обморока не дошло. Правда, никогда не знаешь, когда и что происходит во благо, а когда – наоборот.

Всего в нескольких метрах от места, где сейчас стояла Элл, Марк Гордон сбегал по высоким ступеням крыльца ателье непринуждённой походочкой грациозного хищника, надевая на ходу мятую косуху и с полной апатией осматриваясь по сторонам. Его абсолютно ничего не выражающий взгляд остановился на обескровленном лице Эльвиры Бабич, но задержался на нём всего на пару секунд. И, похоже, в равнодушных глазах мужчины вообще ничего не отразилось. Совершенного НИ-ЧЕ-ГО! Ноль! Бездонная пустота на пару с вечной мерзлотой.

Он и отвернулся с таким видом, будто не узнал её буквально в упор или же вовсе не хотел знать, не сбавляя целенаправленного шага с выбранного изначально пути. А вышагивал он совсем не в сторону Элли, как ни в чём ни бывало и типа весь такой ни при делах. И то ли это у него напрочь отбило память, то ли это она вдруг резко переместилась в альтернативную реальность. А может у него очень сильная близорукость, или она стала призраком, не заметив по ходу, когда, кто и как её убил? Либо ему на самом деле было глубоко плевать на всех и вся, включая тех, кого он успел до этого изнасиловать и уж тем более тех, кого не успел.

Разве что ни одно из пришедших в голову предположений так ничем Эльвире и не помогло. А испытанный от увиденного шок оказался уж слишком мощным и непосильно оглушительным. Она так и стояла – вся обомлевшая, практически парализованная от макушки до пят, с открытым от изумления ртом и едва ли веря происходящему. Другая бы на её месте приняла данное событие за ниспосланный высшими силами знак и без промедления рванула бы отсюда, как можно скорее и очень далеко, сломя голову и сверкая пятками. Но Элли продолжала тупо стоять, где стояла и тупо смотреть в спину удаляющегося от неё грёбаного красавчика Марка. И поди разбери, чем же её так приложило – то ли его полным игнором, то ли старыми страхами несостоявшейся жертвы, то ли и тем и другим вместе взятым.