Пульсация. Книга 1. Марк (СИ) - Владон Евгения - Страница 13

А может это время намеренно замедляло свой долбаный ход, царапая затянувшимися в раздражающую какофонию секундами по натянутым нервам? Может оно специально испытывало тебя на прочность, вполне осязаемо намекая на имеющийся у тебя шанс – развернуться и наконец-то уйти отсюда? Буквально нашёптывало окружающим гулом голосов с гулкими ударами растревоженного сердечка: «Элли, какого хера ты тут забыла? Иди-ка ты уже домой. Прими душ или горячую ванную, завари чай и прямиком под плед. А, главное, сотри ко всем чертям из памяти этот треклятый день с Марком Гордоном вместе взятым. Тебе сегодня ничего не светит, ни первое, ни второго!..»

Если бы всё было так просто. Если бы не эти чёртовы конвульсии всё ещё подыхающей надежды. Да и сам Гордон вдруг неожиданно куда-то пропал. Взял и попросту испарился, как какой-то призрак, стоило ей отвлечься всего на несколько секунд и посмотреть на выходящего из кабинета по прослушиванию энного кандидата на драгоценную роль.

Очередной приступ всесметающего разочарования? Бедная, бедная Элли. Чем же тебя так приложило на этот раз? Тем, что он так тебя и не заметил, не узнал и не выделил в толпе? А может тем, что в отличие от тебя, сумел заполучить желанный приз, если так поспешно куда-то (и явно с кем-то) удалился? Снова завидуешь, да? Чёрной, удушающей завистью жалкой неудачницы? Как же предсказуемо. Осталось только определить, кому она адресована, той блондинке или же Гордону, взявшего без какого-либо напряга то, зачем он сюда на самом деле пришёл.

Бл**ь! Как же вовремя сошлись эти треклятые звёзды.

После очень коротких кинопроб, состояние убийственного отчаяния разрослось ну просто до неизмеримых масштабов. Элл и понять толком ничего не успела, как её поблагодарили знакомым набором фраз, банально указав на выход и напоследок выдрав с корнем труп безвозвратно сдохшей надежды: "Спасибо, что откликнулись и пришли. Мы обязательно с вами свяжемся в самом ближайшем будущем, как только определимся с результатами кастинга."

Она что, действительно на что-то надеялась? В таком-то убитом настроении, изначально ни к чему не подготовившись и не настроившись на нужную волну? А переключиться на процесс перевоплощения в нужный образ, после короткого вводного инструктажа от ассистента кастинг-директора, оказалось просто невозможно.

– Ох, ты ж горюшко! Неужели всё настолько плохо?

По началу, она даже не сразу сообразила, что данная реплика предназначалась именно ей. Да, знакомый мужской баритон произнёс её чуть ли не над самым ухом девушки, но из-за переживаемого провала, вырвавшего её со всеми мыслями и сознанием из окружающей реальности, она едва ли понимала, что вообще происходило вокруг, кто с кем разговаривал, да и где она сама при этом находилась.

Обернулась на звучание чужого голоса она, скорее, на автомате, нежели осознанно. И то, потребовалось какое-то время, чтобы определиться со смыслом услышанной фразы и наконец-то понять, кому данные слова принадлежали и для кого предназначались. А когда до Элли дошло, что она смотрит на Марка Гордона, и это он только что всё это сказал, обращаясь непосредственно к ней…

Сердце со всей дури ухнуло о рёбра грудной клетки в тот самый момент, когда её переклинило, вынудив остановиться напротив молодого мужчины.

Твою ж… перемать!

Она же чуть не прошла мимо, не заметив его практически в упор! Всего каких-то пара шагов (а может и один)…

И, да, Гордон на самом деле смотрел на неё, видел её и обращался именно к ней. В картинной позе скучающего патриция, прислонившегося к стенке коридора со скрещенными на груди руками. В демонически красивых светло-серых глазах бл*дская поволока пресыщенного кобелины; на чуть поджатых грешных губах – ироничная ухмылка искушённого прожигателя жизни. Невыносимо наглый красавец, при столкновении с которым забываешь не только, как надо дышать и думать, но и что вообще при этом делать.

Только едва ли он всё это время поджидал её появления, хотя и можно было решить, что так оно и было. Или что он был с ней знаком с самого рождения, а заданный им вопрос относился к чисто риторическим – от скуки и от нечего делать. Причём во взгляде, обращённом на девушку, не прослеживалось ни капли намёка на похотливый интерес.

– А что? Так сильно заметно? – она явно выпалила встречный вопрос совершенно не задумываясь, как и что.

Прессующая обида и усталость, поднявшееся со дна души грязным осадком раздражение и полная антипатия перед грёбаными реалями жизни делали своё чёрное дело.

Хотя, кто мог знать наверняка? А вдруг при иных обстоятельствах и при виде совершенно другого человека, она и останавливаться бы не стала? Просто бы прошла мимо, никак не реагируя, ничем не отвечая и не оборачиваясь до самого выхода из коридора.

Вот только это был не кто-то другой, а тот самый Марк Гордон! Ворвавшийся в паскудную реальность из её совсем ещё свежих секс-фантазий идеальный герой-искуситель. Да, да! Очень плохой мальчик, от которого все благовоспитанные мамочки держат своих непутёвых дочек как можно подальше.

– До тебя многие делали вид, насколько они счастливы в очередной раз просрать пробы и с треском провалиться.

– И в чём смысл? – опять машинальный, нежели осознанный вопрос.

Мужчина лишь пожал плечами и комично поджал губы, демонстрируя абсолютное безразличие к происходящему.

– Это же рай для латентных социопатов. Проявление истинных чувств – здесь табу. Хотя, глядя на тебя, откровенно подвисаю, всё ещё пытаясь понять, что конкретно ты тут забыла (это если, убрать из общего уравнения все твои жалкие попытки заполучить проходную эпизодическую роль в жалком сериальчике с жалкой претензией на высокохудожественное произведение).

Элл впервые за весь день расплылась в усталой, но хоть немного облегчившей её состояние улыбке. Теперь она окончательно убедилось, что перед ней стопроцентный писатель. Мальчики-актёры местного пошиба едва ли способны ТАК изъясняться.

– А тебя-то каким ветром сюда занесло? – она недоверчиво прищурилась, не собираясь так скоро прощать ему недавние обхаживания запропастившейся куда-то блондинки. – Я думала ты сценарист, а не актёр.

– Боже упаси! – «испуганно» ахнул Марк, тут же презрительно фыркая и тем самым подчёркивая своё истинное отношение ко всей актёрской братии. Если он любил ошиваться в подобных местах далеко не первый день, то должен был быть знаком с их кинотусовкой не понаслышке. – Я всего лишь вышел прогуляться и по ходу поработать для своего друга пиар-менеджером. – впервые, после упоминания о подработке, он посмотрел на фигурку Элл с неожиданно обозначившимся в его много чего повидавших глазах интересом. Но опять же, едва ли данный интерес можно было отнести к сексуальному и уж тем более к похотливому.

Эльвира хоть и не была одета в крайне вызывающие элементы так называемой «одежды» в виде очень тесного топа и узкой полоски, именуемой в миру мини-юбкой, для мужчины, видимо, хватало с лихвой и собственного воображения. Как бы там ни было, но её невысокая фигурка (всего-то пять футов, четыре дюйма) вполне себе даже просматривалась и через «скромное» облачение: тёмно-синие джинсы и миленький кардиган с V-образным воротником. Не обязательно иметь богатое воображение, чтобы суметь разглядеть подчёркнутую стрейчевой тканью женственную округлость бёдер, упругие холмики ягодиц, осиную талию и не менее аппетитные полушария красивой груди, просматривающейся в вырезе кофточки кокетливой ложбинкой. Можно сказать, к невинному личику то ли наивного полуребёнка, то ли неискушённого ангелочка, в обрамлении тёмно-каштановых волос, прилагался поощрительный бонус из идеального тела будущей роковой красотки.

– Кстати! А как у тебя обстоят дела с рабочим портфолио? Как правило, при подборе массовки на задний план ищут не сколько актёрские таланты, а подходящие для общего антуража внешние данные.

Замечательно. К первым звоночкам нехорошего предчувствия, теперь ещё прибавился резкий удар крови в голову и в лицо. Хотя для приступов вроде как закономерной паники явно не было каких-то обоснованных причин. Это же Марк, мать его, Гордон! Беспринципный сукин сын, словоблуд и пошляк. Удивительно только, что за всё то время, которое ему пришлось потратить на праздный с Элли разговор, он так ни разу и не воспользовался своим исключительным слогом присущего лишь ему «писательского» дара.