С любовью, Афродита (СИ) - Камински Аделина - Страница 35

Улыбнулась.

Но стоило мне вернуться к воспоминаниям прошлого, улыбка поникла так же быстро, как появилась.

Мои мужчины. Мои дорогие, идеальные, прекрасные подарки. Что же мы наделали? Что же я наделала? А если бы?.. А если бы мы выжили все? Подружились бы? Общались бы так же, как сейчас?

По-моему, я уже задавала себе этот вопрос. И вряд ли после такой психологической травмы мы смогли бы без страха смотреть друг другу в глаза.

Глава 18. Конец декабря/начало января

С большим трудом я выпросила у ребят дозволения понести хотя бы один пакет до машины. И с еще большим трудом запихала этот несчастный пакет в багажник. Вот-вот лопнул бы от тяжести, переносимой в нем. Мясо, рыба, консервы, овощи и фрукты…

Итак, мы готовим праздничный ужин!

– Осторожно! – прикрикнул Сократ на блондина, сгибавшегося под тяжестью недавно приобретенной ели. – Почему только Эфир несет дерево?!

– Ву мевя даве вубы завяты, – нечленораздельно произнес Эрос с четырьмя пакетами в руках и одним в зубах.

– О боже, ну почему мы всё покупаем в последний момент?! – схватилась за голову. – Это же такой большой праздник! У нас даже елка не наряжена! А Новый год через… – глянула на экран смартфона, – …пять часов!

– Фсё вувпеем!

– Нас шестеро! Значит, сделаем всё в шесть раз быстрее! – подоспел Марафон, закинул свои пакеты в багажник и кинулся симпатичному на подмогу. И вовремя. Елка уже опасно накренилась в сторону сугроба.

– Всем бы твой оптимизм. – Поставив звякнувшие пакеты с украшениями, умник легким движением поправил очки. – Где там Зен копается? Мы же просто отправили его за шампанским.

– Наверное, выбирает старательно, – встала на защиту мужчины.

Да, уже почти два месяца Зен проживает с нами в общем доме. Я уговорила его, а остальные мне перечить не стали после того, как я… После того, как амнезия отступила.

Отчего-то все стали носиться со мной, как с писаной торбой, что порядком напрягало. Но в канун Нового года мне было всё равно! Самый веселый, самый семейный, самый яркий праздник в году!

Очень редко мне удавалось провести Новый год с родителями. Даже в праздничную ночь они частенько бывали в разъездах. Мне вызывали ненастоящего Деда Мороза, я рассказывала ему заученный стишок, он доставал из мешка какую-нибудь куклу и уезжал на своих лошадях к другим детям. Ну, хотя бы на аниматора мне не скупились, и то радовало.

Но сейчас!.. Эту новогоднюю ночь мы все должны запомнить надолго! Навсегда! Нельзя ничего испортить, однако счет уже идет на часы, а мы всё еще не вернулись из магазина.

– Вот он! – указал Марафон пальцем в сторону выхода.

Зен направлялся к нам с двумя бряцающими пакетами. Последний герой сегодняшнего торжества.

А теперь сваливаем! И поскорее, поскорее!

Домой возвращались нервные. Пока перетаскивали пакеты, кто-то навернул банку маринованных огурцов. Огурцы восстановлению не подлежат. Виновник не найден. Как же хорошо, что предусмотрительный Эфир взял целых три банки и распихал их по разным пакетам!

Ладно, фиг с ними, с огурцами. Елку наряжать пора. И пока наш симпатичный домашний повар возился на кухне с заготовками, мы все столпились возле густого дерева в центре гостиной. Щенок с удивлением разглядывал игрушки и блестящую мишуру. Одну мишуру затем пришлось вытаскивать из его рта. Ничего необычного для любопытного щенка.

Ах, как же она горела, эта изумительная ель! Стеклянные шарики самых разнообразных форм и размеров отражали свет разноцветной гирлянды. Мишурой обмотана, как шарфом. В несколько слоев.

Дело сделано. Можно приступать к следующему пункту.

– Плавненько, плавненько! – командовала я, пока Эрос с Зеном тащили стол. – Вы его зачем разложили-то уже? Его на месте раскладывают!

– Какая разница? – пожал плечами брюнет.

– Перевешивает в твою сторону! Навернете сейчас! Правее! Нет, нет, это слишком правее! Влево, влево!

– Женщина! – рявкнул Зен, с грохотом опуская на пол свою половину стола. Я сделала губы уточкой. – Просто сиди и смотри, как мужчины выполняют свою часть работы!

– Хорошо. Тогда помогу Эфиру на кухне, – примирительно сообщила я, и уже направилась было к блондину, но мужественный по чистой случайности поскользнулся на пищащей собачьей игрушке. В неудачном падении стукнулся подбородком об край стола и растянулся на полу.

– Мужская часть работы, блин, – ехидно прокомментировала я, прежде чем юркнуть к Эфиру.

– Так, – выросла перед испугавшимся блондином недвижимой стеной. – Нам нужны оливье, крабовый, селедка под шубой, мимоза…

– Я делаю по два салата одновременно обеими руками, – отчитался кондитер. – К Новому году точно успею.

– К Новому?! А как же Старый год отмечать?!

Расширившиеся глаза Эфира, похоже, привели меня в чувства. Я уже перегибаю палку. Все и так на нервах. Причем, из-за меня и моих капризов.

– Прости, Эфир, – искренне извинилась я. – Просто хочу, чтобы всё было идеально. Чтобы в этой семье… – Осеклась. Притихли все. Даже собака. – В смысле… у нас всё прошло лучше некуда, понимаешь?

– Все понимают, – склонил голову набок блондин. – И ты заслужила праздник, Элла. Будет так, как ты хочешь. Мы всё для этого сделаем. Обещаю.

Предательски задрожала нижняя губа.

Мои мальчики, мои дорогие… Это праздник не только для меня. Это праздник и для вас тоже! Сколько Новых годов вы пропустили из-за того ужасного происшествия? Очень-очень много! И это я сделаю всё для того, чтобы вы отметили этот Новый год как следует!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока накрывала на стол, немного поумерила пыл. Я знала причину, по которой начинаю в последнее время срываться по пустякам, рвать и метать. Крылась она не только в желании сделать этот Новый год идеальным.

Боялась. Я просто боялась потерять их всех. Полтора месяца до Дня святого Валентина, и нервы мои трещат по швам. Хоть на учебу не ходи, а всё отведенное нам время посвещай подаркам.

Так хотелось к каждому подойти, заключить в теплые объятия, рассказать обо всем, что у меня творится на душе. Поблагодарить… Но тогда они догадаются. Все они догадаются, что я отчаялась. Что пытаюсь дать им надышаться перед смертью.

Эти счастливые лица. Смех, суета, безобидные подколы. Их голоса, запахи, манеры. Мне нужно запомнить досконально каждую деталь.

Запомнить и никогда не забывать.

– Скажи уже, что мы опять сделали не та-а-ак… – заскулил Марафон, подпрыгивая на месте.

Ах. Что-то совсем я забылась. Стою тут поодаль, смотрю на них грустно и молча, как в последний раз. Прощаюсь уже мысленно и вспоминаю всё хорошее, что между нами было. И плохое тоже. Любое воспоминание, связанное с подарками, бесконечно дорого мне.

– Ничего, ничего, – замахала руками.

Скользнула взглядом по столу, уставленному едой. Чего здесь только не было. Ваза с фруктами, салаты, закуски, нарезки, бутылки с шампанским.

Накрыто на шестерых. Шесть тарелок. Шесть ложек. Шесть вилок. Шесть фужеров.

Все эти люди состоят из плоти и крови. Они едят и пьют. Они рассуждают, высказывают свою точку зрения. Иногда грешат. Завидуют, гневаются, гордятся. Существуют. По воле богини или нет, но они снова со мной. Живые.

Стиснула кулаки.

И я никому не дам забрать их у меня.

Неспроста сама богиня любви затеяла это соревнование. Могла ли она испытывать меня на жертвенность? Я спаслась прежде, благодаря этим пятерым. Единственная выбралась со склада. Значит ли это, что сейчас я должна пожертвовать собой ради того, чтобы мои ребята окончательно вернулись к жизни? Исправить свою ошибку.

– Не упустила бы ты и этот шанс. Мало того, что навсегда останешься одинокой, так еще и с чувством вины. Я всё вижу, Элла.

Но единственный способ избавиться от чувства вины – поменяться с подарками местами.

Озарение пришло ко мне внезапно. Зен был прав. Мне нужно было избавиться от амнезии для того, чтобы найти лазейку. Однако я нашла не лазейку. Я нашла причину, по которой Афродита затеяла всё это. Жертвенная любовь. «Ромео и Джульетта», «Джейн Эйр», «Мастер и Маргарита». Одна испила яд, другая стала руками и глазами возлюбленного после потери его зрения, третья добровольно отправилась на бал Сатаны, лишь бы разузнать о судьбе своего дорогого Мастера. Примеров еще множество. И это ли не проявление чистой любви – поставить на первое место другого человека, а не себя самого? Вопреки нашему природному эгоизму, инстинкту самосохранения?