H.i.d.a. (СИ) - Маколов Дмитрий - Страница 56

Чёрт!

Не могу сказать, что мне не нравятся напористые девушки, берущие инициативу в свои руки, но не когда всё идёт так.

Хотя стоит признать, меня это возбудило. Никогда не был фанатом БДСМ и хардкора, но, видимо, этому телу подобное нравится. Чёрт!

Как же тяжело быть девушкой! Благо хоть собственное возбуждение легко скрыть за маской непроницаемости, это не так, как у парней.

Но в следующий раз, я ей уже не позволю так нагло с собой обращаться. Надоело. Уж слишком часто она позволяет себе распускать руки и нюхать меня…

Вот это самое странное из всего её поведения. Когда она зашла ко мне в квартиру, так вообще начала вести себя так, словно внезапно превратилась в ватную куклу еле стоящую на ногах. Ещё и воду себе на голову вылила. Пол намочила!

Мрак! Как можно вообще думать о мокрых полах, когда у тебя всю квартиру уничтожили?

Блин, совсем не могу припомнить, как это вообще произошло. Память подбрасывает кусочки, а я подобно режиссёру старой школы склеивают разрозненные кадры между собой и отправляю на доработку. Так и моя память. Стоит только склеить кадры между собой, как стараюсь прогнать их через свою память и заново пережить моменты.

Для чего?

Так надо, чтобы понять всю картину происходящего. Порой тяжело понять и разобрать за те доли секунд, которые проносятся перед глазами. Мельтешение образов, каскады мыслей, лабиринты домыслов и мнений. Всё это скручивается в один клубок не пойми чего, который обязательно надо распутать. Обязательно надо это сделать, иначе всё грозит неприятностями.

Хотя куда ещё больше неприятностей?

Оказывается, во всём был виноват какой-то наставник академии, я думал об этом, но доказательств никаких. Кэтрин же удалось их найти, посему и пришла ко мне. А потом…

Голова загудела, словно кто-то рядом ударил в колокол. Сознание вспомнило взрыв и вспышку боли после. В ушах тут же возник противный писк, а потом резко прошёл. Тело восстанавливалось.

Хорошо.

Иначе бы мне пришлось дальше мучиться от последствий контузии и сотрясения мозга.

Но сквозь все эти неприятные ощущения, я сумел вспомнить детали. Взрыв произошёл после крика Кэтрин, она как-то узнала о нём, или почувствовала. Не думаю, что она была в сговоре с теми, кто это устроил, иначе бы не разговаривала со мной.

Хотя, может, ей нужно было узнать, что известно мне, а потом устранили? Не думаю. Взрыв задел и её.

Я помню, как она лежала рядом, смотря на меня расширенными от удивления и страха глазами. Кровь стекала по её лицу, почти так же как и по-моему, а затем она поднялась и с кем-то разговаривала. Но с кем?

Увы, в тот момент мне не удалось подняться, уж слишком неожиданно всё это было.

Я вырубился довольно быстро, не сумев ничего расслышать.

А сейчас пришёл в себя, и понимаю, что лежу на холодной плитке. Вокруг слышатся шаги и тихое сопение.

Мои руки связаны за спиной, как и ноги, единственное, что могу сделать подрыгаться как выброшенная на сушу рыба.

Я заставил открыть себя глаза и невольно поморщился от боли. Лоб обожгло, как и весь правый глаз вместе со скулой, смотреть через который было больно и что-то мешало. Закрыв глаз, я решил пока смотреть только левым, чтобы случайно себя не травмировать.

Повернув голову в сторону, я пытался вглядеться в кромешную темноту прорезаемую редкими лучами солнца, проникающими в маленькие окна под самой крышей. От чего-то всё это, казалось мне знакомым.

Очертания высоких металлических конструкций, устремившихся ввысь к самой крыше, пытающихся сдержать нагромождение всякого различного хлама на своих полках.

Мы были на складе. И его прибрали.

С того самого момента нашей потасовки здесь, я больше не заглядывал сюда. Понимал, что это ни к чему. Обычно преступники возвращаются на место преступления, что мы и сделали в принципе, но эта банда там больше не собиралась появляться. Раз залегли на дно, то нечего гулять по старым местам, где обитали.

Повернув голову, я ощутил приятный хруст затёкших суставов. Щелчок прорезал тишину, перекрыв на мгновение жалобные всхлипы кого-то сидевшего рядом. Кого-то, кто прямо сейчас находился за моей спиной и мне не удавалось разглядеть его. Оставалось лишь лежать на боку, смотря на пыльный пол, прижимаясь уставшей гудящей головой к холодной поверхности.

Нельзя делать резких движений, если за нами следят, то они поймут, что я очнулся. Пусть считают, что я всё ещё без сознания или только-только прихожу в себя.

Попытавшись подвигать руками ещё раз, я услышал едва различимый звон металлической цепочки, соединяющей два браслета наручников, на ногах было то же самое. Металлические тиски больно сжимали руки и ноги, отчего конечности немели, теряя всякую чувствительность.

Жалко, что лекции по вскрытию замков, у нас ещё не проводили. Очень жаль…

В прошлом мне это особо не было нужно, ибо мог с лёгкостью разорвать любые путы, сковывающие меня. Да и никто не пытался поймать Великого в ловушку, понимали, что бесполезно. Предпочитали пальнуть чем-нибудь мощным издалека или кинуть в меня какого-нибудь накаченного наркотой мутанта выращенного из капельки крови каких-то супергероев.

Я напряг мышцы, стараясь разорвать цепочку наручников, но ничего не вышло. Лишь ощутил горячую струйку крови, вытекшую из кожи, которую проткнули острые металлические грани.

Слишком слаб я для подобных трюков, или же просто сейчас не в лучшей форме нахожусь. Чувствую какую-то слабость неприятную.

Хотя можно вывихнуть себе большой палец и вытащить руку, так хотя бы освобожусь. Но остаётся вопрос, что делать с ногами? Не уверен, что там можно что-то сделать, если только я не умею отпиливать пятки и пришивать их обратно.

Нет, надо придумать, что-то другое. Но идею с большим пальцем оставлю как запасную.

Продолжая осматриваться по сторонам со своей лежачей позиции, я понял, что смотрю на заднюю стену склада, а всё остальное помещение скрыто за моей спиной.

Меня это не совсем обрадовало, не люблю ощущение того, что всё самое важное творится за твоей спиной, особенно когда кто-то сговаривается, планируя твою смерть, а любимая девушка изменяет с лучшим другом.

И зачем я это только вспомнил?!

Медленно приподняв голову, я постарался посмотреть через левое плечо, но ничего толком не увидел. До моих ушей все так же доносились всхлипы и тихий шёпот, который очень трудно разобраться даже с моими слухом. Лишь можно уловить слова: мама, спасите, убьют. Всё.

Но это наводит на мысль, что я здесь лежу не один, кто-то со мной рядом.

Вновь прислушавшись к окружению, я не услышал ничего того, что могло бы восприниматься как угроза моей жизни или чем-то ещё опасным, поэтому решил повернуться на другой бок и рассмотреть остальных заложников.

Надеюсь, это не какой-то злодей плачет над трупом убитого. Иначе ситуация примет скверный оборот.

Застонав от боли, я повернулся на другой бок, чувствуя, как металл наручников жадно вгрызается в кожу рук, голова начала кружиться, словно меня усадили на вертолётные лопасти и оставили крутиться.

— Только попробуй блевануть! — раздался знакомый грубый голос.

Подавив в себе желание исторгнуть из желудка кофе и парочку булочек, которые составили мой дневной рацион приёма пищи, я посмотрел на девушку, лежащую передо мной.

Кэтрин смотрела на меня с уставшим выражением лица и слабой улыбкой, которую у неё не получалось скрыть за напущенным раздражением. Она пыталась всё время сдвинуть уголки губ, дабы перестать улыбаться, но выходило только хуже.

Её волосы растрепались и слиплись от крови, наверняка как и мои.

Я осматривал её одним глазом, и замечал, как руки девушки заведённые за спину почти не двигались, а ноги согнутые в коленях мелко подрагивали от напряжения.

Ей было крайне неудобно лежать в такой позиции, но ничего поделать она не могла.

Почему?

— Ты как? — первым задаю вопрос.

И только сейчас понимаю, как сильно пересохло моё горло. Сначала вырвался хрип, затем лёгкий кашель заставивший меня уткнуться лицом в холодный пол.