Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП) - Баркер Джульет - Страница 22

Аналогичная деятельность велась и в Англии, где береговая оборона таких городов, как Портсмут и Саутгемптон, укреплялась новыми башнями. Крупная программа восстановления Саутгемптона началась в 1380-х годах, когда возникла угроза повторения французского набега 1338 года, уничтожившего почти половину города. Тогда Саутгемптон был уязвим для нападения с моря, поскольку его городские стены были построены только со стороны суши. Вследствие таких бедствий и растущего коммерческого процветания портов и рыночных городов потребовалось изменить стратегию обороны. Больше не было приемлемым, чтобы гражданское население города при угрозе бежало со своими семьями и животными в безопасное место в замке. Новое поколение состоятельных горожан, купцов и мещан, вложивших значительные средства в ценные товары и значительную недвижимость, требовало, чтобы и они были защищены, а сам город был укреплен. Таким образом, к концу XIV века Саутгемптон был полностью окружен не только рвами, канавами и насыпями, но и каменными куртинами, за стенами которых могли укрываться лучники и вести обстрел. Башни защищали ключевые места на реке, и учитывая растущую важность артиллерии, бойницы для стрелков были переоборудованы для установки небольших пушек; одна новая башня даже имела сводчатый потолок, так что она могла выдержать вес более тяжелых пушек на своей крыше. (Подобные переделки под пушки также проводились в замках Портчестер, Винчестер и Кэрисбрук.) На то, что артиллерия начала вносить существенный вклад в оборону, указывает несколько странное назначение капеллана Томаса Тредингтона, "чтобы служить королю в его новом порту Саутгемптоне, как для совершения богослужений, так и для содержания доспехов, артиллерии, провизии и пушек для его гарнизона и обороны". Его взяли на эту службу именно потому, что он специалист по пушкам и управлению артиллерией.[161]

Признавая важность новых укреплений Саутгемптона, поскольку город находился "так близко от врага", Генрих V способствовал их строительству как косвенно, так и напрямую. На декабрьском заседании парламента 1414 года он заслушал петицию мэра и бургомистров, в которой они жаловались на то, что не могут позволить себе расходы на новые оборонительные сооружения, и просили уменьшить ренту, которую они должны были выплачивать мачехе короля Жанне Наваррской. Признав справедливость их иска, Генрих предложил либо убедить Жанну отменить большую часть ренты, либо взять ее в свои руки и самому снизить ее, если она этого не сделает. Он также построил еще одну новую башню, башню Божьего дома, которая стала резиденцией городского артиллериста и его арсенала. Выступая из городской стены, она была построена в первую очередь для защиты расположенных под ней шлюзов, функция которых заключалась в контроле уровня воды во рвах, первой линией обороны.[162]

Хотя в большинстве крупных городов и портов имелись собственные склады пушек и оружия, национальный арсенал размещался в лондонском Тауэре. Подготовка к его пополнению началась практически с момента вступления Генриха V на престол. 10 мая 1413 года он запретил продавать луки, стрелы, оружие и артиллерию шотландцам и другим иностранным противникам, а месяц спустя назначил подрядчика Николаса Майнота хранителем королевских стрел в Тауэре. Майнот сам приступил к изготовлению стрел, заказы были размещены у других лондонских подрядчиков, таких как Стивен Селкр, которому в августе 1413 года заплатили 37 10 фунтов стерлингов (чуть менее 25 000 долларов по нынешней стоимости) за поставку двенадцати тысяч стрел.[163] Это был лишь один из многих заказов в течение следующих двух лет.

Стрелы выпускались в снопах по двадцать четыре штуки. Каждый лучник обычно был вооружен 60 — 72 стрелами, два снопа он носил в своем холщовом колчане, а остальные засовывал за пояс, для немедленного использования. Дополнительные припасы перевозили на повозках, а мальчиков нанимали в качестве бегунов, чтобы они по требованию приносили лучникам новые стрелы. Хотя стрелу можно было извлечь и использовать повторно,[164] во время боя это было опасно и непрактично, особенно учитывая, что главной силой лучника была скорость стрельбы: лучник, не способный выпустить прицельно десять стрел в минуту, считался непригодным для военной службы. Поэтому в боевой ситуации стрел, которые он носил с собой, хватало максимум на семиминутный обстрел. Поскольку нормальная скорострельность профессиональных лучников могла достигать двадцати стрел в минуту, его запаса могло хватить лишь на половину этого времени. Таким образом, масштаб спроса и доставки, связанная с обеспечением достаточного количества стрел на всю военную кампанию, были огромны. Поэтому запасы необходимо было создавать заблаговременно.[165]

Во времена Азенкурской компании в военных целях широко использовались два типа стрел. Первая предназначалась для дальнего боя, имела деревянное древко длиной более тридцати дюймов, сделанное из легкого дерева, например, тополя, и железный наконечник в форме почти аэроплана, "крылья" которого загибались назад, образуя колючки, которые вонзались в плоть жертвы. Она была очень эффективна против небронированных людей и лошадей на расстоянии до трехсот ярдов, особенно при скоординированном залпе. Второй вид стрел был разработан в ответ на введение пластинчатых доспехов. Она имела более короткое и тяжелое древко, часто из ясеня, и страшный наконечник стрелы, называвшийся "шило", который, как следует из названия, был похож на длинную толстую иглу с закаленным и заостренным острием. Стреляя с близкого расстояния, менее 150 ярдов, эти стрелы могли пробить даже толстую сталь шлема.[166]

Наконечники стрел, предназначенные для использования в войне, ковались с удивительной степенью сложности. Закаленная сталь наконечников и краев заключала в себе более мягкую железную сердцевину, которая поглощала удар и снижала вероятность раскола или поломки древка. Для боевых стрел использовались оперения из гусиных перьев, которые крепились к древку с помощью клея и связывались ниткой. В кризисные времена король рассылал по графствам приказ о предоставлении гусиных перьев, и хотя о Азенкурской компании не сохранилось ни одного подобного приказа, в декабре 1418 года Генрих V приказал своим шерифам найти ему 1 190 000 перьев к дню Св. Михаила. Аналогичный приказ в феврале 1417 года был ограничен двадцатью южными графствами и шестью перьями от каждого гуся, но они должны были быть доставлены в Тауэр в течение шести недель после выхода приказа.[167]

В Англии и Уэльсе для военных целей предпочитали использовать длинный лук, в отличие от арбалета. Последний так и не приобрел большой популярности в Англии, за исключением охоты на животных, хотя он широко использовался в Европе по крайней мере с середины XI века. Генуэзцы, в частности, были знаменитыми арбалетчиками и регулярно служили наемниками во французских армиях. Преимущества арбалета были тройными. Для управления им требовалось сравнительно небольшое обучение и физическая сила, его можно было установить в положение для стрельбы и удерживать там до тех пор, пока не понадобится нажать на спуск. Высокоэффективное использование силы скручивания — для сгибания лука использовался заводной механизм — обеспечивало большую дальность поражения, особенно после появления стальных арбалетов в XV веке. Его большим недостатком было то, что он был медленным и громоздким в действии: способность тянуть груз весом в тысячу фунтов не компенсировала того, что он мог стрелять только двумя болтами в минуту, особенно в пылу сражения.[168]