Ярл Авалона (СИ) - Кисличкин Михаил - Страница 15

— Работает, установочка, едрить ее, — довольно усмехнулся майор.

— Процесс пошел, — довольно потер я руками. — Народ, разгружаем площадку и переходим ко второй части эксперимента. Макарыч, скажи, чтобы заносили сырье, все, что успели нарвать.

— Ага, — поднялся со стула майор и подошел к двери, отворив ее. — Мореманы, тащите добычу.

Игнат с Юлей вошли в комнату, внеся наполненный всякой всячиной сидор — наскоро набранными неподалеку от пещеры ягодами и плодами, какими–то корешками и древесными грибами, а то и просто цветами и сорванной травой. По моей просьбе парень и девушка гребли все подряд, не особо заморачиваясь с сортировкой. Для нас сейчас главное — проверить сам принцип торговли. Отдельно внесли рога магического тура, которые по моей просьбе моряки кое–как камнями и прикладами выломали из головы быка, когда ходили за раненым. Все это богатство мы высыпали в нишу торговой площадки, и я отдал отмашку Павлу, чтобы он подтвердил отправку груза. В этот раз отдельного письма писать было не нужно, достаточно было просто нажать кнопку в активированном на компьютере приложении.

— Отправку товара произвел, — напрягся за монитором программист. — Сейчас начнется…

Снова раздался тот же резкий звук, потом на секунду в нише появился знакомый радужный пузырь и послышался стихающий сигнал тревоги. Все, что лежало на площадке исчезло подчистую, до последней травинки.

— Трея подтвердила принятие товара, — сосредоточенно отозвался Павел, вглядываясь в сообщения на экране. — Идет автоматический процесс оценки и сортировки трофеев, пишут, что он может занять несколько минут, ждем…ага готово. Пишут, что из всего представленного ассортимента ценность представляют лишь пять образцов, сейчас будут готовы их фотографии… есть, фотки появились. Итог — нам на счет за вычетом налогов переведено сорок две канделы. Из них сорок одна кандела начислена за рога магического зверя, треть канделы отвалили за грибы, а остальное за травы и ягоды…

— Негусто дали за дары природы, — обижено протянула Юля. — Мы эту фигню втроем несколько часов собирали.

— А что ты хотела, подруга? — хмыкнул Матвей. — Сельское хозяйство и собирательство дикоросов всегда в загоне. Все хотят от бедных аграриев побольше продукции и чтобы ни хрена за нее не платить. Спасибо, хоть что–то дали. Опять же, у нас теперь есть фото годной флоры, в другой раз порожняк можно не таскать.

— Фигня! Выгоднее кроликов разводить, чем по такой цене плоды сдавать. Кролики меньше жрут!

— А куры, поклевав магической травы, должны нести магические яйца, — задумчиво заметил Павел.

— Нафиг кур, нафиг кроликов — Матвей был полон оптимизма. — Мы моряки или где? Когда получим кораблик, то соорудим браконьерскую драгу и прочешем дно у острова. Помнишь, как мы с Петровичем на пароходике в Таганрогском заливе ходили? Вот примерно так же… А потом всю рыбу с крабами оптом продадим треянам. Всяко больше, чем за цветочки–ягодки выйдет.

— Спрашивают, куда перевести выручку, — перебил моряков Павел. — Гасим кредит, оставляем на счету, или переводим в наличный звездный свет на кристалл?

— Гасим кредит, — распорядился я. — Терпеть не могу долгов.

— Принято, — деловито кивнул программист.

— Кажется, дела пошли кое–как, — вздохнул Макарыч. — Для первого дня, считаю, неплохо поработали. Пойду, притащу Нине рис и специи, пусть к ужину сварит. А то у нас одна тушенка и сухари в вещмешках.

После перевязки и лекарств раненым стало чуть–чуть легче. У Анатолия жар немного спал, хотя его землистое лицо мне не нравилось. Принявший обезболивающее Алексей, после того как майор сделал ему новую тугую перевязку, тоже почувствовал себя получше, как–то отмяк, перестав ерничать и ждать от нас каждую минуту какой–нибудь подлянки, и после ужина смог рассказать мне, что произошло на пляже.

Выяснилось, что поначалу высадка началась довольно бодро. Костяком отряда Петрячука были несколько военных, погибших в нашем мире вместе с полковником, при не вполне понятных обстоятельствах. Белорус слышал, что в разговоре между собой они упоминали ракету, которая взорвалась совсем рядом с КП бригады и накрыла сразу несколько человек, включая их самих, и решил, что петрячуковцы присутствовали при испытаниях оружия в составе какой–то комиссии. Но сказать точно, так ли именно все произошло, он не мог.

Военные во главе с полковником, высадившись на пляж с первым взводом наиболее подготовленных бойцов, оказывается, вовремя заметили опасность. И на раз–два расщелкали «черепахо–крокодилов» и каких–то гигантских пауков, потеряв лишь одного бойца. Затем сделали отмашку высаживаться остальным, остаток отряда причалил к пляжу и вот тут–то все пошло наперекосяк. Откуда–то выползла та самая «змея — китайский дракон» с рожками, а следом за ней еще одна, поменьше, и после этого на людей напал такой ужас, что половина народа сразу разбежалась в разные стороны. Использовал ли «дракон» какую–то магию? Возможно, — вспоминал Алексей. — Он то ли свистел, то ли шипел, причем так, что от этих звуков ноги сами подгибались и хотелось немедленно бежать куда глаза глядят или зарыться в ужасе в песок.

Военные, однако, не разбежались и обоих «драконов» прибили, но чуть ли не в рукопашной. А потом и их порвали выбежавшие вместе с тварями новые «черепахо–крокодилы», которые и загрызли раненого Петрячука. Остальные «десантники», из тех, кто к этому времени еще не убежал в лес, еще часа два отстреливались из–за кустов, включая и их троицу. Вылезать на пляж было страшно, лезть в ближайший лес, откуда появлялись твари и слышались жуткие крики убежавших раньше людей, еще страшнее. Но, когда белорусы сумели прикончить монстра, который выпрыгнул откуда–то сбоку и, прежде чем его панцирь раскрошили пули, зацепил когтями Веру и подрал Алексея, стало ясно, что отсидеться не выйдет. После этого вся троица оббежала по кромке пляжа до противоположной опушки леса где «черепахо–крокодилы» не появлялись, а потом долго и осторожно добирались до скалы, увидев наш флаг над развалинами. Вот и вся история…

Глава 7. Бойкий.

— Вот это красавец! — не удержалась от радостного возгласа Юля, замерев на месте, когда петляющая тропинка, миновав густой лес и узкую длинную расщелину между высокими скалами, преграждавшими путь к морю, снова вильнула в сторону и вывела наш отряд к небольшому возвышению над северной бухтой. Отсюда открывался замечательный вид на море и притулившийся к скалам каменный причал с невысоким, похожим на склад длинным зданием на крохотном участке пологого берега рядом с ним. Но самым интересным объектом в бухте был, конечно, корабль, пришвартованный к стенке причала.

— Хорош, хорош! — улыбнулся вслед за ней Матвей. — И ведь не соврали, сволочи! В самом деле, пароходик новенький, словно только что со стапеля.

Я молча потянул с груди бинокль, разглядывая наш кредитный китобоец. Окрашенный в серо–дымчато–голубой, «шаровый» цвет, он одиноко стоял в бухте, выход из которой в открытое море был стиснут с двух сторон скалистыми мысами так, что свободного фарватера оставалось лишь с полсотни метров, не более. Да и сама бухта не поражала размерами — в самой широкой ее части не будет и трехсот метров. Но до чего же красиво! Корабль с двумя мачтами, скошенной назад за массивной центральной рубкой низкой широкой трубой и соединенной с мостиком ажурным переходом высокой носовой площадкой, на которой красовалось развернутое стволом назад орудие, тихо покоился на синей глади воды. Вокруг бухты высились вверх скалы, между которыми буйствовала красками яркая тропическая зелень, над морем летали пронзительно кричащие чайки и еще какие–то большие белые птицы, а сзади в лесу орущих чаек поддерживали дурными голосами попугаи. Несмотря на ранний час, солнышко уже припекает. И мы, вшестером стоим с оружием в руках, в пыльных сапогах и потных гимнастерках и любуемся тропическими видами, хотя должны были быть разбросаны по всему земному шарику и даже не подозревать друг о друге. Ррр…романтика, блин! Ощущение какой–то нереальности происходящего снова волной нахлынуло на меня. Третий день прошел с момента переноса, а я все никак привыкнуть не могу.