Бандит (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 56

— Хочешь отравить оружие? — хохотнул маг — Ты мне нравишься, ворк! Ты просто-таки источник сюрпризов! А ты в курсе, что за отравленное оружие ты гарантированно отправляешься на эшафот? Тебе перебьют ноги, руки, а потом разобьют голову. И ты будешь слышать, как хрустят твои кости, будешь понимать, что умираешь, что уже калека, но сделать ничего не сможешь! Нет бы сразу — чик мечом! И нет головы! А тут вон что…твое тело превратится в кисель, но ты все равно будешь жить и чувствовать, потому что твою жизнь поддерживает судебный маг, не дает тебе загнуться от боли, шока и потери крови. Голову — это уже потом, когда превратят в отбивную! И ты все еще хочешь отравить свое оружие?

— Хочу — ответил я, уже сомневаясь в необходимости такого дела. Уж больно гадко все описал этот чертов маг. Я даже картинку увидел…брр!

— Хорошо! — легко бросил пожав плечами маг — Будет тебе яд. И противоядие — на случай, если ты поранишься своим оружием. За все — золотой!

— А меньше цена у тебя есть? — огрызнулся я, которого сейчас давила здоровенная зеленая жаба жадности. Вот вроде только что разбогател, и на тебе — уже половины денег нет! Правда половину пришлось потратить на Герду…кстати, надо с ней что-то решать, и прямо сейчас. На кой черт она мне сдалась? А вдруг она меня сдаст? Узнает, где я живу, сложит два и два, и…получит свои серебряники. Или не получит — скорее всего ее кинут — но все-таки попытается их получить. Только для меня такое не будет иметь никакого значения. Я уже получу свое и его не перенесу. Нет, она мне точно нафиг не нужна!

— Завтра утром сможешь? — спросил я, думая о своем, девичьем.

— Нет — серьезно ответил маг — Ты мне слишком много заказов дал. А вот к полудню…к полудню наверное успею. Но лучше что бы ты пришел к вечеру, тогда точно будет готово. Мне нужно будет кое-что прикупить, например драконьей крови и слезы девственницы, так что придется тратить время на поход в лавку травника. Но это тебе не должно быть интересно. Да, кстати — задаток давай. А ты как думал? Я на свои буду покупать, что ли? Между прочим один золотой как раз и уйдет на закупку ингредиентов!

Я молча достал два золотых, подал их лекарю. Тот с видимым удовольствием поводил над ними рукой, довольно кивнул:

— Старые монеты! Хорошее золото, мало примесей. Нынешний император совсем обнаглел — льет в золото медь, просто треск стоит! Потому его монеты ценятся вполовину от вондов. Дедушка императора небось в гробу вертится от возмущения! Как так можно поступать с деньгами? Ладно, договорились. Все, что сказал — сделаю. Завтра к вечеру. Иди, а то твоя рабыня там вся извертелась, переживает. Не слышно ведь ничего, а это бабье любит мочить свои уши в луже беседы! Тьфу, безмозглые твари…только дай им волю — мозги проедят напрочь!

Сделав вывод, что у мага похоже что не сложилось не только с карьерой, но и с женщинами, я шагнул к двери, которую безуспешно пыталась открыть Герда. Дверь тут вдруг открылась, и девушка с писком вылетела наружу так, будто ее сдуло из пожарного брандспойта.

— Ха ха ха… — заржал маг, и я отвернулся, чтобы не дать ему по радостной глумливой морде. Неприятный человек. Но без него…

Герда стояла на улице, испуганно глядя на меня и явно собираясь дать стрекача. И я вдруг ощутил двойственное чувство. Первое, что ощутил — облегчение. Если она сбежит — вопрос сразу и разрешится. Нет человека — нет проблемы. Не надо думать о том, что она меня предаст, не надо заботиться о ней, не надо…да ничего не надо! Ее нет! Все!

И другое чувство — сожаление, наверное. Я столько с ней валандался…жопку ее подтирал! А она вот так возьмет, да и сбежит. Будто чужой человек. Будто не я ее спас, не я ее тащил, надрываясь через весь город, не я вылечил ее спину и прочие части тела (Какой говнюк наградил ее этим…«букетом»?! Охранники, когда насиловали, или «папаша»?). Между прочим она мне встала в такую копеечку, что и подумать раньше не мог об эдакой сумме!

— Иди сюда! — приказал я, отойдя от дома лекаря шагов на тридцать — Иди, я сказал!

Герда недоверчиво глядя мне в глаза подошла, остановилась шагах в пяти, снова готовая к прыжку и побегу. Я посмотрел на нее, усмехнулся, и начал ликбез:

— Начнем с того, девочка, что ты мне совершенно не нужна. Ну, вот ни капельки! Что ты сейчас тут изображаешь испуг? Бежать хочешь? Беги! И чтобы я тебя больше никогда не видел! Я тебя спас, вылечил, выходил. Ты мне встала в большие деньги. Но я их прощаю. Ты мне ничего не должна. Иди туда, куда хотела. Я все сказал. Вопросы есть? Вопросов…

— Есть! — перебила меня Герда — Ты меня спас, значит несешь за меня ответственность! Зачем иначе спасал? Я бы умерла, отправилась на перерождение, может и родилась бы в новом, хорошем теле, в богатой семье! Меня бы все любили, и я бы не бегала по улице, воруя кусок лепешки на пропитание! А ты что сделал?!

Я аж задохнулся от возмущения. А потом меня разобрал смех, и я начал хохотать, да так, что у меня слезы потекли из глаз. Вот на такое я точно не рассчитывал! Вот она, религия, опиум для народа! Девочка совершенно уверена, что согласно храмовым заповедям ее ждет перерождение! Ну откуда она это знает, черт подери?! Вот я — знаю! А она-то откуда? Чистая тупая вера в лучшее?! В общем-то, так оно и есть.

Я повернулся и пошел прочь. Мне было совершенно не интересно, что с этой телкой будет потом, когда она останется одна. Я ее спас, накормил, напоил, вылечил — дальше сама. Взрослая уже. Как и я, кстати. Сама! Все — сама!

Поймал извозчика, уселся, сказал ему адрес и не торгуясь отправился восвояси. Коляску уютно покачивало, и я едва не задремал — так что-то сегодня приустал. А может на меня подействовали два кувшина выпитого пива? Вполне вероятно, здесь пиво варят покрепче, чем на Земле. Очнулся уже почти на месте — я не до самого дома заказал извозчика, а чуть поближе. Два квартала и сам дойду, нечего светить свою берлогу.

Выйдя из коляски, оглянулся, вздохнул.

— И зачем ты бежала? Повторяюсь — ты мне не нужна!

— Нужна! — выпалила девчонка, раскрасневшаяся от бега — И ты никуда от меня не денешься!

— Ошибаешься — снова вздохнул я, теперь уже безнадежно, понимая ее правоту — Ладно, теперь расскажи, зачем ты мне нужна, такая красивая.

— Красивая? Да, я красивая — кивнула Герда — Но дело не в этом. Я буду тебе готовить. Буду стирать. Будут помогать по хозяйству. А ты станешь обо мне заботиться. Одевать, обувать и все такое. Кормить. Жалованье платить!

— Жалованье?! — фыркнул я, и поинтересовался — И какое жалованье? Сколько ты хочешь получать за свою работу?

— Файт в день! — выпалила девушка, и глаза ее забегали. Ясно было, что цену она назвала с ее точки зрения запредельную, и готова согласиться на половину. А может даже и вообще работать бесплатно — лишь бы я оставил ее у себя дома. Но почему бы не попробовать что-то из меня выжать?

— За такие деньги ты еще должна будешь и меня ублажать — я сделал максимально глумливую и циничную физиономию, и добавил, забивая гвоздь в гроб наших отношений — Дважды в день!

— Дважды в день?! — глаза девушки расширились, и лицо ее буквально посерело. Она помолчала, посмотрела на свои босые грязные ноги, на худые руки, торчащие из сарафана и мрачным, тихим голосом сказала — Только без боли, ладно? Ты не сделаешь мне больно? Я очень боюсь боли…

Я закашлялся, поперхнувшись своими словами. Черт подери! Похоже, что девчонку настолько допекло, что она решилась пойти ко мне в сексуальное рабство! И это после того, как рассказала о том, как с ней обращались мужчины. Ох ты ж… Я-то так, типа шутка юмора, немного попугать ее, постращать, а она…

Так. Хватит эмоций. Если я сейчас ее прогоню — где она окажется? Или в рабском загоне — вон, уж смеркалось, сейчас ее на улице прихватят охотники за рабами, и понеслось! И сами как следует попользуют девку, и в бордель продадут, как рабыню. А оно мне надо? Как ни странно, а девица-то все верно сказала — раз спас, значит, за нее отвечаю. И только так. Иначе нехрена было спасать. Это как щенка, или котенка — поднял, вылечил, а потом взял, да и выкинул на улицу умирать. А какое тогда это доброе деяние? Кому нахрен нужна такая доброта? Ох, как не хочется чувствовать себя абсолютным скотом! Если за что я себя и уважал, так это за чувство справедливости и за честность — хотя бы по отношению к себе. И сейчас моя совесть просто воет — «Так нельзя!»