Бандит (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 17

Прижался к стене за углом, стал дожидаться «клиентов». Они не заставили себя ждать — топот раздался секунд через десять после моего исчезновения, и две запыхавшиеся потные туши появились возле меня как двое из ларца, одинаковые с лица. Они и были одинаковыми — может братья? Одинаковые толстые лица, красные носы «картошкой», на головах — одинаковые банданы. И ростом, и сложением — массивные, с окорокообразными ручищами, украшенными причудливыми татуировками — борцы? Как телохранитель менялы? Ох, зря этот «банковский деятель» на меня их напустил…слышал я, что за занавеской кто-то сопит. А потом скрипнула дверь — как будто некто покинул будочку через запасной выход. Сразу сложил два и два. Кстати, вот что заметил — а слух-то у Келлана великолепный! Как у кошки слух. Или как у собаки. Ладно, не буду преувеличивать, но и правда — уши мои слышат замечательно, не хуже чем родные, земные музыкальные уши, оставшиеся в далекой жаркой пустыне. Если остались, конечно же…

Тонкий острый нож очень удобен для срезания кошельков. Это на Земле карманники пользуются всякими там бритвенными лезвиями, или «писками» — так они называют отточенную до бритвенной остроты мелкую монету, которую если что можно сбросить на землю или на пол в автобусе. Здесь-то нахрена эти «писки»? Когда все кошели этого мира прикреплены к телу владельца шнурками или полосками кожи! А то и цепочками — да, чтобы не срезали. Но металл дорог, так что…твердый кожаный ремешок — самое то. И чтобы его рассечь — нужен очень, очень острый рабочий нож! Нож, сделанный из лучшей стали, прокованной сотни, и даже тысячи раз.

Вот таким и был мой нож, доставшийся мне в качестве трофея. Невероятно острый, как и положено дамасскому клинку, и очень упругий — сломать его можно, но довольно-таки непросто, несмотря на не очень большую толщину лезвия.

Нож распахал горло ближнего ко мне парня — от самого кадыка до уха, и мне стоило больших усилий не попасть под брызнувшую фонтаном струю темной крови. Парень зажал фонтанирующую глотку рукой, свободной от здоровенного, чуть изогнутого ножа, и несколько секунд стоял побулькивая, хрипя, и неверяще глядя вниз, на брызжущие сквозь пальцы густые струйки красной жидкости.

Второй парень от неожиданности замер, затормозился примерно на полторы секунды. Этого времени мне хватило чтобы зайти со спины, отшагнув от умершего, но еще не знающего об этом первого противника, и трижды воткнуть нож в почку второго бандита. И тут же отпрыгнуть назад, держа нож наготове — большой палец удобно лежит на сделанной для этого выемке-перекладине, рука чуть в стороне, согнута в локте, я расслаблен, но при этом готов тут же перейти к действиям.

Но действий никаких не понадобилось. Прошло всего три секунды после того, как я перерезал глотку первому, а второй уже начал терять сознание, закатывая глаза и растекаясь в пространстве так, будто из него только что выдернули кости. Ну да — падение кровяного давление в результате ранения почки, потеря сознания, и в дальнейшем следует смерть. После того, как я перехватил ему горло.

Никто из них не успел даже крикнуть. Так, побулькали слегка, похрипели, да и отправились на перерождение. И слава богу. Не самая худшая смерть, это я точно знаю. Мне скорее всего пришлось бы похуже. Такие типы очень любят вначале поглумиться над своей жертвой. А я ведь не зверь, я добрый. Чик! И отправились на небеса. Как там сказал один персонаж? «Мы тебя не больно зарежем!»

В карманах нашлись — один статер, десять файтов, три здоровенные старые медные монеты, которые тут именуют вирхемами, и кучка полков, которые я даже не считал. Некогда, валить надо отсюда. Вдруг парней было не двое, а еще — никогда не надо думать, что тебя совсем никто сейчас не видит. Мало ли как оно бывает…мне лишние свидетели ни к чему. Хотя…и так будет ясно — кто порешил этих придурков. И кстати — к меняле я еще наведаюсь. Никто не смеет меня грабить. И уже тем более угрожать смертью.

Ножи мне понравились. Здоровенные, похожие на кукри, только не такие противоестественно изогнутые. По-моему с этими кукри все не так одназначно, слишком уж они экзотичны. Понты, да и только. Как и боевые серпы. Меч, он и есть меч — прямой, слегка изогнутый, как и положено, нахрена делать его излишне кривым — если только для понтов? Ну да, я дилетант, такие прямые мечи нравятся лично мне. Ну, чисто визуально! Я всегда любил холодняк, но профессионально работать научился только с ножом — ножевой бой, метание ножей.

Хотя и метание — это тоже понты. Чисто для души. На спор прибить к столбу коробок спичек брошенным с нескольких метров ножом — что это, как не понты? В боевых условиях это умение никогда не пригодится. Почему? Да потому, что во-первых, нож должен воткнуться в тело. А куда? В горло? А затылок? А куда еще? В грудь, прикрытую разгрузкой и бронированную лежащими в ней магазинами? Или вообще броником. Ну ладно, твой враг — почти голый, в майке, стоит ровненько и ничего не мешает тебе метнуть нож. А вдруг «мишень» в момент броска повернется? Ну так, чуть-чуть! И поднимется шум. И спалился ты наглухо, и пришел к тебе Большой Полярный Лис. Нет уж, лучше подойти поближе к цели, и сунуть ему нож куда надо. А лучше использовать оружие, которое изначально предназначено для таких вот целей. Малошумное «метательное» оружие.

Ножи собрал в бандану, снятую с головы одного из парней, и в карман сунул еще цепочки и перстни — у каждого покойника по толстой серебряной цепи на шее, и по два серебряных же перстня. Ну не оставлять же всяким там бомжам-мародерам! А так — это мой боевой трофей. Что с бою взято, то свято — говаривали на Руси.

Хороший получился улов. Железо в этом мире дорогое (я ради интереса даже приценился на рынке, смотрел ножи и просто заготовки для клинков — дорого!), а если из него сделали хороший нож — цена возрастает многократно. Тут уже не одним статером пахнет, тут только ладони подставляй под дождь из серебра!

Занятый своими радостными мыслями я едва не погиб. Такой же большой нож, родной брат собранных мной с трупов клинков, мелькнул в воздухе и рассек мне кожу на левом плече. Довольно-таки глубоко рассек, кровь потекла струйкой. Если бы не мой тонкий слух, если бы не многолетняя привычка всегда быть настороже — тут бы мне и конец. Но вот ведь какая штука — не погиб после первого удара, так это ничего не значит. Просто отсрочил свою неминуемую смерть. Почему так печально и безысходно? Да потому, что я профессионал, и кое в чем разбираюсь. Например — сразу вижу, как человек держит нож, как двигается, как смотрит. И вообще — чую, когда мне грозит серьезная опасность. Так вот здесь и сейчас у меня в голове просто-таки включилась красная лампочка и заработал зуммер «Тревога! Тревога!»

Мужчине было лет тридцать пять, может под сорок. Чуть ниже меня, жилистый, с толстыми запястьями и широкими кистями рук, перевитыми синими венами он держал нож в расслабленной руке, поигрывая клинком, будто стараясь найти для него самое удобное положение. Это был настоящий профи, с которым я и в лучшем теле в лучшие годы постарался бы не связываться. Такому надо сразу стрелять в башку — если есть из чего. Или бежать — и как можно быстрее, чтобы не догнал. Мастер единоборств, умелый и ловкий, какого черта он на меня напал?

Впрочем, я догадываюсь — эти двое парней были просто лохами, которых пустили по моему следу вперед. Сумеют меня свалить — ну и слава богу. А не сумеют…вот он, план «Б». Возможно, они и сами не знали, что за ними кто-то следит. А может, и знали — теперь-то у них никак не спросишь. Впрочем, эти знания мне ничего не дадут, как и знание о том, что было раньше, курица и яйцо. А также понимание теории Большого Взрыва. Эх, мне сюда хотя бы «Макаров»! Да что «Макаров», я бы и на ржавый «наган» согласился, лишь бы эта штука стреляла!

Да, в этом теле у меня нет никаких шансов. Ни малейших. Парень долго голодал, в результате чего его мышечная масса уменьшилась до самых что ни на есть невозможных пределов. Не узник Бухенвальда, но нечто близкое к тому. Далее: да, я владею приемами рукопашного и ножевого боя, и не боюсь крови. И не раз бывал в рукопашке, почти всегда выходя победителем. Но это было В ДРУГОМ теле! Это тело не привыкло исполнять приказы мозга, заставляющего произвести те, или иные чуждые организму действия! Так называемой «мышечной памяти» — никакой! Ни малейшей! Нож в руке кажется чужеродным предметом, когда должен быть продолжением моей руки! И как мне, неумехе, теперь бороться с настоящим мастером?