Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина - Страница 5

По собственному детству знаю, что у Лориана были частные учителя, лучшая школа, лучшая академия. А мой удел – самая обыкновенная школа для девочек. Никакого колледжа, никакого университета – это бесполезная трата денег, девушке образование ни к чему, ей в этой жизни будет достаточно просто удачно выйти замуж.

Если бы не познавательные книги и учебники, которые подсовывал мне Лориан, я бы точно стала недалекой девицей без цели в жизни, которая целыми днями листает модные журналы и перемывает косточки подругам.

– Мало кто видел вас в лицо, Эмеран. Вы ведь непубличный человек. Вернее, на публике вы всегда появляетесь под вымышленным именем. Кто бы мог подумать, что дочь герцога Бланшарского сделал себе неплохую карьеру фотографа. Кстати, как ваши родители позволили вам заниматься этим ремеслом?

– А они и не позволяли. Просто, родители никогда не интересовались, чем я занята. Как и с кем провожу время, их тоже не волновало. С самого детства я была для них как сорняк и дворовая собачонка – росла сама по себе и только мешалась под ногами. Для родителей важнее всего на свете был Лориан и его будущее.

– Должно быть, вы всегда ревновали брата к родителям.

– Ни в коем случае. Он был самым близким для меня человеком.

И это истинная правда. С родительским воспитанием Лориан мог бы вырасти заносчивым эгоистом, но он был моим самым лучшим другом и всегда заступался, когда родители были излишне строги со мной. Пожалуй, если кто и занимался моим воспитанием и образованием, так это Лориан – мы ведь были друзьями, а у друзей обязательно должны быть общие интересы и темы для разговора. А ведь я даже фотографией увлеклась, потому что Лориан к ней охладел.

Это произошло одиннадцать лет назад. Брату исполнилось пятнадцать. Родители подарили ему радиоуправляемую модель самолета. Судьбоносная вещица. Именно из-за неё Лориан увлекся авиацией и захотел стать пилотом. Поэтому он отдал мне свой прошлогодний подарок – фотокамеру с набором для черно-белой печати. Это Лориан научил меня снимать и проявлять снимки, он дал мне первые наставления и направил на путь, с которого я до сих пор не свернула.

Новая волна тоски заставила меня притронуться к бокалу и испить его до дна. Граф не преминул подлить вина и спросить:

– Скажите, Эмеран, почему вы сбежали из столицы и даже не сказали родителям, где вас искать? Они ведь переживают. Сначала гибель сына, теперь исчезновение дочери. Понимаю, ваши отношения далеки от идеальных, и всё же, к чему эта жестокость?

– Никакой жестокости, о чем вы? – издевательски протянула я. – На протяжении полугода каждый день мама звонила мне и поучала, в чём состоит долг маркизы Мартельской. Я просто слишком близко к сердцу приняла материнские наставления, поэтому и приехала сюда зарабатывать капитал для возрождения величия вверенного мне маркизата.

– И как будете возрождать, если не секрет?

О, я прекрасно вижу этот скептический прищур, вижу издевательский изгиб губ. На лицах родителей я не раз замечала то же самое. Никто в этой жизни не верил в меня, кроме Лориана. Хотя бы в память о нём я просто обязана довести все свои начинания до конца.

– Не секрет. Мне теперь принадлежит участок земли близ Эрминоля. Там стоит целлюлозный завод, владелец каждый месяц перечисляет на мой банковский счёт плату за аренду. Я собираюсь заработать и накопить приемлемую сумму и вложить деньги в развитие цветной печати.

– Простите? – изобразил непонимание граф.

– На том заводе помимо писчей производят ещё и фотобумагу. Дрянного качества. Я раньше, когда занималась черно-белой фотографией, её даже для печати эскизов редко использовала. А сейчас я планирую накопить деньги, найти специалистов, может быть даже купить технологию у тромцев, чтобы начать производство цветной фотобумаги в Эрминоле. Разумеется, к цветной бумаге должны прилагаться плёнки, проявитель и эмульсия. Их производством я буду заниматься параллельно. И тогда наконец в Аконийском королевстве цветная фотография получит широкое распространение.

– Что-то подсказывает мне, ваша матушка не такими словами описывала вам долг маркизы Мартельской.

Внезапно яхта пошатнулась, и я ощутила, что мы плывём. Одного взгляда в иллюминатор хватило, чтобы понять – судно выходит в открытое море.

– Что происходит? – строго спросила я.

– Не стоит волноваться, Эмеран.

А по-моему, очень даже стоит. Граф так вальяжно откинулся на спинку дивана и растянул по ней руки, что мне стало не по себе от этой самоуверенной позы.

– Всё ясно, – заключила я. – Приплыли сюда по просьбе моего отца? Обязались найти и вернуть непутёвую дочь в отчий дом?

– Всё зависит от вас, Эмеран. Может быть мы просто немного прогуляемся. А может быть отправимся сразу к берегам королевства.

Только этого мне не хватало. Я подхватила камеру и сумку с оборудованием и ринулась прочь из салона. Спешно спустившись на нижнюю палубу, я вскочила на корму, но было уже поздно. Между яхтой и пристанью плескалась вода и с каждой секундой её становилось всё больше и больше.

– Эмеран, прошу, только не делайте глупостей, – раздалось за спиной. – Вы же не станете прыгать в море, лишь бы сбежать от меня?

Граф подошёл ко мне вплотную и, стоило мне обернуться, как он мягко взял меня под локоть и тихо добавил:

– Неужели моё общество настолько вам неприятно?

Я посмотрела на колышущиеся волны за бортом, потом на графа, и сказала:

– Разумеется, никуда я не прыгну. Камера не переживёт контакта с солёной водой, а вам я её не оставлю. Но домой я тоже не вернусь. У меня здесь работа, меня ждут в отеле. Разворачивайте яхту.

– Прошу вас, давайте вернёмся наверх и закончим нашу беседу в приватной обстановке. Обещаю, ничего против вашей воли на борту "Вечерней звезды" не произойдёт. Как только мы поговорим, я отдам распоряжение вернуться на Камфуни. Если вы этого захотите.

Я немного подумала и решила подняться обратно в салон. Граф не скрывал воодушевления, даже предложил мне снова выпить, но я не хотела ещё больше туманить разум, когда обстановка неожиданно переменилась и начала излучать опасность.

– Значит, похищать меня и возвращать родителям вы не собираетесь, – подытожила я. – Тогда что вам от меня нужно?

– Думаю, вы догадываетесь, – загадочно улыбнулся граф.

Догадываюсь? Это вряд ли.

– Хотите инвестировать деньги в мой будущий фотозаводик? – в шутку предположила я. – Тогда вам надо было захватить с собой юристов, чтобы обсудить все детали.

– Мне нравится ваша деловая хватка, – рассмеялся граф. – Вы действительно совсем не такая, какой вас представляют люди, с вами не знакомые

– И какой же они меня представляют?

– Говорят, что новоявленная маркиза Мартельская оттого не появляется в свете, что она слабохарактерная, прозябающая в деревне простушка без харизмы, милой внешности и воли. И я приятно удивлён, что все слухи оказались лишь слухами. Вы весьма привлекательны, Эмеран, у вас есть внутренний стержень, вы всегда готовы держать удар. Но кое-чего вам всё же не хватает.

– И чего же?

– Крепкого плеча, на которое всегда можно опереться, чтобы не быть сильной и не биться каждый день за своё место под солнцем. Вам не хватает заботливого супруга, который будет делать всё за вас и только для вас.

Ну да, конечно. Именно об этом и твердила мне мама каждый день после гибели Лориана, пока я не сорвалась с места и не уплыла на Камфуни – уж очень я устала от её настойчивых попыток скорее выдать меня замуж.

– Всё ясно, – кисло заключила я. – Будете предлагать мне кого-то из ваших родственников. Племянника, кузена? А в придачу земли, дома, счета в банках? Давайте, начинайте торги, мне даже интересно, во сколько вы оцените право получить в жёны маркизу Мартельскую и будущую герцогиню Бланшарскую.

Вот оно, моё уязвимое место – брак. Пока был жив Лориан, родители старательно подыскивали ему невесту среди дочерей виконтов и баронов, кто бы согласился породниться с маркизом из обедневшего рода. Про меня в то время никто и не вспоминал. Я же всего лишь дочь герцога без всякого приданого, лишь бы хоть кто-то согласился взять такую в жёны. А год назад всё переменилась. Из бесприданницы я превратилась в маркизу в своём праве, настоящую аристократку, полноценную обладательницу высокого титула. И этот титул я однажды передам своему сыну. И вот за право стать отцом моего отпрыска началась негласная борьба. Нетитулованные представители аристократических родов, как мне известно, стали часто наведываться в дом моих родителей в Эрминоле. Кто-то из них пытался узнать мой адрес в столице, но я успевала менять съёмные квартиры раньше, чем визитёры нападали на мой след.