Хроники Ордена Церберов (СИ) - Ясная Яна - Страница 21

Я только хмыкнула: картина рисовалась жутковатая.

—  Вот он и задал стрекача домой, от греха подальше, —  согласился со мной стражник.-  Мамке все рассказал, а она уж стражу звать велела. Я там был, господа церберы, меня к вам и приставили потому что моя смена была. И вот что я скажу —  не разбойники это. На бортниковом подворье где-то кое-что поломано, но пожитки в порядке, в сундуках никто не рылся и ухоронок не искал. А зверье, прежде чем на человека напасть, скотину бы порезало, да и кровища повсюду была бы, объедки… А там —  ничего. Собаки, вроде, след какой-то почуяли, но не пошли по нему. На брюхо ложатся, воют —  по следу не идут.

—  Благодарю за помощь, уважаемый, —  кивнул Камень.

А по суровому мужественному лицу сразу было понятно, что вот сейчас он мысленно перебирает всех известных ему тварей, пытаясь понять, которая здесь отметилась.

И я могла уверенно подсказать, что тварь эта будет либо ох и здоровенная, достаточно, чтобы проглотить человека целиком, да не одного, а дюжину. Либо наделенная магией, как тот дух, в Горше, и способная  спрятать останки. И оба варианта не радовали.

—  Доведешь наш отряд до развилки, про которую говорил —  и езжай в Хорвус.

А Камень, видно, и без моих подсказок пришел к тем же выводам, раз отсылает стражника.

Первым подвох почуял Коряжка. Оживился, встрепенулся —  и уже от этого напряглась я. 

Завертела головой, пытаясь понять, что так могло обрадовать рыжего, потянула носом… Та-а-ак!

—  Уважаемый! —  окликнула я стражника, успевшего развернуть коня к городу.

—  Да, госпожа цербер? 

—  Скажи, а хутора эти, пострадавшие,  часом не на болоте стоят?

—  Что вы, госпожа! —  улыбнулся мне парень. —  Кому придет в голову избу на болоте рубить?

У меня отлегло от сердца.

—  Там суша матерая, а до болота еще с полдюжины стрелищ!

Да чтоб вам всем!

Ведающий Тропы, за что?!

—  Что будем делать? —  поинтересовался Гемос у Камня, как у старшего, пока остальные  молча наблюдали, как удаляется по направлению к городу спина стражника.

—  Что и всегда, —  мрачно отрезал Солнышко. —  Разбираться. А Танис… Танис Око. Оку не обязательно лезть в болото. Может, мы чудовище с берега найдем. Может, оно вообще не с болота пришло.

Ну-ну. Конечно. А может, чудовище обожралось человечины и само издохло от несварения, и нам останется только отчекрыжить ему голову —  дабы предъявить почтенному господину Атамусу…

Словом, в такое везение я не верила ни на медную монетку.

На Бортники я смотрела сквозь прозелень дара. 

В хлеву больше не голосила голодная скотина —  нашлось, кому ее забрать —  хотя нас мало это интересовало. Мы искали совсем другую живность.

И слабо мерцающие искры едва ощутимо очертили ее след, оставленный неделю назад. 

Волнистый, извивающийся след.

Не зря я не верила в везение.

—  Ринко, Грельда —  пройдите по вокруг хутора. —  Камень смотрел ровно туда, где мерцание таяло среди деревьев по направлении к болоту, заставляя вспомнить, что он полгода почти ездил в дозоры один, сам себе Клык, сам себе Око. —   Гемос —  с ними. Танис, со мной во двор, попробуем разобраться, что и как здесь произошло.

Хотя в целом и так уже было всё ясно.

Во дворе чудовище наследило почти везде, и мне никак не удавалось выхватить из этой мешанины внятный узор. Я пыталась снова и снова, злясь на себя, но проклятые мерцающие искры не желали раскрывать своих тайн.

—  Подожди. —  Попросил Илиан, до того молча стоявший у стремени Коряжки. —  Не спеши.

—  Ты видишь? След? —  мрачно спросила я, с тоскливой обреченностью понимая, что как Око в подметки не гожусь собственному Клыку.

—  Сам —  нет. Чувствительности не хватает. Только вместе с тобой, то, что видишь ты.

—  Вижу, —  согласилась я угрюмо, хоть на душе и стало легче от его слов. 

И на его честность ответила тем же:

—  Только не знаю, что.

—  Потому что смотришь не туда. Успокойся. Выдохни. И вернись взглядом туда, откуда все началось —  к воротам. Так будет проще. Там будет только два следа: как тварь вползла, и как выползла.

Голос Камня успокаивал —  как и рука, перехватившая поводья Коряжки, и ладонь на луке моего седла...

Так действительно оказалось проще: стоило только ухватить взглядом кончик этой нити, как оказалось, вести по ней взглядом не сложнее, чем распутывать пряжу. И постепенно, понемногу, взгляд “наметался”, и я поняла что уже различаю, где  след твари, где человеческие след, и даже где след носившейся по двору заполошно курицы...

...оно действительно вползло в ворота —  и люди, увидевшие его, сперва попытались убежать, бестолково метались по двору, а потом вдруг все замерли, и тварь неспешно двигалась от жертвы к жертве.

—  Приползло со стороны болота, значит, скорее всего, уже после лесника. Не нажралось и продолжило искать добычу, —  деловито делилась соображениями Грельда, пока Ринко сосредоточенно перетряхивал седельную сумку. — Заложило разок круг вдоль забора, и полезло во двор. Днем или ночью —  определить не удалось, остаточный магический оттиск очень слабый. 

Илиан, проверяющий, удобно ли сидит амуниция, уверенно отозвался:

—  Днем. Ну или вечером, — он поправил куртку, зачарованную не хуже иной брони, и пояснил, —  Семья во дворе почти вся была.

—  Днем.

Камень поднял на меня вопросительный взгляд, и я, пожав плечами, пояснила:

—  По двору куры метались. К вечеру приличные куры на насест садятся.

—  Что еще? Раз из десятка жертв сбежать попыталась только одна, значит, тварь умеет обездвиживать. Взглядом или аурой —  не поймем, пока не выясним, с кем именно имеем дело.

Гемос, молчавший по большей части, подал голос:

—  В целом, это неприятно, конечно —  но опасно только для обычных людей. Магов такие вещи не берут, да и обычных людей не всегда —  попытался же кто-то сбежать, —  и, подумав немного, хмуро добавил: —  Другое дело, что ему не удалось...

Мне поправлять и проверять было нечего, и я сидела на бревне рядом с Грельдой, опершись спиной на забор и следя, как Клыки готовятся к поискам и уничтожению твари.

Вот только Грельда тоже рылась в сумке, что-то упорно ища —  наверное, какой-нибудь  артефакт. Одна только я, зеленый новичок, не позаботилась усилиться перед боем, да мне и нечем, в общем-то, не разжилась еще...

Грельда добыла из сумки пирожок, разломила его, и сунув мне половину, вгрызлась в свою долю. 

—  Меня беспокоит, что след такой слабый, — хмуро выдала она, прожевав. —  Недельному поярче положено быть. 

—  Может, след и не недельный, —  Ринко Батог потопал, убеждаясь, что сапог удобно мидит по ноге и кинжал в голенище не мешает. —  Это обнаружили их неделю как, а случилось все, может, еще и раньше!

Ринко требовательно протянул руку к Грельде, та вложила в нее пирожок. Он откусил и вернул его Грозе, а та, упрямо сведя брови, гнула свою линию:

—  Ну сколько хутор мог пустым простоять? Скотина жива была, и в ворота открытые никто из леса не наведался! День, два, не больше! Чую, намучаемся мы с поисками: как бы тварь не из магически скрытных оказалась!

—  Скрыт, не скрыт —  какая, к эллинам, разница? —  я с сожалением оглядела свои пустые руки.

Пирожок закончился гнусно быстро, хотя на мою половину никто не посягал (а я бы и не дала!). Где Гроза успела добыть пирожок? Почему я до этого не додумалась?

Покосившись на ее руки, и с сожалением убедилась, что в них ничего нет, и закончила мысль:

—  Змея —  она и есть змея. Вы, главное, засаду устройте —  а она в нее сама, как миленькая, приползет…

Охнула Гроза:

—  Исключено! Танис, ты Око, ты не можешь быть приманкой! — она возмущалась, как будто это ей я предложила приманить на себя чудовище, а не сама собиралась вспомнить юные денечки.