Хроники Ордена Церберов (СИ) - Ясная Яна - Страница 17

А проклятье —  что, легко отделалась! Болотная Дева наказала лишь того, кто нарушил ее запрет. Ни наставнице, ни дядьки Бору с домашними вины не отмерила.

Камень, убедившись, что больше мне нечего сказать, заговорил сам:

—  В следующий раз скроешь такую хрень —  закопаю.

Я вздохнула, и призналась с досадой:

—  Да никогда такого не было —  чтобы прям волной ползли! Ни дома, ни в Логове ни разу такого не было! Ну, лезли ко мне змеи. Одна-две дюжины, много —  три, если места совсем уж змеиные и пеше идти долго пришлось. Наставники разрешали не ночевать в болоте —  так и мы, вроде, не собирались ночлегом здесь вставать, к ночи должны были на твердую сушу выбраться….

Коряжка всхрапнул —  ему-то всё понравилось, он ни на что не жаловался, а теперь и вовсе придремывал стоя, после нежданного сытного обеда.

—  Давно в болотах была? —  деловито уточнил Солнышко, вгоняя клинок в ножны.

Звонкий щелчок заставил рыжего повести ушами в сторону резкого звука: вот беспокойный двуногий! Сам не спит, и честным коням не дает!

А я слегка растерялась от вопроса:

—  Не то чтобы “давно”... Но вот чтобы своими ножками, а не конскими —  это да, года три-четыре уж, как мне разрешили не спешиваться.

—  Понятно. Обязательно скажу аргусу…

— ...и я даже представляю —  что, —  себе под нос пробормотала я.

А Илиан продолжил, будто не заметив:

—  ...что проклятие имеет накопительный эффект, и нужно его, подальше от беды, время от времени разряжать. То-то акропольский целитель обрадуется: будет у него теперь неисчерпаемый источник яда!

—  Понятно. Обязательно скажу аргусу…

— ...и я даже представляю —  что, —  себе под нос пробормотала я.

А Илиан продолжил, будто не заметив:

—  ...что проклятие имеет накопительный эффект, и нужно его, подальше от беды, время от времени разряжать. То-то акропольский целитель обрадуется: будет у него теперь неисчерпаемый источник яда!

—  Ты, что ли, в склянку плевать будешь?

—  Что-что ты сейчас сказала?

—  Говорю, чему радуешься,  ты-то со мной скакать по болоту будешь! —  громче и отчетливее произнесла я.

Илиан “поверил”, и вернулся к предыдущей теме:

—  Ладно, в  этот раз, вроде бы повезло, обошлось. Но ты все равно должна была нормально сказать!

—  Я сказала, —  не утерпев, огрызнулась я. —  Но ты хотел бороться со страхом!

—  С твоим, а не с лошадиным!

Я не сдержала смешка, и Солнышко картинно закатил глаза и головой покачал:

—  Нет, вы посмотрите! Отряд по ее милости разделился, что с вьючными лошадьми —  неясно, удалось ли сберечь груз —  непонятно, а ей весело! Значит, так! Око Цербера Танис Змеи… тьфу ты, Болотная! Слушать, что я говорю, и выполнять без выкрутасов: сейчас верхом подъедем к тому месту, где спешились —  и ты с седла кричишь птицей ловь. После этого мы спешиваемся, и быстро, но без лишней спешки, переходим топкий участок. Везде, где позволяет тропа, ты садишься верхом, и разгоняешь  змей. Если тропа не позволяет, а змей становится слишком много —  мы останавливаем движение, ты садишься в седло и все равно разгоняешь змей. Во всех топких местах движемся именно таким порядком. Я иду первым, ты за мной. Это понятно? Молодец, раз понятно, тогда повтори!

Когда мы выбрались из болот, небо обещало вот-вот разродиться сумерками, а на берегу нас ждал сюрприз: стоянки, где нас дожидались бы ушедшие вперед спутники, не обнаружилось.

Конские яблоки и разбитая копытами трава внятно говорили, что мы не заблудились и вышли куда нужно —  церберы тут были. Но почему-то решили не дожидаться нас тут, а отойти подальше.

—  Отходим от дороги к ручью и встаем лагерем, —  скомандовал Солнышко, и сам же первый свой приказ и исполнил.

И вот теперь расседланные кони остывали после долгого пути, потники сохли на кустах, а мы готовили ночлег.

—  Одеяла ускакали, —  сказал Илиан, ломая через колено хворост для костра, когда мы обустраивали привал, —  фураж тоже. Еда у нас, слава богам, есть, но вот беда, котелок тоже был на вьючных лошадях, так что кашу будешь грызть сырой. Надеюсь, твоя шутка всё ещё кажется тебе веселой, —  удовлетворенно подвел он итог подсчетам потерь.

Чем был удовлетворен —  неизвестно, потому что моя-то коняга перекусила на болоте чем проклятье послало, а вот его гнедому предстояло после долгого перехода обходиться травой. Скорее всего тем, что я получила урок, и в будущем не буду утаивать важные сведения от командира отряда — но я-то их и не утаивала! Он просто слушать не захотел!

Сам козёл!

Хлеб, сыр, вяленое мясо, вода из фляжек —  и Камень отправился на боковую, благородно уступив мне дежурить в первую половину ночи.

Всхрапывали лошади: гнедой мирно спал, изредка разгоняя вечерний гнус хвостом, Коряжка сурово зыркал по сторонам.

Глодал поленья костер, изредка хрупая угольками, лягушки и сверчки пробовали голоса, из леса тянуло сыростью, а с болота тиной, последние закатные лучи мирно догорали, а я ощипывала хлебную горбушку, специально для этого сбереженную с ужина, время от времени отправляя в ночную тьму расходящийся кольцом поисковый импульс: сколько их уже было, таких посиделок на конском седле у костра в незнакомой ночи? Только раньше рядом дремал не Илиан Камень, а кто-то из наставников, натаскивающих щенка на дичь… 

Ощущение наблюдения пришло, когда луна зависла где-то в районе полуночи.

Коснулось плечь, проскользило по хребту пером чужого внимания.

Выдернуло меня из мыслей о Логове, вернуло в незнакомый лес у чужого болота.

Неизвестный совершенно не скрывался,  и будто красовался, а может, дразнился —  и благо, что впервые я почувствовала это в акрополе, под защитой его стен, магии и оружия братьев!

Потому что не узнай я давешнего знакомца —  сердце могло бы и не выдержать. 

Да что там, оно и теперь так и норовило выскочить из груди!

Разозлившись и на себя, за испуг, и на ночного соглядатая, я всей силой вложилась в поиск, и он улетел во все стороны текучей водой, накрывая всё на своем пути: кони, камень, лес, какая-то мелкая пакость далеко в болоте…

Получилось хорошо: мне никогда раньше не удавалось накрыть поиском так много —  и не не потерять в точности увиденного. Вот только не увидела я ни-че-го, ничего, что могло бы выдать того, кто смотрел на меня вторую ночь подряд неизвестно откуда.

Ну так же не бывает, Ведающий Тропы свидетелем! Если видят меня —  должна видеть и я!

Я собрала силу и, сжав ее в тугой комок, снова погнала волну —  получилось даже чуть дальше, чем в первый раз, пусть и менее четко. Но снова —  ни следа чужой магии. Ни искорки, ни хвостика, за которую можно было бы ухватиться и дотянуться по следу заклинания до мага.

Нет, так дело не пойдет!

Давай еще раз, Танис!

Подобравшись, как перед прыжком в воду с крутого обрыва, я отправила поиск —  и еще когда чары только сорвались в полет, поняла, что третий раз будет неудачным: неровно отпустила. Сейчас схлопнется и шлепнет по мне отдачей, чтобы знала, кулема криворукая!

Но в тот самый момент, когда заклинание достигло своего предела, и я уже видела, что вот-вот истончившиеся нить разойдется, кто-то подхватил мои чары.

Подхватил, расправил, вдохнул в них силу — да как так-то?! Этого же не может быть!

А чары полетели искрящейся, видной только в магическом зрении зеленой волной, разворачиваясь так далеко, как мне бы ни за что не удалось дотянуться. Накрыли собой весь болотный язык позади и кусок леса передо мной, дотянулись до стоянки церберов, замерли, давая рассмотреть: два спящих свертка, Ринко Батог на дежурстве —  спасибо тебе, Ведающий Тропы, что вывел, не дал им сбиться с тропы!

Найдя взглядом лошадей, я торопливо их пересчитала: трое орденских, подседельных, и вьючные —  отдельным стреноженным табунком —  раз, два, три… пять! Хвала богам, все, а значит, и груз в порядке!

Поисковое заклинание еще постояло в этой точке, на пике силы, а потом схлопнулось.