Любовь длиною в жизнь (СИ) - Ши Катерина - Страница 3

Точнее, не так, чтоб быть красивой для других. Свою внешность, как и себя, не считала непривлекательной. Но длинные ногти мешались при работе, волосы часто убирала в хвост или затягивала в пучок на макушке. Одежда максимально удобная, ведь приходилось много ходить, часто посещать стройку, следить за тем, чтобы твой уникальный проект таким и оставался до конца.

Кстати, неплохо бы съездить на объект и лично посмотреть, где собрались возводить поселок, который станет центром отдыха людей с толстыми кошельками. О да, папа там тоже захотел прикупить домик… очередной.

За сутки до мероприятия Сергей Викторович снова позвонил. Хм, зачастил!

– Слушаю, – ответила без особого энтузиазма, потому что два часа назад пришел образ, который спешно пыталась запечатлеть.

– Ты прилетела? – уточнил он, как всегда забывая об элементарных правилах приличия.

– Да, – ответила, закусив губу и чертя карандашом набросок.

– Готова к завтрашнему вечеру? – еще один вопрос, которые отвлекал.

– Все по инструкции, – отчеканила.

– Тогда за тобой приедет машина, – отозвался отец.

– Сама доберусь, – не согласилась с ним и отключила звонок, чтобы моментально погрузиться в творческий процесс с головой. И не сложно догадаться, что отдалась ему до самого утра, зато сделала то, что и задумывалось ранее. Нарисовала отдельными элементами дома, сделала наброски, приблизительно продумала местонахождение тех или иных объектов. По всему выходило – круто!

На то, чтобы поспать, у меня было не так много времени, потому что сборы займут в два раза больше. Но на три часа я все же растянулась на кровати, чтобы сползти с нее потом, когда громко и требовательно зазвенит будильник.

А дальше спринтерский забег до ванной, быстрые сборы и подъехавшее такси через десять минут, которое и отвезло в салон красоты. Удивительно, но сейчас можно было одновременно делать и маникюр, и педикюр, еще и бровями заниматься. А как только часть процедур мне сделали, перешли ко второй половине – прическа и макияж.

Думала, что таким темпом опоздаю куда угодно, но девушки сработали слаженно, даже таксист, ожидавший меня минут десять, не стал ругать. Оценил мой внешний вид, понятливо кивнул и повез в сторону нового дома музей.

Здание – так себе. На мой взгляд, огромное количество стеклянных окон не приносит ничего, кроме парилки внутри помещения в знойный день и грязных разводов во время дождя. Ну да ладно, не мне судить, не мне решать.

Выбравшись из такси, остановилась около ступеней, ведущих наверх, и поджала губы. Вот и настал момент, когда прошлое меня настигло. Ну, как прошлое? Воспоминания, довольно неприятные и болезненные, ведь сегодня я смогу увидеть тех, с кем когда-то училась в одной гимназии. Да-да, папа был щедрым родителем, который любил рассказывать своим сотрудникам, где именно учится его ребенок. Хвалился как мог, и учиться меня заставлял так – чтобы другие завидовали. Не дети, нет, взрослые. Это был его козырь, его личная вершина на Олимпе, которая лично мне ничего хорошего не принесла. Сколько раз я приходила к нему в слезах, прося перевести? Не сосчитать! В ответ получала только молчание, которое сводилось к скандалу и обещанию устроить мне трепку. Что и говорить, я даже на колени падала, однако не проняло ничего, статус и желание выглядеть лучше других оказались выше благополучия и душевного равновесия дочери.

Преодолевая ступеньки, я вдруг почувствовала в себе какое-то железобетонное спокойствие. Даже головная боль, которая мучила с самого утра – отступила. Надо же, какое холоднокровие проснулось! Никогда не думала, что оно может проявиться в этой сфере. Обычно я такая решительная и собрана на переговорах, потому что боюсь что-то упустить.

Дверь мне даже открывать не пришлось, это сделал высокий мужчина в черном костюме, который проверил у меня пригласительное. Сильно удивился, что принесла его в электронном формате, но, сверив мою фамилию со списком гостей, отступил в сторону.

– Приятного вечера, – проговорил он слишком уж добродушным голосом.

– Благодарю, – ответила и сделала первый шаг внутрь.

Помпезно, дорого и безвкусно. Вот и все, что нужно было знать об этом мероприятии. Ах да, я уже говорила о том, что каждый гость придет сюда не просто так, а показать свою цену? Так что многие девушки, да и женщины с маниакальным величием то поднимались, то спускались по глянцевой широкой лестнице, которая вела на небольшой балкон. Останавливались перед зеркалом, крутились, позируя вспышкам фотокамер, поворачиваясь выгодным для них ракурсом.

Сдав плащ, я осторожно пошла сквозь гостей на поиски отца. Задерживаться здесь мне совершенно не хотелось – не мой уровень. А вот поговорить быстро – очень даже.

Увы, так сразу сориентироваться в толпе мне не удалось. Да и сколько лет мы не виделись? Не уверена, что смогу сразу же его узнать. Достав телефон, набрала нужный номер и отошла немного в сторону.

– Ты где? – уточнил Виктор Сергеевич.

– В вестибюле у лестницы, – вздохнула и добавила, – рядом с огромным цветком, он тут один.

– Сейчас тебя встретят.

Да? Даже не лично? Удивительно просто!

Ждать, правда, пришлось недолго. Перед моим носом довольно быстро появился молодой человек с наушником в ухе.

– Милана Викторовна? – уточнил он и дождался утвердительного кивка. – Следуйте за мной.

Что ж, ладно. Мне даже интересно, для чего именно меня сюда пригласили!

Мужчина вел меня через огромный зал, на стенах которого висели картины. Наверное, в любой другой бы ситуации я даже задержалась, но приходилось чеканить шаг. Зал сменился длинным коридором, а звук наших шагов приглушала красная ковровая дорожка. К слову, громкий смех можно было бы расслышать в любом случае, как и голоса людей, обсуждающих что-то.

Среди них я не могла до конца определить, где голос отца. Телефонный разговор часто искажает звук, да и смех… Со мной в таком настроении и не говорили никогда.

Мужчина, что провожал меня, замер у белой двери и после короткого стука опустил желтоватую ручку вниз, пропуская меня вперед.

Я переживала, что не узнаю Виктора Сергеевича? Была не права. Вот оно, пренебрежительное выражение на лице, скривившиеся губы, которые пытаются разъехаться в приветливой улыбке. Не выходит, рот перекосило. Отец даже встал с красивейшего кресла, а я продолжала смотреть ему строго в глаза.

Лицо его сильно изменилось, расширилось, появился чуть висящий подбородок, глаза поблекли, но остались такими же злыми, как и много лет назад. Голова совершенно лысая, а брови седые. Он больше не был тем статным мужчиной, которого я помнила, годы взяли свое. Время никого не пощадило.

– А это Милана, – все же выдавил отец.

Тут уж пришла моя очередь повернуться чуть в сторону и рассмотреть собеседников Виктора Сергеевича.

– А дочка похорошела! – внес вердикт мужчина, который был того же возраста, что и мой отец. Но в отличие от родственника выглядел свежее, моложе даже. Лицо тронули морщины, но они ему шли, придавали солидность и серьезность. Глаза только были более теплыми.

А вот сидевший рядом с ним мужчина смотрел на меня прямо в упор. Разглядывал с ног до головы, точно так же, как и я его. Сколько лет прошло, а? А взгляд все тот же – немного наглый, в то же время ленивый. Голова чуть опущена вниз, и из-за этого кажется, что меня оценивают. Из молодого сопливого мальчишки этот человек превратился в статного мужчину, от вида которого даже сейчас мое сердце заходится в бешеном ритме. Как там говорят? Первая любовь – любовь последняя? Это мой случай, когда до сих пор любишь так же сильно, как и ненавидишь.

– Садись, – произнес отец, указывая на стул рядом с собой.

Прошла по ковру, удобнее уместилась на указанном месте и стала ждать… Приговор! Да, теперь я ждала именно его, потому что таких встреч просто так не бывает, да, Марк?

Глава 3

Когда я перешла в новую школу, то сразу поняла – мне не найти себе подруг. Даже одну. Если сравнивать меня и других учащихся – то просто белая ворона, прилетевшая не в свою стаю. До сих пор помню, как тяжело было уходить из старого класса, переезжать в новый район и идти в элитную гимназию, стоимость обучения в которой на тот момент съедала внушительный бюджет отца. Но он преследовал какие-то свои цели, раз отдал меня на воспитание своей матери, но очень сильно влезал в мою жизнь.