Пилюля (СИ) - Алексеев Александр - Страница 50

Э, брат. Да ты себя со стороны не слышал...

– А вот и взлётная полоса, – говорю я, кивая на тёмную ледовую полосу впереди, и расставив руки в стороны вою как самолёт.

Тут вдруг Васёк разбегается, и со всей дури летит в темноту по наезженной ледяной дорожке, извиваясь как ужаленный током. Довольный тем, что доехал до конца и не упал, машет мне рукой из темноты и орёт:

– Не ссы, Юрка. Не помрёшь. Взлетай…

Я разбегаюсь, но за пару метров от начала "полёта" замечаю как ледяная глыба срывается с крыши, и оторвавшись, летит на центр ледяной дорожки. В последнем шаге перед льдом успеваю вывернуть стопу и оттолкнуться чуть в бок. Качусь по снегу навстречу ледяному взрыву. Крупный осколок попадает в лоб. Пипец!

Ну и вонища!

Открываю глаза. Тётя Клава тычет мне в нос вонючей ватой.

Нашатырка.

Колобок орёт в трубку по-эстонски растягивая слова:

– Ско-о-ра-ая? Тра-ав- ма-ати-иче-ески-ий шо-ок… Да-а. По-о-вто-ряю а-а-дрес… Что-о? На во-о-здух?

Попандопуло с Абрамяном берут меня за руки, за ноги, и выносят на снег перед крыльцом. Смотрю на звёзды, устав разбирать "эстонские" разговоры. Постепенно речь друзей становится более разборчивой, и к приезду скорой я уже начинаю смотреть на происходящее с усмешкой.

Мне сделали укольчик, посветили в глаза, померяли давление. Сказали два дня постельный режим, будет хуже вызывайте врача. Дали справку и уехали.

Пилюля прискакала ночью с дежурства. Лежит вот у стеночки, а я больной человек балансирую на краю кровати, пытаясь её не разбудить. Потом двигаю телом пытаясь отодвинуть подругу к стенке. Та, упирается двигая меня своей попочкой назад. Так продолжается пару минут пока Колобок не устав от скрипа хрипит нам:

– Эй, вы там. Берите матрас и идите в коридор. Я к соседям не пойду. Да и мандаринки у вас нету.

Мы с Пилюлей истерически тихонько ржём прижавшись друг к другу. Так и засыпаем.

12 февраля 1950 года.

Утром невыспавшийся Васечка побежал на тренировку с художниками, подруга приготовила завтрак и улетела в госпиталь. Я лежу и думаю, а что это со мной ночью было.

У меня ведь после драки в подворотне и когда банду брали тоже что-то подобное было. Значит это не из-за шайбы. А из-за чего? Целых два свободных дня впереди. Сто процентов догадаюсь…

На хоккейную тренировку не пошёл. Позвонил в штаб Изотову, доложил. Короткову стрёмно звонить, выгонит из команды на хер. А так за пару дней может успокоится. Колобок поел, потрыньдел, глядя на меня, про бездельников и уехал на тренировку в Лефортово. Хотел с ним передать привет трэнэру, но вовремя одумался. Не буди лихо – пока оно тихо.

Проехал в Спорткомитет к Гранаткину. Книги отдал. Про номера у футболистов-хоккеистов потрыньдел. Марш на губах сыграл имитируя выход на поле. Засел за заявки футбольных команд низших классов в надежде углядеть знакомых по тем чемпионатам.

Оп-па. ОДО Иркутск Бузунов Василий 1928 г. р… Так этож лучший бомбардир одного или двух чемпионатов СССР.

Переписываю данные.

Лежу, "Огонёк" читаю, что тётя Клава принесла. Рассматриваю фотки и прикольную советскую рекламу. "Требуйте наш товар в ассортименте своего магазина". И, ведь требовали…

Достаю свою лейтенантскую парадную форму. Натягиваю сапоги. Цепляю орден. Смотрю на себя в зеркало. "Красавчек".

Никуда идти не нужно. А не выпить ли благородному дону?

Достаю из тумбочки початую "Пшеничную". Наливаю на два пальца. Выпиваю, и подцепив вилкой кусок омлета с салом, с наслаждением занюхиваю.

Тут раскрывается дверь и на пороге кто? Сами знаете кто. Улыбается:

– А я отпуск на завтра до вечера взяла. Буду за тобой ухаживать. А Васечка после тренировки к Анисимову на базу поедет. У того койка свободна…

Достаёт из сумки пакет, и высыпает на стол десяток мандаринов.

– Вот. Надеюсь хватит…

Я, оценив ситуацию, встаю, подхожу к патефону, выбираю пластинку. Пилюля быстро скидывает пальто и валенки, оставаясь в белом халате, который надела, чтобы не помять в сумке до завтрашнего ночного дежурства. Подруга до ушей радуется появившейся возможности пошалить. Звучит музыка. Я подхожу к ней. Она поправляет халат. Беру её за талию. Поехали!!![36]

13 февраля 1950 года.

В лицо светит солнечный луч. Я не открывая глаз, зарываюсь от него поглубже в подушку, ощущая ромашковый аромат её волос. Она сладко спит, смешно округлив губы, как для поцелуя.

А не послать ли мне на хрен весь этот мой гениальный спортивный план. Женюсь, буду каждый вечер так шалить. Ну, не каждый, через день… А где шалить? В примаки я не пойду. Квартиру или даже комнату Генерал только за первое место даст, и то не факт. Со Сборной когда ещё что-то выиграем. Вообщем нужно немного подождать. Подождёшь, любимая?

Она во сне чему-то улыбается, словно слышит мои мысли. Тут вдруг стук в дверь. Анечка вздрагивает, открывает глаза. Встаю, смотрю на часы. Точно, Колобок с тренировки приехал. Закидываю матрасы на кровати. По-солдатски быстро одевшись, смотрю на Пилюлю. Она сидит за столом и заинтересованно что-то читает в "Огоньке". Артистка Больших и Малых театров. Открываю.

Васечка заходит. С тоской смотрит на своё постельное бельё лежащее на полу. Переводит взгляд на мусорное ведро с кучей мандариновых шкурок.

– Ну, вы, блин, даёте!!!

Пилюлька ушла домой отсыпаться перед дежурством. Я сходил к Стёпе попросил решить вопрос с доставкой кроссовок со склада в общагу. Тот пообещал потихоньку до конца месяца всё перетащить. Позвонил Изотов сказал, чтоб я был на завтрашней утренней тренировке, иначе мне кранты. Коротков перед матчем с ЦДКА рвёт и мечет. Я поинтересовался где узнать место работы учёного-физика из Ленинграда. Коля подумав, ответил, что мне в МГУ надо. Там, наверняка знают.

На доехал до "Парка культуры". На входе в МГУ проверили документы и подсказали, что всё начальство – на собрании. Подхожу к большой ступенчатой аудитории. С трибуны дядька вещает:

– На административную работу можно назначать лишь тех, кто её ненавидит. Администратор не может принести пользы! Задача хорошего администратора – минимизировать вред, который он наносит.

Я быстренько сажусь на скамью рядом с привлекательной молодой женщиной. Та, заинтересовано разглядывает мой полувоенный прикид, задержавшись на необычном шевроне.

– Сто первая американская десантная дивизия, – поясняю я, и запинаюсь, не зная, что сказать дальше.

Женщина поняв мои затруднения протягивает руку и представляется:

– Ирина Ракобольская, ассистент кафедры космических лучей.

Это я удачно зашёл.

Представляюсь, и спрашиваю про место работы ленинградского физика Прохорова.

– Вы, про Александра Михайловича? Он, хоть и молодой, но уже известный в Ленинграде учёный. В ЛГУ по-моему работает. На кафедре после собрания нужно уточнить.

Выходим после собрания в коридор и я замечаю на груди Ирины орденскую колодку. Та, заметив мой взгляд поясняет:

– Мы с Вами, Юрий, в некотором роде коллеги. Слышали про "ночных ведьм"? (согласно киваю). Так, вот, я одна из них. А Вы в каком звании?

– Лейтенант.

– А я гвардии майор. – Поправляет короткую прическу, и говорит: – Вот, как Марина Раскова заставила "под мальчика" подстричься, так с тех пор и хожу.

– А Вы почему не по форме одеты, – продолжает игриво, – Или спортсменам можно?

Делаю придурковато-бравое лицо. Накрываю макушку левой рукой, правой отдаю честь и рапортую по-изотовски:

– Виноват, исправлюсь, товарищ гвардии майор!

Идущие сзади захихикали. Ирина улыбаясь, толкнула меня кулачком в плечо, и сказала:

– Пошли уже. Клоун.

Разглядев у меня шрам на лбу, интересуется: