Одинокий медведь желает, или партия для баса (СИ) - Тур Тереза - Страница 17

Перемена в Карине была, словно взрыв. Вот только что она сияла, искрила и смеялась — и бац. Все. Ненависть.

А все потому что кто-то здесь идиот. Забыл обо всем на свете. Расслабился. Запел.

Придурок!

Она же говорила, что терпеть не может артистов. Что-то там у нее произошло.

Черт!

— Ты… Просто уйди. И никогда ко мне не приближайся, — сказала она, как выстрелила. Прямиком в сердце.

Что-то внутри Сергея упало и разбилось, оставив после себя пустоту, от которой ему стало страшно. Так страшно, что он не сразу сообразил, что делать. Как починить. Склеить. Вернуть на место — единственное возможное, единственно правильно. Ее место в его руках.

Да черт же, где его мозги? Сорок лет мужику, а ведет себя как придурок.

— Что это было? — первым отмер Ванька. Нахмурился, перевел взгляд с удаляющейся Карины на него.

— Пипец, — ответил Сергей. — Так, иди отсюда и не попадайся на глаза. Будь человеком.

Ванька только плечами пожал.

— Ладно. Если что надо будет, я на связи.

Может быть Ванька и сказал что-то еще, Сергей не слышал. Он уже догонял хрупкий белый силуэт, пытающийся затеряться в гомонящей курортной толпе.

Догнал.

Очень вовремя — чтобы подхватить ее, споткнувшуюся о брошенную кем-то бутылку.

— Не стоило, — холодно сказали ему, стряхнули его руку и пошли дальше, не оглядываясь.

— Стоило, — мягко возразил Сергей, идя рядом, но не касаясь. — Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Тогда просто исчезни, сделай любезность.

— Ладно. Только объясни мне, идиоту, что случилось.

— Ничего, — буркнула она, передернув плечами.

— Ты смотрела на меня, как на Марата. Чем я обидел тебя?

Она остановилась резко, так что он проскочил пару шагов вперед. Затормозил, развернулся. Уставился в темные, блестящие от злости глаза.

— Пока — ничем, и я намерена так это и оставить. Давай закончим это прямо сейчас, пока все не зашло куда не нужно.

Сергей поморщился. Эти киношно-вежливые слова в ее устах были фальшивы, как предвыборные обещания. А вот страх и злость были настоящими.

— Пока все заходит именно туда, куда нужно. Карина. Я не хочу тебя терять.

— Нельзя потерять то, чего у тебя не было. Извини. Мне пора домой.

— Мне тоже. Идем, я провожу тебя.

— Не надо. Я не хочу! — ее злость наконец-то прорвалась наружу. — Просто оставь меня в покое!

— Я — не он. Не тот, кто тебя обидел. Ну, посмотри на меня, а? Ведь совсем не похож!

Он понятия не имел, кто ее обидел, ну кроме обсоска Марата, но это было неважно. Пока.

Карина все же подняла глаза на него, посмотрела чуть более осмысленно — и чуть более на него, а не на какого-то козла из прошлого. Козла из шоубизнеса.

Черт. Очень тонкое место.

— Знаешь, а ведь похож, — сказала она задумчиво и почти не зло.

Сергей не смог не улыбнуться. С облегчением. Все же Карина — совершенство! Всего пять минут истерики, и все, она уже способна нормально разговаривать. Совершенство!

— Хм. И чем же?

— Ты — певец. Артист, мать ее, эстрады. И зовут тебя так же. И… ты тоже черный. Брюнет, в смысле. Но главное — ты певец. Если бы я знала…

— Что-то бы изменилось?

— Да. Все. Вообще все! — Она резко махнула рукой, словно давала сигнал «пли!».

— Ну слава богу. Значит — все отлично, милая.

— Что тут может быть отличного?! Оставь…

— То, что я не певец. Я не козел из шоу-бизнеса и я не собираюсь тебя обижать. Никогда.

Она глянула на него недоверчиво.

— Не верь ушам своим, глазам своим и здравому смыслу своему?

— Почему же, верь. У меня в самом деле музыкальное образование. Консерватория, дирижер-хоровик. Но не все, кто заканчивал консу, становятся профессиональными музыкантами.

— Не вешай мне на уши спагетти, — покачала головой Карина, но уже без серьезной злости. Скорее устало. — Ваня — точно профи, по нему за километр видно.

— Ага. Ванька музыкант. Лев тоже. Ну… я в целом понимаю, почему ты не хочешь связываться с шоуменами. Специфическая публика.

— Специфическая, дальше некуда, — пробормотала Карина, опустив взгляд.

Кажется, ей стало стыдно. Не то чтобы Сергей этого хотел… и не то чтобы ему было не стыдно ей врать, но… Не терять же ее из-за какого-то козла! И вообще. Того козла он тоже найдет. И заставит пожалеть о своем козлином поведении. Потом.

— Ну, Ванька-то явно не тот, кто тебя обидел. Он отличный парень. Да ты же сама видела. Ванька… ему тяжело. У него второй ребенок только родился, жена с детьми в Москве, у самого работа здесь, мотается туда-сюда.

— А Лев?.. — что-то для себя решив такое, что Сергей мысленно перекрестился и поплевал через левое плечо, спросила Карина.

— А Лев по-тихому организовал еще три недели неземного счастья. Чес по побережью. Причем договорился несколько месяцев назад, а сообщил вот только что. Сюрпри-из! — зло передразнил его Сергей.

— А ты тут причем?

— При том, что они — мои друзья.

— И вы совершенно случайно оказались в одном городе…

Доверия в ее тоне не было ни на грош, и Сергей мысленно побился головой о стенку. Как же сложно врать-то! Особенно тому, кому врать не хочешь и чье мнение для тебя важно. Черт бы побрал эту дурацкую ситуацию. Но ничего. Она скоро убедится, что он совсем не такой, как тот обидевший ее козел. И тогда он скажет правду. Она поймет, обязательно поймет, что он не хотел ее обманывать — но еще больше не хотел терять.

— Не случайно. Я же говорил, что моя работа связана с чужими пьянками. Организация корпоративов, все такое. Вот как-то так и получилось, что я свел их с Томбасовым, а он взял за привычку таскать за собой придворных музыкантов. На удачу.

— Придворные музыканты на удачу. Прелесть какая, — улыбнулась Карина.

— Почему бы и нет? Хотя летний отпуск, конечно, накрылся. Накрылся бы, если б не ты. Знаешь, я готов поехать хоть в Сахару, если там будешь ты.

Он неторопливо протянул руку и коснулся ее щеки. Очень аккуратно. И она, о счастье, позволила.

Сергею резко захотелось сбацать на радостях что-то типа Бонечкиного танца пьяных осьминогов. Или канкана. Или…

— Сахара это немножко слишком. — Она накрыла его руку своей ладонью и прямо посмотрела ему в глаза. — Я… извини. Просто это было так…

— Непростой день, ага, — согласился он и притянул Карину к себе. — И домой нам все же пора. Пойдем?

Она молча кивнула и прижалась щекой к его плечу, позволяя обнять себя. Так они и шли — по дорожкам парка, по улицам, полным света, музыки и пьяно-радостных туристов, к пафосно подсвеченному бело-золотому особнячку, похожему на помесь свадебного торта с золотым унитазом. Сергей невольно вспомнил кошмар, сотворенный в его доме фирмой «Барвиха Стайл», и решил, что та дизайнерша — наверняка духовная сестра здешнего Марата. Отлично бы сработались.

— Ее нет, — тихо и удивленно шепнула Карина, а потом резко вывернулась из его объятий, прошагала к пустой парковке и там, уперев руку в бок, заорала: — Ты, сукин сын, куда ты дел мою машину?! 

Глава десятая

Моя эрогенная зона — мужское: «Я с этим разберусь»

О… Да-а-а-а…

Карина

Мысленно я кричала, крушила и ломала. Разгромила все, до чего дотянулись руки и коснулся взгляд. И вместо помпезной дурацкой убогости передо мной раскинулась шикарная стойплощадка — как роскошный холст, на котором я… ох и развернулась! Развернулась бы.

На самом деле я застыла, не в силах пошевелиться. Да что там пошевелиться. Я вздохнуть полной грудью не могла — хватала воздух крошечными глоточками, словно тонула.

Да как он посмел… Мою девочку, мою машину…

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу.

Но что этому чванливо-похотливому уроду мои крики или моя ненависть. Так, посмеяться.

Меня окутала пустота. Не ночь, не тьма… А что-то безлико-душное, совершенно бесцветное, но липкое и противное.

Закричать бы. Заплакать. Но…