М - 4 (СИ) - Таругин Олег Витальевич - Страница 33

Глава 12

РЕТРОСПЕКТИВА

Москва, Кремль, 19 февраля 1943 года

Разговор в высоком — выше некуда — кабинете длился уже третий час. Несколько раз Поскребышев приносил чай с печеньем и бутерброды. Сначала Шохин жутко стеснялся, прихлебывая крохотными глоточками ароматный напиток и не прикасаясь к еде — жевать в присутствии Самого казалось кощунственным, хоть живот и предательски бурчал, поскольку последний раз капитан госбезопасности перекусывал, да и то не особо плотно, еще в Геленджике. В конце концов, Иосифу Виссарионовичу это надоело, и он, оставив в сторонку подстаканник, с ироничной улыбкой осведомился:

— Товарищ Шохин, почему вы ничего не кушаете? Неужели, боитесь, что товарищ Сталин хочет вас отравить? Или считаете, мне приносят некачественную колбасу?

— Никак нет, товарищ Сталин! — ошалев от услышанного, стартующей ракетой подорвался со стула контрразведчик. — Как можно?! Просто я… не очень голоден. Э-э… виноват!

Коротко дернув рукой, хозяин кабинета вернул Шохина на место и кивнул на тарелку с бутербродами:

— Я, разумеется, шучу, товарищ капитан. Но, тем не менее, перекусите, чай у товарища Сталина, конечно, отличный, но им одним сыт не будешь. А чтобы вы не так сильно стеснялись, можете считать это моим приказом.

— Слушаюсь, — Сергей робко взял один из бутербродов. Сталин же, закурив, снова вернулся к изучению доставленных из будущего документов. Точнее, сделанных на лазерном принтере распечаток, которые Шохин изначально разделил на четыре части, упаковав каждую по-отдельности. И не просто упаковав, но и надежно загерметизировав на случай попадания в морскую воду, так что с этим морпех угадал. Первая касалась основных битв Великой Отечественной войны и ее итогов, вторая — послевоенным событиям и политико-экономическому раскладу в мире до 2021 года, третья — новой военной техники, ракетного, космического и ядерного проектов. А вот четвертая?

Четвертая папка была запакована особенно надежно и лаконично озаглавлена «Особо секретно. Не вскрывать. Тов. Сталину И.В. лично в руки». Едва прочитав надпись, Иосиф Виссарионович, не задавая никаких вопросов, убрал ее в верхний ящик стола. Вторая и третья пачки распечаток оказались сдвинуты на самый край стола, а вот первая — немедленно распакована. При этом отказавшемуся от помощи Вождю пришлось потрудиться, поскольку канцелярский нож для корреспонденции оказался неспособен справиться с несколькими слоями полимерной стрейч-пленки и наложенного внахлест широкого скотча. Остановив дернувшегося, было, помочь особиста, Сталин, пробурчав под нос какую-то фразу на грузинском, воспользовался ножницами. С интересом помяв в руках снятую «упаковку», он аккуратно отложил ее в сторону, занявшись просмотром документов. В первую очередь, разумеется, уделив особое внимание событиям января-марта сорок третьего года (Сергей мысленно похвалил себя за то, что догадался не только рассортировать информацию по датам и годам, но и озаглавить каждый новый раздел).

Ну, а затем и начался тот самый разговор, что длился уже больше двух часов. И в первую очередь Иосифа Виссарионовича, как ни странно, заинтересовала вовсе не информация о грядущих сражениях. Вождь просто попросил Шохина подробно рассказать обо всем, что он видел в будущем, делая основной акцент на личные впечатления и выводы. Как одеваются, общаются и ведут себя люди, что и по каким ценам продается в магазинах, на чем ездят на работу, о чем говорят — и так далее.

Поначалу еще не освоившийся в кремлевском кабинете Сергей сильно робел, откровенно не понимая, что во всем этом может быть важного, коль на столе лежит поистине бесценная информация, способная изменить ход войны и всего послевоенного мира. Но затем до него внезапно дошло. Ведь Сталин знает, что произошло с Советским Союзом, об этом ему рассказал… ну, в смысле, написал старший лейтенант! Знает — и потому пытается понять, что именно изменилось в людях, так легко принявших эту катастрофу. И в этой оценке ему важно мнение не родившегося уже после распада СССР Степана, а исключительно человека из ЕГО времени…

И Шохин с готовностью рассказывал.

Про встреченных сразу после переноса в будущее пляжниц в нескромных одежках и мобильные телефоны. Про военных реконструкторов, за которых они себя выдавали. Про старого сапера Пчелина и поисковиков с их музеем, где обнаружился его собственный пистолет и фотография с погибшими при высадке, но все еще живыми морпехами. Про диковинные автомобили и угловатые, с огромными окнами троллейбусы. Про продуктовые и промтоварные магазины и интернет, где можно найти практически любую информацию кроме, разве что, самой секретной. Про Новороссийск и Темрюк. Про свое проникновение в расположение 382-го ОБМП, знакомство с комбатом Ткачевым и придуманный для объяснения исчезновения старлея Алексеева план. Про большой десантный корабль и ракетный фрегат, и их экипажи. В общем, много о чем рассказывал. До тех пор, пока Иосиф Виссарионович его не остановил:

— Спасибо, товарищ капитан, достаточно, я примерно понял. Теперь мне будет, о чем подумать на досуге. Отдохните, попейте чаю, вы совсем охрипли. Гм, а ведь, похоже, наши потомки не особенно-то и сожалеют о распаде Советского Союза?

— Не совсем так, товарищ Сталин, — осторожно ответил Шохин. — Те, кто постарше — однозначно сожалеют, а вот молодежь? Они выросли уже в этой стране, и просто не знают о том, как было раньше. Да, собственно, не в этом дело. Вторая папка, товарищ Сталин. Начиная с… гм… пятидесятых годов и дальше, — контрразведчик так и не смог заставить себя произнести страшную фразу «с вашей смерти». — Вам необходимо сперва ознакомиться с информацией, и лишь затем делать выводы. Вы все поймете.

— Разумеется, ознакомлюсь, — кивнул Вождь, задумчиво постукивая чубуком потухшей трубки о край пепельницы. — Но ведь есть еще и четвертая, так? Что в ней, товарищ Шохин?

Шумно вздохнув — ну, вот и все, момент истины, так сказать! — капитан госбезопасности решительно ответил:

— Полная информация о вашем окружении, товарищ Сталин, и не только о нем! Я не вправе давать вам советов, но с ЭТИМ следует ознакомиться лично. Поскольку от этого, скорее всего, зависит не только ваша судьба, но и будущее нашей страны после победы над фашистами. Да и всего мира тоже.

— Учить он меня будет… — помолчав несколько секунд, негромко пробурчал Иосиф Виссарионович, глядя в стол. — Товарища Сталина учить не нужно, товарищ Сталин и сам кое-чего понимает…

И задал вовсе не тот вопрос, что ожидал Сергей:

— Кстати, насчет нашей победы. Ваш старший лейтенант писал, что мы победим девятого мая сорок пятого?

— Так точно, писал, — согласно кивнул Шохин, отметив это самое «ваш». Еще бы понять, что именно подобное означает в устах Самого… — Но это произошло в ЕГО родном мире. Здесь, как мне кажется, все будет несколько иначе. И победить мы теперь однозначно должны раньше!

— В его мире? — мгновенно выделил главное Сталин, заинтересованно взглянув на собеседника. — Поясните, товарищ Шохин, что вы имеете в виду? У нас что, теперь не один мир, а несколько?

— Согласно предположению Степана… виноват, товарища старшего лейтенанта Алексеева, и объяснениям товарища прапорщика, речь может идти о так называемых «параллельных мирах». Изначально термин придуман писателями-фантастами, но в целом эта теория показалась мне достаточно реалистичной и правдоподобной. Помните, я рассказывал про фотокарточку из поискового музея? Двоих их запечатленных на ней бойцов, старшину Левчука и красноармейца Аникеева, я знаю лично, и они абсолютно точно не погибли четвертого февраля во время морского десанта, как было написано. Что однозначно доказывает факт существования как минимум одного параллельного мира… товарищ Сталин, разрешите показать наглядно? Так будет значительно проще. Мне нужен лист бумаги и карандаш.

— Разрешаю, — заинтересованно кивнул Вождь, протягивая требуемое. — А заодно расскажите, каким образом вы сами попали в будущее и затем вернулись обратно? Этим, хм, процессом можно управлять? Про то, что об этом вкратце писал старший лейтенант, я помню, но там все как-то уж слишком сумбурно и непонятно. Мне кажется, вы сумеете рассказать более подробно, ведь так?