А отличники сдохли первыми.. (СИ) - "R. Renton" - Страница 19

— Так… Теперь вот видишь — сюда. Давай, держу, передвигайся. — Левой рукой я сграбастал её за шкирку. — Вот так, отлично. Хорошо идём… Та-ак… И вот сюда, да…

Чем дальше, тем увереннее были её движения. Сложного действительно было немного — повисшее полотно моста изобиловало удобными уступами и щелями для ног. А арматурные пучки сверху прекрасно позволяли держаться рукам или вклинивать между ними косу. Всё что могло осыпаться или сломаться — уже осыпалось или сломалось. И, скорее всего, мы были не первые, кто преодолевал это препятствие таким образом.

Первые силуэты в тумане возле тягача показались тогда, когда мы отползли уже метров на пять. Они тут же принялись потрошить брошенный байк, на некоторое время создав возле него толкучку.

— О, бенз есть! Клёво, покатаемся!

— Эт я первый нашёл, нахуй иди!

— Съёбывают суки! Смари!

— Бабу цепляй!

— Ебашь!

В нашу сторону полетели камни и палки. Брошенные слабыми детскими руками, они не представляли особой угрозы. Но пара булыжников, попав в спину Алине, заставили её замереть, втянуть голову в плечи и испуганно завизжать. О том, чтобы продолжать движение речи не шло.

— Тихо, тихо… Они слабые и косые. Ничего они нам не сделают. — Я пытался прикрыть её левой рукой до тех пор, пока у толпы, стоящей на краю не кончатся снаряды. Действительно, тяжёлые камни они до нас добросить не могли. А мелкая щебёнка ничем не вредила. Только злили изрядно. И пара камней всё-таки неприятно попала мне в голову. Синяки будут.

— А чё, ёпта, мы ж тут сто раз лазили, пошли спихнём их! Хули они тут ходят! — Осознав, что кроме мотоцикла добычи больше не достать, разозлённые этим фактом дети довольно ловко поползли следом за нами. В основном те, кто был поздоровей и понаглей. Стайный инстинкт требовал продемонстрировать удаль перед товарищами. Точно так же мелкая собака вдруг начинает облаивать прохожего ни с того ни с сего, если рядом есть другие псы из её стаи или хозяин. Вряд ли они рассчитывали спихнуть вниз нас обоих. Скорее всего, им бы хватило сорвать с арматуры Алину.

Подступив к ней поближе, я как следует перехватился левой рукой у неё над плечом, загородив собой от камней почти полностью. И высвободил косу из зацепа.

— А ну блядь, кого первым зарезать, уёбки! — Грозный рык сопроводил звонкий лязг острия, высунувшегося из щелей между арматурой.

— Хуясе, это жора! Смарите, пацаны, жора! Говорящий!

Их удивление было настолько сильным, что сути исходящей от меня угрозы они толком и не заметили. Выжившие дети вообще быстро разучились бояться взрослых, ставших бессловесными пассивными дебилами. Ладно, сейчас напомню, что такое грубая сила, щенки.

Подкинув древко косы вверх, я перехватил её немного ближе к концу черенка, увеличив расстояние, на котором можно было достать преследователей. Такого хвата было достаточно, чтобы с небольшого размаха опустить лезвие на плечи самого ближнего пацана. На вид — лет двенадцать-тринадцать. Он уже тянул руку к Алине, намереваясь дёрнуть её за капюшон.

Серп опустился у него за спиной, пройдя между телом и ватником. Наверное, даже не поцарапав. Но этого и не требовалось. Потянув косу на себя, я сорвал его с арматуры и парень, истерично завизжав, полетел вниз в белую мглу. Но всплеска холодной воды не последовало — глухой звон дал мне понять, что ублюдок приземлился на кабину утонувшего грузовика. И, видимо, разбил себе башку, раз больше не вопил.

— Чё, кто чё ещё хотел, сучата?! — Орал я что есть сил, потрясая поднятым оружием.

Вот теперь ползущие следом за нами подростки призадумались. Желая ускорить у них мыслительные процессы, я снова перехватил косу ещё немного ниже. И на этот раз дотянулся до руки следующего ближайшего преследователя. Точнее — вставил лезвие между рукой и арматурной сетью, за которую она держалась. Резко тянем назад и немного вверх — и оп! Рука, всё ещё цепляясь за арматуру, повисла на ней отдельно от хозяина.

Мелкий ублюдок завыл и отшатнулся от стенки, разбрызгивая из оставшейся половины рукава кровь. Левая рука, которая была при нём, уже не могла удерживать вес и начала разжиматься. Рефлекторно пытаясь перехватиться отрезанной правой, он разжал пальцы и тоже полетел головой вниз. И, издав такой же глухой звон при приземлении, судя по дальнейшему всплеску, всё-таки ушёл под воду.

Остальные карабкающиеся к нам дети, не сговариваясь, повернули назад.

— Всё, отбились, всё… — Я попытался успокоить Алину, которая в панике вжалась передо мной в развороченную стенку и тихонько скулила.

— Я устала… Я боюсь… Я не удержусь… Не могу…

—Тихо, тихо… Дай рукам отдохнуть — мы хорошо тут стоим, я тебя держу.

Толпа на обрыве орала как стадо бешеных гиббонов. Не имея возможности отомстить нам за смерть своих приятелей, и исчерпав запас камней, они в бессильной злобе извергали всевозможные проклятия, ругательства и половые фантазии.

— Вот видишь, всё… Ничего они нам не сделают… Давай, смотри на меня… Вот тут поудобнее перехватись… Пошли дальше, чуть-чуть осталось…

И мы снова начали потихоньку продвигаться к противоположному краю провала. Оставалась всего несколько метров…

А шакалята, тем временем, родили новую идею. Уж не знаю, что за сумасшедший гений там был у них за старшего. И был ли он вообще. Но до такого и я бы не сразу додумался.

Злоба и жажда мести победила в них даже жажду наживы: привязав несколькими цепями и верёвками мотоцикл к арматуре, они, радостно улюлюкая, спихнули его с обрыва вниз.

Пролетев в свободном падении несколько метров, байк пружинисто остановил падение, резко дёрнув вниз и погнув край осыпающейся конструкции, по которой мы лезли.

Пока ничего не происходило. Толпа на краю оборвала восторженный вопль, последовавший за падением мотоцикла, и затаила дыхание.

— Всё, тут буквально рукой подать! Вот, смотри, я уже держусь за мост! Давай, шагай сюда следом! — Мы с Алиной, поначалу замерев от встряски, продолжили движение. Как вдруг послышался какой-то негромкий стук, учащавшийся с каждой секундой. Тук… Тук… Тук-тук-тук-тук… С таким звуком арматурный прут продвигается внутри бетона…

Куски стали начали один за другим выскакивать из гнёзд, а отвесная стенка, на которой висели мы с Алиной, ухнула одним концом вниз, увлекаемая в воду весом мотоцикла.

Подростки взревели как футбольные фанаты, увидевшие гол любимой команды. Свистя и перекрикивая друг друга, они восторженно наблюдали, как Алина, завизжав, разжала руки и полетела вниз.

Лямка рюкзака рванула меня вслед за ней, впившись в плечо как капкан. И из-за поворота стены вниз, меня тоже развернуло в горизонтальное положение. Опора ушла из-под ног. Одной рукой я судорожно ухватился за выступ в бетоне, а другой сжимал поперечную перекладину на древке косы, застрявшей между пучками арматуры где то наверху. И повис над туманной мглой вместе с девчонкой, которая, не переставая визжать, болталась в лямке, врезавшейся ей в тело под плечами. Пытаясь нащупать ногами хоть какую-то щель, я видел, как мои обессиливающие пальцы понемногу сползают со своих захватов. Буквально в полуметре от спасительного края уходящего в туман моста…

Глава 9. Представители власти

Почему человек продолжает цепляться за жизнь даже в абсолютно безнадёжной ситуации? Многие мои жертвы прекрасно знали, что пощады не будет. И что через пару секунд прогремит выстрел, отправляющий их в вечную темноту. Ведь перед этим я отправил в бездну ещё десяток. Прямо на их глазах, прямо перед ними — сразу после того, как успел в достаточной мере насладиться их последним взглядом. Но, не смотря на это, они продолжали молить о пощаде. Продолжали совершать бесполезные попытки к бегству. Пытались торговаться… Но всегда получали от меня свою последнюю пулю или заряд картечи. С гарантией.

И вот теперь я сам, наблюдая за тем, как левая рука соскальзывает с бетонного уступа — вопреки моей собственной воле — всё равно не хочу сдаваться. Правая рука, которая обычно сильнее, пока держится. Но и она через минуту потеряет возможность сжимать перекладину косы… И всё. Конец фильма. Но, может быть, я только что обрёл смысл существования! Так какого чёрта я должен теперь сгинуть в ледяной воде из-за кучки малолетних долбоёбов? Я не хочу умирать сейчас, мать вашу!