Любовь без розовых соплей (СИ) - Нефедова Алена - Страница 27

Продуманный дизайн моей спаленки в стиле прованс бесит.

А брендовое нижнее белье стоимостью как весь мой остальной гардероб, оставшийся дома, вообще хочется порвать на мелкие клочки. Походить, что ли, действительно голышом?

Зачем я это делаю?

Для чего я вообще здесь?

Чтобы об меня почесали чье-то эго?

Или самой почесать свое?

Ведь мне даже не нужны те блага и подарки, на которые столь щедро разоряется этот чужой мне мужчина?

— Джин, у меня для тебя есть подарок, — он протягивает бархатную коробочку.

— Что за повод? — недоумеваю я.

— Мне не нужен повод, чтобы сделать тебе приятно, — явно в предвкушении моей реакции улыбается Шон.

Я открываю упаковку.

— Прелестно, — равнодушно окидываю взглядом подношение. — Спасибо, что заметил мою любовь к серебру.

— Это белое золото и платина, — поправляет он меня и сам достает серьги. — Примерь. Я долго искал подходящий камень, такой же завораживающий, как твои глаза. Это зеленый сапфир. Редко встречающийся. Очень ценный.

Я же говорю — готовился основательно.

Но серьги я надеваю всего лишь один раз, по его просьбе. Чтобы пометить мною очередную точку на подробном плане его чертова коттеджа.

Мне не нравится, как он пахнет. Мне не нравится, как он смеется. Мне не нравится, как дрожат его руки, когда он сдвигает тончайшие лямки очередного дорогущего кружевного комплекта с плеч, чтобы поцеловать мою грудь.

— Я помешался на тебе. Совсем сбрендил, Малыш.

Печально, друг мой.

И тут я не лгу. Мне и в самом деле печально.

И я на самом деле согласна была бы на дружбу с ним. Без секса.

— Шон, давай скорее. В одиннадцать за мной заедет Петрович.

— Зачем ты вообще согласилась на эту командировку? Я же предлагал тебе помочь решить этот вопрос.

— Я согласилась на эту командировку, потому что это моя работа. Которая мне нравится. И которую я люблю. За предложение спасибо, но ты же не думаешь, что все время будешь рядом со мной, чтобы помогать решать мои вопросы?

Я выползаю из-под него и слегка морщусь от неприятного ощущения мурашек в затекших ногах. Поскорее бы уже уехать. Хоть отдохну несколько дней. Побуду наедине со своими мыслями.

Что-то я быстро устала быть стервой.

Скучное это занятие. Приедается.

— Малыш, хочешь, я тоже организую себе командировку? Погуляем вместе по Москве, сходим в Большой, или куда ты там хочешь?

Боже упаси!

Мой генеральный план на эту поездку — запереться в гостиничном номере и спать с семи вечера до семи утра. Катастрофически хочу выспаться. Чтобы никто не прикасался. Никто не храпел. Никто не будил назойливыми поцелуями в спину и попу. Никто не пытался трахнуть меня сонную, бормоча «детка, да, обожаю, когда ты так делаешь, крышу сносит от твоего аромата».

— Нет. Я еду работать, а не развлекаться, — я даже не надеваю на себя халат, все равно снимать и переодеваться. Так и держу его в руках.

— Тогда возьми мою кредитку. Хочу, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. Уверен, что тебе взяли билеты в эконом-классе. Поменяй на бизнес. И в аэропорту иди в вип-зону. Не стоит тебе стоять в очередях в этой толпе, — мужчина застегивает штаны и достает из кармана золотую кредитку. Постукивает ею задумчиво по краешку стола и добавляет: — Да и отель тоже поменяй. Знаю я вашего директора, трясется над каждой копейкой, наверняка тебя поселили в каком-то дешевом клоповнике. Там рядом со штаб-квартирой есть отличный спа-комплекс. Возьми себе люкс за мой счет, со всеми процедурами. Ты выглядишь немного усталой, массажик тебе не помешает.

И я уж было открываю рот, чтобы отказаться, но потом решаю — а почему бы и нет? Мне жаль тратить свои заработанные деньги на отдых. Потому что, если бы не Шон, мне бы он точно не понадобился.

Я тянусь за выложенной на стол кредиткой, а Шон успевает оставить на свободной от одежды груди последний поцелуй-укус. Но на зуб ему попадает металл.

— Опять ты носишь эту дешевую безделушку. Чем тебя не устраивают те, что я тебе подарил?

— Это не безделушка. Это мой талисман. На удачу. Я суеверная. Дочь моряка, — пожимаю я плечами, поглаживая сердечко с жемчужиной посередине. — Ты же знаешь, я не люблю летать самолетами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Летать люблю. А самолетами нет. Но последний мой полет был так давно. И только нежно-розовая перламутровая горошинка напоминает мне о том, с кем я взмывала так высоко и взрывалась так ярко.

И без чьих рук упала так больно. В темноту и одиночество.

Ну так мне и надо.

Глава 23

Обычно Москва меня… напрягает. Как и Питер. Не потому что конкретно Москва или Питер, а потому что я так и не полюбила большие города. Мне не нравится ритм больших городов, не нравятся расстояния, которые надо преодолевать, не нравится воздух больших городов и не нравятся толпы, окружающие тебя круглосуточно. Даже проучившись в одном из таких мегаполисов шесть лет, я так и не полюбила их, оставшись обычной провинциальной жительницей. И не особо скрываю этого и совершенно не стесняюсь. Как там говорят про деревню и девушку? Вот я из таких. Похваляться тем, что работаешь в центре столицы и при этом ежедневно тратить по два-три часа жизни только на дорогу? Не надо мне такого счастья. Мне приятнее пройтись от дома до офиса двадцать минут по уютной, ухоженной морской набережной, дыша соленым воздухом, напоенным ароматами цветущих диких олив.

Если честно, меня и столичные развлечения оставляют равнодушной. Вместо модного пафосного клуба я предпочту посидеть за бокалом пива со старыми приятелями. Да и тех я последние дни сторонюсь.

И даже со Стивом практически не вижусь последнее время. Наши вечерние посиделки резко прекратились после того как…

— Это ведь ты рассказал Шону о Даниле?

— Что?

— Когда? Только правду, Стив. Просто скажи правду. Я не обижусь.

— Это был великий секрет?

Босс топорщит усы, явно заводясь. Но мне плевать на его злость.

— Нет. Только я не понимаю зачем. Вернее, понимаю, с какой целью. Но все равно…

— Джин, я тебя предупреждал, что этот молодой говнюк разобьет тебе сердце.

— А Шон его, значит, залечит? — горько усмехаюсь я.

— Шон до него не доберется.

Я несколько секунд перевариваю услышанное.

— Что ты имеешь в виду?

— Что слышала. Шона ты прожуешь и выплюнешь. И пойдешь себе дальше. А Дан вполне может сделать это с тобой. А я не хочу, чтобы это случилось.

— Спаситель ты мой. Зато ты хочешь повышение ставок на наши услуги и готов расплатиться мной. Нашей дружбой. Хотя… о какой дружбе может идти речь, если я просто твоя подчиненная. Просто девочка на побегушках, которой не жалко пожертвовать во имя великой цели, да?

— Джин, у тебя, верно, ваш бабский ПМС. Что за драма на пустом месте? Тебе так плохо с Шоном?

Плохо? Нет. Не плохо. И не хорошо. Никак. До тех пор, пока мое «никак» раскладывается на составные части холодным рассудком. А когда он, то есть рассудок, ненадолго теряет контроль и в силу вступают чувства, то не-вы-но-си-мо.

Но кому интересны мои чувства?

И я просто неопределенно пожимаю плечами.

— Так просто разорви эти отношения или намотай свои розовые сопли на кулак и не трахай мне мозг. В конце концов, я тебя силком ни в чью постель не затаскивал. Не надо делать из меня сутенера. Разберись, чего ты сама хочешь. А тем временем просто работай свою чертову работу. Пойди сожри какую-нибудь гребаную шоколадку или килограмм торта и к вечеру выдай отчет по растаможке сорокадвухдюймовых труб с цементным покрытием.

Странное дело. Я все равно не могу на него обижаться. Сержусь — да. Но не в обиде. Он думает и поступает как мужик. Видит проблему, которая каким-то образом его касается, и решает доступными ему методами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он с самого начала ясно выразил свое отношение к Данилу. И мнение свое не изменил. А заметив мое непослушание и интерес Шона к моей персоне, надумал одним выстрелом убить двух зайцев: подсобить важному клиенту и приятелю в одном лице и убрать с моего горизонта неподходящего мне кавалера.