Удар судьбы - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 21

Вахси усмехнулся, но снова очень тихо. Его опять слышал только Эон.

— Конечно, у них найдутся резкие слова насчет смехотворной философии охотника, и они с наслаждением послушают все детали твоих детских выходок. Но это просто традиция. — Он бросил взгляд на стоявшую далеко от них Антонину, которая руководила своими солдатами, участвующими в спасательных работах. Все римляне пережили взрыв и сразу же взялись за работу. — В особенности они с нетерпением ждут рассказа о всех случаях, когда Усанасу приходилось давать тебе подзатыльники, пока ты наконец не научился не пожирать глазами жену Велисария.

Эону удалось улыбнуться. Конечно, улыбка получилась не особо радостной, но Вахси все равно почувствовал облегчение, когда ее увидел. На какое-то мгновение лицо Эона снова стало лицом молодого человека. На протяжении нескольких часов после того, как нашли тела Зайи и Тарабай, это было лицо старика, искаженное грустью. Зайя являлась его наложницей с тринадцатилетнего возраста. Если страсть и угасла, пусть и частично, он все равно сильно любил ее. И он был очень увлечен Тарабай, с тех пор когда познакомился с нею в Индии.

— Ты потерял вчера всех, Эон, — мягко сказал Вахси. — Твоих женщин и твоего единственного ребенка, вместе с отцом и братом. Ни один человек в мире — неважно, принц он или крестьянин — не способен ясно мыслить в такое время или заниматься чем-то, кроме как скорбеть об усопших. Поэтому давай просто сконцентрируемся на работе. Вскоре придет время и для церемонии. — Он отошел на шаг назад и слегка повысил голос. — На данный момент ты — негуса нагаст. Это мнение сарва Дакуэн, а также сарвов Лазен и Хадефан.

Вахси показал на двух офицеров в группе. Их звали Афилас и Сайзана и они, соответственно, командовали полками Лазен и Хадефан. Сарв Лазен был полком Калеба, Хадефан — полком Вазеба.

Вместе с сарвом Дакуэн они составляли царские полки аксумской армии.

— Это так, царь, — сказал Афилас. Сайзана кивнул и добавил:

— И мы уже разговаривали с другими представителями саравита. Солдаты придерживаются единого мнения. Все. — Затем он добавил, почти рыча: — И мы отомстим малва. А ты — царь царей, который поведет нас.

Эон вытер лицо рукой, размазывая грязь и пыль. Это был усталый, очень усталый жест.

— Как Гармат? Он выживет? — спросил Эон. Вахси улыбнулся. Не кисло, широко.

— Не дури, царь! Если двадцать больших камней, упавшие на старого арабского разбойника, не убили его сразу же, неужели ты в самом деле думаешь, что он умрет от пока не затянувшихся ран?

Один из офицеров — более старший, ему перевалило за пятьдесят — рассмеялся.

— Я помню, как мы много лет назад гнались за бандитом по пустыне. Так и не смогли поймать его, несмотря на огромное количество засад, которые устраивали.

Еще один офицер, тоже средних лет, улыбнулся.

— Лично я думаю, что он притворяется. Ленивый полукровка! Просто не хочет таскать камни. — По небольшой группе пронесся легкий смешок. Даже Эон на мгновение подключился. Обнаружение живого Гармата стало единственной радостью за долгую темную ночь. Когда взорвались бомбы, советник, очевидно, стоял на некотором удалении от трона. Конечно, подрывники из малва установили основные заряды в стенах рядом с самим троном. Когда произошел взрыв, царь Калеб и все люди, находившиеся непосредственно рядом с ним, включая старшего сына и наследника Вазеба, умерли сразу же, сметенные с ног. Остальных людей в тронном зале, за исключением Гармата и слуги, раздавили упавшие потолок и стены. Но по выверту фортуны некоторые из огромных камней, из которых строилась Тааха Мариам, падая, сформировали укрытие для Гармата и слуги. Слуга остался практически неповрежденным, если не считать, что чуть не сошел с ума от страха. Ранения Гармата были серьезными — несколько сломанных костей, многочисленные синяки и рваные раны, но он остался жив.

Новость о спасении Гармата быстро распространилась и принесла всем радость, в особенности сарвенам. Частично потому, что его любили. Правление царя Калеба было хорошим в том, что касалось народа Аксумского царства. И многое в этом они приписывали мудрым, необычно мягким советам Гармата.

Но в основном новость принесла радость солдатам, работающим на завале, потому что пламя в их яростных сердцах разгорелось с новой силой. Сарвены не забыли, что Гармат — это тот самый хитрый разбойник, араб-полукровка, который много лет уходил от аксумской армии, пока наконец не принял предожение стать даваззом Калеба, когда отец Эона все еще был мальчиком. После того как Калеб сел на трон, Гармат много лет служил его главным советником, пока Калеб не приказал ему в той же роли служить Эону.

Гармат часто проявлял мягкость в советах особам королевской крови, правящим Аксумским царством. Но он всегда был сообразительным и хитрым, а когда того требовала необходимость — диким и безжалостным, как арабская пустыня, которая сформировала его. Многие аксумские солдаты, услышав новость о спасении Гармата, молча повторили мысли Антонины.

«Плохой шаг, малва. Плохие новости, вы, ублюдки. Лучше бы вы играли со скорпионом, после того как ущипнули его за хвост».

Через десять дней после взрыва наконец провели полковую церемонию. Тот факт, что Тааха Мариам находилась в руинах, не помешал процедуре. По традиции церемония никогда не проводилась на территории царской резиденции. Ее всегда проводили на тренировочных полях, где, как никогда не забывали аксумиты, создавалась реальная сила Аксумского царства. Тренировочные поля армии располагались в полумиле к западу от царской резиденции, у основания одной из двух гор, которые смотрели на столицу. Эта гора представляла собой восточную границу Аксума и называлась Май Квохо. Та, что на севере, называлась Биета Джийоргис.

С одной стороны стояли свидетели, которые не являлись членами полка. Оттуда Антонина наблюдала за сценой. Наибольшее впечатление на нее произвела открытость полей. Они были почти лишены растительности. За исключением ряда открытых тронов в северной части поля, прислоненных к склону Май Квохо, тренировочное поле оставалось абсолютно пустым, за исключением небольшого количества деревянных мишеней для бросания копий.

Как она поняла, аксумиты именно таким образом смотрели на мир. По прибытии в Аксумское царство Антонина не обратила внимания на отсутствие укреплений, пока офицеры ее армии не указали ей на это. На них отсутствие укреплений произвело большое впечатление. Ни один из городов Аксумского царства, даже столица Аксум, или крупный порт Асэб не были окружены стенами. Ни в одной из многочисленных деревень, через которые они проезжали во время долгого пути на север, не имелось никакой крепости для защиты.

Древние афиняне доверяли себя деревянным стенам своих кораблей. Аксумиты — копьям своих полков. И это происходило не из-за отсутствия возможностей или способностей. Аксумиты были способны построить массивные каменные сооружения. Свидетельством навыков и мастерства аксумских каменщиков служили Тааха Мариам и, в особенности, великолепный собор Мариам Тсион. Но эти здания служили для помпы, показа, церемоний и поклонения. Они не имели никакого отношения к мощи.

А мощь происходила от полков. От них, и от них одних.

Антонина опять перевела взгляд на троны в северной части поля. Они, как она подумала, тоже свидетельствовали о таком подходе.

Троны были идентичны и довольно малы размером — ничего подобного трону царя Калеба в Тааха Мариам. Каждый стоял на гранитной плите площадью не более восьми футов. Меньшая плита наверху первой обеспечивала основание самого трона, который представлял собой крепкий, но простой деревянный стул. Четыре узкие каменные колонны поднимались из каждого угла верхней плиты и поддерживали навес, закрывающий сидящего на троне от солнца. Золотой крест — очень искусно сделанный, в Аксумском царстве жили большие умельцы по художественной обработке металла, не уступающие каменщикам — размещался наверху всей структуры, но сам навес был сделан всего лишь из плетеной травы.