Отель «Очаг» (СИ) - "antoganta" - Страница 4

Экспериментируя всё свободное время над котлом, он пришёл к выводу, что мази действуют быстрее эликсиров. С азартом исследователя Том проверял все возможные ингредиенты, не брезгуя даже жиром лесного тролля. Говорящее зеркало в такие дни взрывалось негодованием, обвиняя сожителя в подпольном изготовлении запрещённых веществ.

Если не удавалось поймать подопытное животное для испытаний, Том хладнокровно резал себе левую руку: сначала серебристым ножом, а потом, после заметных улучшений, и магией.

Наконец, от мази на основе слизи флоббер-червя шрамы стали затягиваться ощутимо быстрее, и тогда Том нутром почуял, что близок к успеху. Талант и интуиция подсказали ему, что недостающий компонент можно купить в Лавке Коффина.

Во вторник вечером он покинул номер под истошные вопли зеркала: «Преступник! Разбойник!», а возвратился с небывалым вдохновением и мешочком смолы босвеллии* в кармане.

Оказавшись в холле, Том нарочито замедлил шаг. У стойки регистрации стояла внушительных размеров колдунья с тёмными волосами, собранными в замысловатую причёску. Вычурная красно-чёрная мантия с узором из роз кричала о том, что у этой женщины были деньги, и не было вкуса. Она что-то громогласно вещала, и, пройдя немного дальше, Том понял, кому адресованы эти наставления: притихшей Гвендолин и стоящей рядом с ней сутулой брюнетке со стеклянными глазами.

— Если нечто подобное ещё раз повторится, просто следуйте моим указаниям. Ты поняла меня, Бекки?

— Это Дорис, миссис Марриотт, — ввернула Гвен.

— Тогда передайте Бекки! — прогремела женщина. — Тут не силой, но хитростью брать надо! Это ясно?

Девушки отчаянно закивали.

— Великолепно. Бонни, сделай мне кофе!

— Конечно, миссис Марриотт, — засуетилась буфетчица.

Том понимал, почему худосочный старик Диппет мог побаиваться Марриотт, но не понимал, зачем вообще запомнил, как Гвен рассказывала эту ерунду. Ещё он не понял, о какой хитрости может идти речь в борьбе с упырями, но предпочёл оставить этот вопрос под завесой тайны.

Час спустя Том стоял у котла, любуясь стеклянным флакончиком с вязкой субстанцией. Задуманное снадобье получилось даже лучше, чем он ожидал.

Поглощённый работой, он не замечал, как комната тонула в тяжёлом, пьянящем тумане, и только сейчас осознал, как трудно дышать. От густых паров зелья кружилась голова, и тяжелели веки. Не помогали даже вентилирующие чары. Вездесущее зеркало, что называется, подливало масла в огонь: «Что ты тут устроил? Это гостиница, а не лаборатория!».

Том настежь распахнул окно, запер дверь и решил прогуляться до набережной, потому что дальше находиться в номере было решительно невозможно. И тут в коридор четвёртого этажа вылетела с лестницы Гвендолин Фоули, за малым не сбив его с ног.

— Ты что следишь за мной? — зашипел Том, наглухо запахивая мантию.

Гвен подняла совиные глаза, и замешательство на её лице сменилось неприкрытым весельем.

— Ты слишком много на себя берешь, Реддл. Я тоже здесь живу, — она махнула рукой в сторону двадцать шестого номера. — Хоть комнаты на этом этаже и не самые удобные, но есть один секрет.

Она выглянула из-за плеча Тома, указывая подбородком куда-то ему за спину.

— Проверь вон ту лестницу, — лукаво посоветовала Гвен, — тебе понравится.

Том машинально зацепился взглядом за маленькую родинку на её щеке, а в следующий миг пшеничные волосы взмыли в воздух и скрылись в тени.

— Стоп, — скомандовал он неожиданно даже для самого себя.

Гвен остановилась как громом пораженная и медленно развернулась.

— Да? — она настороженно прищурилась.

— Раз уж ты здесь, Фоули, — Том принялся застёгивать пуговицы мантии, которые никак не поддавались, — разберись с зеркалом в моём номере, иначе я за себя не ручаюсь.

— Ах, зеркало, — с облегчением выдохнула Гвен и двинулась вперёд. — Оно обычно не доставляет гостям хлопот, поэтому я забыла предупредить тебя о его, кхм… особенностях. К сожалению, мы не можем его снять. Кто-то решил, что оно должно висеть здесь вечность и утвердил свое решение заклятием вечного приклеивания. Но я знаю один способ, как избавиться от нежелательного собеседника. Ненадолго, правда, но тем не менее. Зеркало само раскрыло мне свою тайну, так что тебе повезло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кивнув на дверь двадцатого номера, она зачем-то спросила:

— Ты позволишь?

Том возвёл глаза к потолку и взмахнул палочкой с тихим «Депеллендам Инкантатем».

— Что-то новенькое, — протянула Гвен.

— В твоих интересах забыть это навсегда, — отрезал он и толкнул дверь.

В нос ударил густой бальзамический аромат, от которого Том безуспешно пытался сбежать, Гвен шумно втянула воздух.

— Ладан? В детстве, когда мы с семьей были в Египте…

— Фоули, пожалуйста, не занимай моё время, — перебил её Том, когда они вошли в тесную ванную.

— О, неотразимая Гвендолин! — оживилось зеркало.

Том не сумел сдержать усмешки — сомнительный комплимент от зеркала — и резко уставился на Фоули, словно проверяя справедливость этой оценки. Надо признать, черты её были довольно…

— Ангельские глаза и золотистые локоны!

…ангельскими. Да, пожалуй, она достаточно безобидна для такой характеристики.

— В вашем роду не было вейл? — зеркало неустанно рассыпалось в комплиментах. — У меня не было сердца, но вы нашли его и покорили.

Гвен с легкой улыбкой обернулась на Тома, который выжидательно опирался о косяк, скрестив руки на груди. Он всё еще неприкрыто рассматривал свою гостью.

— Зеркало весьма милое, ты точно хочешь… — тихо начала она.

— Да, Фоули, — зашипел Том, оттолкнувшись от стены. — Если я к тебе обратился, значит я точно хочу, чтобы проклятое…

— Этот скверный тип! Он применил ко мне тёмную магию, по-настоящему тёмную! — завопило зеркало. — Он опасен для общества!

Брови Гвендолин поползли вверх, она вопросительно уставилась на Тома под возмущённые возгласы: «Подумать только! Двести лет преданного служения гостям, а тут такое оскорбление!».

— Это правда? — спросила Гвен, испытующе заглядывая в глаза.

Том тяжело дышал, он уже трижды пожалел, что впустил её на свою территорию.

— Проваливай, — выплюнул он.

Гвендолин вздрогнула и запустила руку в карман. Том среагировал молниеносно, первым нацелив палочку ей на горло:

— Только попробуй.

Он судорожно вспоминал те заклятия, которые мысленно на ней испытывал, но всё будто разом выветрилось из головы. Он смешался, он почти блефовал.

— Том…

— Ты меня слышала? Прочь!

— Настоящий монстр! — воскликнуло зеркало. — Ты что не видишь, Гве…

— Затмись, — бросила та, и зеркало накрылось непроницаемой волшебной материей. — Это единственное заклятие, которое его усмиряет, — холодно заявила Гвен.

Том опустил палочку, испепеляя выходящую взглядом. Перед тем, как покинуть номер, она остановилась и серьёзно сказала:

— Мы люди, а не монстры, так что будь со мной повежливее, ладно?

Входная дверь тихо щёлкнула, а Том с размаху ударил кулаком в стену. Он запретил себе возвращаться мыслями к этому дню.

Тяжёлый бальзамический запах пропитал здесь каждый сантиметр и каждую клеточку тела. Наверняка, Том был недостаточно внимателен, чтобы заметить помутнение рассудка в числе побочных эффектов от смолы босвеллии.

С минуту он просто смотрел в одну точку, словно кто-то невидимый околдовал его, а потом повалился на кровать и мгновенно уснул болезненным сном.

Комментарий к Глава 2. Говорящие неприятности

*Босвеллия — ладанное дерево, его смола и называется ладаном. Однажды я наткнулась на интервью с Коулсоном, где у него спросили, как бы пахла для него амортенция. И он ответил, что ладаном (или благовониями). Я держала это в голове и вскоре поняла: то, что нужно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

========== Глава 3. Стихи ==========

Утром Том проснулся от холода: окно всё еще было открыто, а на дворе почти декабрь. Он вскочил с постели, торопливо накладывая на себя согревающие чары. Зубы стучали, руки не слушались. Его спасло только то, что он уснул в верхней одежде. Уснул в верхней одежде!