Планета свиней (СИ) - Волжский Максим - Страница 30

Лейтенант сверкнул кривыми зубами, его бивни задрались острыми концами вверх, и снова пахнуло естественным для свиньи тухлячком. Так случалось всегда, когда кабан волновался. Подмышки хряка потели, будто он вспахал бескрайнее поле. Как бы ни сдерживался кабан — природа брала своё. Духан в палате стоял ужасный. Привыкнуть к такому запаху сложно. Но доктор Хрипатая привыкла. Она взяла яблочко с тумбочки и прикусила его.

— Сашка, тебе не нужны склоки и пересуды. Ты должен быть осторожен, выбирая друзей. Зло умеет скрываться за красивыми словами, а добро… добро беззащитно, пока не найдётся настоящий герой, — Светлана Андреевна поднялась со стула, чтобы уйти, но всё же сказала, желая помочь молодому и честному офицеру: — У кабанов, даже у генералов, командующих фронтами, недостоверная информация. Про императора много разного говорят, но уверяю тебя, малыш: это всё выдумки.

Доктор Хрипатая дотронулась до плеча раненого офицера. Это означало: она сказала всё что могла сказать, и посещение окончено.

Сашка второй раз не поверил человеческой женщине и снова не обиделся на неё.

Глава 16

Зубову и Гомвулю сегодня досталось. Генерал Жуков вызвал полицейских в свой кабинет и в течение десяти минут отчитывал, как курсантов. Жуков требовал отложить все дела и раскрыть, наконец-то, убийство в «Молоко». Дело оказалось резонансным и дошло до великого князя. По словам генерала: полицейские ловят якутских мух вместо того, чтобы искать преступников. И если в ближайшие дни убийство тигра не будет раскрыто, то погонит он их по карьерной лестнице вниз мухобойкой, забыв о прежних заслугах.

— Рабочие моменты. Тяжёлые времена бывают у всех. Не расстраивайся, дружище, — уговаривал и себя, и напарника Зубов.

— Сплю по четыре часа в сутки. Денег не хватает. Питаюсь, чем придётся. Если бы не казённая форма, таскал бы обноски. А ещё здоровьем рискуем. Да мы под смертью каждый день ходим! — ворчал Гомвуль.

Ему досталось больше, чем человеку. Волк гибрид уникальный, но ленивый. Кто-то рассказывал, что в Стране Бавария наделили человеческим разумом больших собак. Антропоморфные овчарки, вот те действительно не знали покоя. Служили они арийской стране как положено псу: верно, самоотверженно, не давая себе поблажки. Если хотя бы одного полицейского из Баварии! Эх!.. всех жуликов переловили бы за недельку. Ну а пока баварцев в Якутске нет, придётся обойтись своими силами или надо обратиться за помощью к опытному товарищу за советом.

— Живёт за городом старый волк. Полицейский на пенсии. Из наших. Зовут его Шульц, — призадумался Гомвуль. — К нему надо ехать. Только он может помочь. Иначе беда.

— Подожди-ка, подожди… Шульц, говоришь, — вспоминал Стас. — Что-то знакомое…

— Ещё бы. Легенда сыска. История громкая была, когда его напарник погиб при задержании.

— Дай бог памяти. Ах да, конечно, как я мог забыть? Человека разнесло в клочья. Взрыв в загородном доме. Дело Бескровного.

— Волк ни при чём. Невиновен Шульц в смерти напарника, — зарычал Гомвуль.

— Я не сужу, брат, не обвиняю, — успокоил друга Зубов. — А ты прямо шерсть дыбом. Заступаешься за него, как за родственника.

— Жаль старика. Выгнали его из полиции. Теперь живёт в хибаре. Ни детей, ни друзей. Коту такого не пожелаешь.

Зубов спал и видел, как всё-таки изловить чёрного кота. В конце концов, это его работа найти преступника. Всегда не хватает времени на выполнение намеченных задач. Что-то отвлекает — то пьянка, то перекуры, то бабёнки смазливые. Возможно, всеми забытый старый волк поможет полицейским. Свежий взгляд пенсионера с громадным опытом оперативной работы, как глоток холодного пива с утра — или бодрит, или заставляет чистить зубы, чтобы запах долой.

— Ладно, поехали к твоему Шульцу. Авось, подскажет.

В предместьях Якутска, в посёлке Жатай — на отшибе, где нет дорог и только разрушенные временем бараки, доживал свой век старый волк. Комнатка у него маленькая, неуютная, совсем без мебели. Ночами Шульц спал на рваном матрасе, а днём топил печку-буржуйку, чтобы не околеть. К нему не захаживали соседи. Даже человеческие дети, самые любопытные существа на Земле никогда не приближались к его домику. Весной, когда наступало половодье, никто не спрашивал, как живётся волку по колено в холодной воде, будто все забыли о нём.

Шульцу положена хорошая пенсия, и мог бы он перебраться в город, но обида за минутную трусость призывала каяться в одиночестве. Все деньги волк переводил вдове погибшего товарища, оставляя себе лишь крохи, чтобы лапы не протянуть. Обрёк он себя стать отшельником, смиренно неся собственное наказание, не ожидая прощения от себя самого.

Напарник погиб, а он остался жить, чтобы остаток лет изматывать себя воспоминаниями. Вина Шульца лишь в том, что зашёл волк ни в ту дверь. Поднялся на второй этаж с пистолетом в лапе, осматривая спальню подозреваемого, а напарник остался внизу. Никто не знает, что случилось на первом этаже, но рвануло так, что волка выбросило в окно. Останки Романа Бескровного так и не нашли.

Затем был госпиталь, сложное лечение и долгие разбирательства. Комиссия Шульца не обвиняла, но каждый встречный полицейских, который знал напарников, шептал за спиной: «Это тот трус. Это Шульц. Из-за него погиб человек».

Волка отправили на пенсию. Он мог бы ещё приносить пользу, потому что опытом обладал уникальным. Его способности и методы поиска описаны в учебнике для молодых сыщиков.

Первую осень, кто-то навещал Шульца. Приезжал на мотоцикле и спрашивал: «Как дела старина?». Но прошла зима, и его забыли. То ли зимы в Сибири такие длиннющие, то ли работы в полиции так много, а криминальный мир настолько весом, что отнимает все силы и отключает память о бывших друзьях-сослуживцах. Гомвуль был последним, кто ещё помнил Шульца. Потому у покосившегося барака стояли только двое: волк и человек.

Надежды на добрый совет, что тепла в якутском январе, но парни верили: старый не потерял хватку цепкого шпика.

— Вот он, — завилял хвостом Гомвуль.

Последнюю ночь подморозило. Тонкой корочкой сверкала наледь. Сгорбившись, к полицейским приближался волк. На нём драный ватник, подобие штанов из протёртой джинсы, на лапах резиновые калоши. Ватник потерял все пуговицы. Шульц подпоясался солдатским ремнём, ещё тем — со звездой на пряжке. Грудь волка, когда-то пышная с коричневым оттенком, покрылась сединой. Волчьи усы обвисли, а глаза устало приветствовали гостей.

— Здравия желаю, товарищ майор! — поздоровался Гомвуль.

Старик ответил причмокиванием. Водил носом, изучая парней.

— Нам нужна помощь, — не откладывая разговор, сказал человек.

— Я знал, что придёте, — заговорил Шульц. — У меня есть вот это.

Он показал телефон, весь поцарапанный, с паутиной трещин на экране.

— Я лейтенант Гомвуль. А это капитан Стас Зубов. Мы расследуем убийство тигра…

— Которого из них? — рыкнул старый волк. — Того, что подстрелили на перекрёстке или второго — из «Молоко»? Что-то подсказывает — вы парни, отчаянные неудачники. Особенно ты, Стас.

Ещё в школе полиции Зубов слышал историю, о погибшем полицейском. Учебные классы, в которых воспитывались будущие сыскари, делились на человеческие и антропоморфные. Людям объясняли ошибку Романа Бескровного, забывшего об осторожности. Человеческая жизнь бесценна — учили каждого из курсантов группы Зубова. Нельзя рисковать собой, пытаясь задержать даже самого опасного гибрида. Бескровный совершил ошибку и погиб, но разве можно винить человека? Виноваты все, кроме, людей.

— У меня отличные учителя. Один из них, это вы Шульц, — сказал Зубов. — Я не обижаюсь на рык старой глотки и не собираюсь ворошить прошлое. Давайте избегать острых сравнений и не делать преждевременных выводов. Нужен лишь совет, потому что я и напарник шкурой чувствуем — быть большой беде в нашей столице.