Гимназистка. Под тенью белой лисы (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 17

Умение Поленьки видеть только то, что она хочет, вызывало восхищение. Желание преподавателя избавиться от студентки были связаны вовсе не с её полом, но к чему указывать на очевидное, если сейчас мне требуется не отталкивать от себя новую знакомую, а создать из неё щит? Таранный…

— Может быть, обойдёмся без официальностей? — предложила я.

— Разумеется, — воодушевилась Полина Аркадьевна. — Ты совершенно права, Лиза. Официальность между близкими подругами — всегда лишнее.

Я несколько опешила от скорости развития нашей дружбы, но тут раздался звонок, Дмитрий Олегович прокашлялся, возвещая начала занятия и сказал:

— В прошлый раз мы с вами разучили одно из базовых упражнений…

— Меня в прошлый раз не было, — напомнила Свиньина-Морская, словно преподаватель успел про неё забыть. — И Лизы Рысьиной тоже не было. То есть для вас Елизаветы Дмитриевны, разумеется.

Если таковым образом она хотела подчеркнуть наши с ней близкие отношения, то это ей удалось, поскольку Дмитрий Олегович теперь и на меня посмотрел безо всякой приязни. Наверное, решил, что я тоже сейчас начну выкатывать требования багажными вагонами, совершенно не интересуясь, выполнимы ли они вообще.

— Барышня, если у вас есть вопрос, вы должны поднять руку и дождаться, когда я вас спрошу, а не прерывать меня на полуслове, — чуть раздражённо сказал преподаватель. — Я подойду к вам, как только дам задание остальной группе.

— С ними нужен глаз да глаз, — принялась просвещать меня Поленька вполголоса. — Наверняка планировал про нас вообще забыть, не напомни я — точно бы не подошёл. Но я деньги уплатила, так что пусть отрабатывает.

Тем временем преподаватель, недовольно косясь в нашу сторону, напоминал об изученном в прошлый раз упражнении. Я бы с большим интересом послушала его, чем сидящую рядом Свиньину-Морскую, которая продолжала бухтеть на тему вложения денег в собственное образование. Из её слов выходило, что на каждый вложенный рубль она собирается получить не меньше тысячи. На мой взгляд, это было возможно только в одном случае: если университет выплатит неустойку за недоданные знания. Шансы у Поленьки были — знаний ей точно недодадут. Во всяком случае — по этому вопросу, потому что когда преподаватель подошёл к нам с объяснениями, первое, что он сказал: необходимо найти источник и обратиться к нему. И уже потом, когда это получится, прогонять по каналам заданное количество магии, не выпуская наружу, но и не давая рассеяться.

Каждой из нас он вручил по артефакту, который не позволил бы вырваться наружу магии, если бы вдруг произошёл сбой. Для Свиньиной-Морской это, конечно, было формальностью, но она непременно устроила бы скандал, не получи то, что выдали остальным. Она и без того недовольно заявила, что артефакт выглядит слишком старым и потёртым, поэтому наверняка не работает.

— Не волнуйтесь, их проверяют перед каждым использованием, — терпению Дмитрия Олеговича можно было только позавидовать. — Так что вашу магию он непременно удержит.

— Вы меня пытаетесь оскорбить?! — сразу взвилась Свиньина-Морская.

— Артефакт рассчитан на удержание магической энергии, которую может выдать маг с силой 500 единиц. Вы рассчитываете, что у вас будет больше? — без тени улыбки поинтересовался преподаватель. — Тогда, конечно, вам нужен другой. Но в этом случае нужны не только усиленные артефакты за дополнительную оплату, но и индивидуальные занятия.

— Индивидуальные занятия? — заинтересовалась Свиньина-Морская. — То есть я — потенциально сильный маг, а вы хотели меня лишить занятий даже в группе? Это преступление против интересов страны!

Мне показалось, что у преподавателя чуть не вырвалось крепкое словцо, но не зря же он учил концентрации: взял он себя в руки тут же и почти спокойно спросил у меня:

— Елизавета Дмитриевна, вам понятно, как следует делать упражнение?

— Да.

— Тогда почему вы сидите и ничего не делаете? Уверяю вас, я вашу подругу не обижу. Вы же, пока я нахожусь рядом, в любой момент можете ко мне обратиться, если что не получится. Только артефакт активировать не забудьте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Честно говоря, меня несколько обеспокоила ненулевая вероятность того, что ёмкости артефакта может не хватить, но озвучивать свои тревоги я не стала. Во-первых, незачем посторонним знать о моей силе, а во-вторых, я совершенно не собиралась терять над ней контроль. Так что я только кивнула, активировала артефакт и закрыла глаза для лучшей сосредоточенности. Упражнение было несложным, что-то подобное я уже отрабатывала под присмотром Владимира Викентьевича, так что затруднения оно не вызвало.

— Итак, Полина Аркадьевна, вернёмся к вам и попытаемся общими усилиями найти у вас источник, — тем временем продолжил Дмитрий Олегович. — Посмотрите, как загораются и исчезают огоньки на кончиках пальцев вашей подруги. Вам нужно добиться того же…

Конец занятия ознаменовался грандиозным скандалом, устроенным Свиньиной-Морской, поскольку ей не удалось нащупать никакого источника и, соответственно, зажечь огоньки на кончиках пальцев. А всё потому, что некоторые преподаватели не уделили ей должного внимания. Лицо у Поленьки покраснело от злости, а головой она дёргала в такт пристукиванию ботиночком, набойка на каблуке которого уже выбила небольшую ямку в половице.

— Занятие групповое, поэтому я должен уделять внимание всем обучающимся, — меланхолично заметил преподаватель, за вечер выработавший устойчивость к вывертам сознания Свиньиной-Морской. — Я не могу всё учебное время находиться рядом с вами. Будьте любезны, перестаньте портить университетское имущество.

Каждый выходящий сдавал ему свой артефакт, но Полина Аркадьевна продолжала вертеть в руках свой, уверенная, что её занятие ещё не закончились. С неё можно было писать картину героической личности, собирающейся бороться до конца. Я подошла к двери, раздумывая, уйти или попытаться помочь преподавателю. Но если Поленька отлепится от него, непременно прилипнет ко мне. Пожалуй, мне её на сегодня достаточно. Свиньиных-Морских нужно принимать дозированно, лучше всего — в гомеопатических дозах, иначе возможно отравление. И я уже почти совсем решила удрать по-английски, не прощаясь.

— Лиза, добрый вечер, как прошло ваше первое занятие?

Волков был безукоризнен: зубы сияли, пуговицы блестели, ремни портупеи поскрипывали при движении, сапоги же наверняка бедный денщик отдраивал несколько часов, чтобы привести к столь идеально-зеркальному виду. Стоял штабс-капитан сейчас так, что ни он, ни Свиньина-Морская не видели друг друга. А поскольку она как раз пошла на второй заход, обвиняя преподавателя в пренебрежении своими обязанностями, то ещё и не слышала свою будущую жертву. А вот Волков насторожился сразу: у него даже уши вытянулись и задёргался чуть удлинившийся нос.

Но сбежать я ему не дала.

— Замечательно, Александр Михайлович, — громко сказала я. — Чудесный преподаватель, замечательные сокурсники, я даже подругу обрела. Впрочем, вы наверняка знакомы. Полина, вы же знаете штабс-капитана Волкова?

Впервые я увидела Волкова растерявшимся, поскольку Свиньина-Морская тут же потеряла интерес к преподавателю, всунула ему более ненужный артефакт и выскочила из аудитории, встав, как я и планировала, между мной и штабс-капитаном.

— Полина Аркадьевна, какая неожиданная встреча, — сквозь зубы выдавил пришедший в себя от нежданного подарка судьбы Волков. — Вы же никогда не занимались магией?

— Папа настоял, — потупившись, нежно проворковала Поленька. — Говорит, нельзя с твоей магией дома сидеть.

— С вашей магией? — вежливо уточнил Волков с лёгким недоумением в голосе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сегодня выяснилось, что мне и артефакт нужен другой, и индивидуальные занятия, — гордо сообщила Свиньина-Морская, вгоняя Волкова в полнейший ступор.

По всей видимости, он-то как раз владел аурным зрением, потому что взгляд его несколько расфокусировался, охватывая сразу всю Полину Аркадьевну сверху донизу и вызывая во мне чувство жгучей зависти, поскольку я понимала, что это умение так просто не перехватить, как я это сделала с отводом глаз. Недоумение из взгляда не уходило, поскольку подтверждения словам своей знакомой он не видел.