Возвращение волхва: Против тысячи втроем (СИ) - Янковский Дмитрий Валентинович - Страница 5

Макс резко оттолкнул Эльвиру, выхватил трофейный пистолет и направил его на Нелли.

— Стоять! — прошипел он. — Башку снесу, ежа тебе в трусы!

Нелли нехотя тронула сенсор, отменяющий программу автопилота и машина медленно остановилась у обочины.

— Мобилу дай мне, а руки положи на панель! — приказал Макс. — Блокировку с экрана сними, чат покажи.

Нелли, заметно побледнев, протянула смартфон. С первого взгляда на экран стало понятно, что предчувствие Макса не обмануло. В чате с неким Гоблином шла речь, куда заманить золотожопого простачка, чтобы ограбить.

— Тупые курицы, — прокомментировал Макс и легко переломил смартфон ударом о подголовник. — Нахрен обе из машины! Ни на миг не запарюсь вам бошки снести.

— Остынь, — попросила Нелли. — Ну, обосрались. Работа у нас такая, клиентов щемить.

— Работа у вас в шлюшечной, — поправил Макс. — А это подработка. Хреновая. Вредная для здоровья. Вон из машины!

— Она без меня не поедет, — решила образумить Макса Нелли. — Пальчики. Автопилот в любой момент может затребовать верификацию.

— Хрен с вами. Катите. — Макс выбрался из машины.

— Тебе хоть понравилось? — всерьез спросила Эльвира.

Максу показалось, что ей реально стыдно за ситуацию, в которой она, по сути, не принимала участия. разве что пассивное, да и то могла не знать о намерениях подруги.

— За исполнение пятерка, за идею двойбан, — ответил Макс.

Дверь закрылась, и огни робокара вскоре скрылись из вида, а сам Макс поспешил затеряться в переулках за небоскребами. Ветер доносил с запада запах моря.

«Кажется, это Ельцинград, — подумал Макс. — Если так, надо двигать к Лахте вдоль моря, там жилья почти нет. По крайней мере, в моем мире».

Вскоре, действительно, высотные дома закончились и вдоль моря потянулся длинный обустроенный парк. На столбике вентиляционной шахты Макс заметил табличку с каким-то странным пятнистым узором, видимо для считывания камерой, и надпись «Императорский комитет по благоустройству города Санкт-Петербурга».

— Охренеть не встать, ежа мне в трусы! — пробормотал Макс. — Санкт, сцуко, Петербург!

В его мире этот город на Неве носил имя политика Ельцина, отца русской демократии, а не святых покровителей, как в каком-нибудь девятнадцатом веке. Это произвело на Макса не меньшее впечатление, чем то, что в этом мире Россия каким-то образом превратилась обратно в империю, а не двигает в будущее демократическим путем по стопам Европы. Какая империя, если «павианы» только и думают, как разбежаться из-под российского влияния? Или тут нет «павианов»? Тогда это рай, а не мир. «Павианов» нет, «шлюшечные» есть. Что еще надо молодому растущему организму? А то в родном мире демократия и новая этика уже до таких высот дошла, что секс с женщиной считается унижением человеческого достоинства, а женскую грудь в фильмах убирают с помощью визуальных эффектов, чтобы от мужской не отличалась.

Начало светать, но очень медленно, как и должно быть на севере. Еще дальше виднелся прибрежный поселок с типовыми тридцатиэтажками.

Макс подумал, что в его положении пока лучше уйти в тень. Об этом мире он знает мало, и если сразу лезть в людные места, можно быстро спалиться и привлечь внимание, причем, не только полиции, но и Тайного Приказа, которым его пугали девчонки. Потому что поведение Макса может быть интерпретировано, как поведение иностранца. Шпиона. В эту категорию в любом мире лучше не попадать.

Самый неприметный человек в городе — бомж. Их даже когда видят, стараются глаза отвести. Поэтому надо под бездомного замаскироваться, все разнюхать, как тут люди живут, понять, чье тело оседлал, а потом уже принимать решение. Поселок для претворения в жизнь этой идеи — самое место.

К утру Макс отыскал на окраине поселка свалку и несколько заброшенных аварийных пятиэтажек тридцатилетней, как минимум, давности. В первую очередь следовало обустроить тайник и спрятать там вещи, несовместимые с образом бомжа. С оружием не хотелось расставаться, но именно оно, в первую очередь, выдаст при любом досмотре. Одежду тоже надо потрепать как следует, а еще лучше сменить. Для этого не плохо было бы найти настоящего бомжа и с ним поменяться.

После тщательного осмотра Макс нашел в подвале дома хорошее место для тайника, скинул туда все лишнее, включая оружие и чужие карты, оставил при себе только свою, нож и золотую пластину.

Затем выбрался из подвала и, отыскав кучу строительного мусора, вымазал кроссовки, стянул пиджак и принялся его топтать для приведения в соответствующий роли вид.

— Ай, блаародный! — раздался сзади насмешливый голос. — Пошто дорогие вещи тиранишь?

Макс резко обернулся, пожалев, что рановато избавился от пистолета. Но перед ним стоял просто бомж. Настоящий.

— Хочешь приодеться? — деловым тоном спросил Макс. — Я тоже. Можно махнуться шмотьем.

— От моего амбре, — с усмешкой ответил бомж.

— Я уже унюхал, не ссы. Мне как раз такое и надо. Как тебя звать?

— Ярик.

— А меня… — Макс на миг задумался и решил назвать имя с кредитки. — Лёха.

— Знаешь, Л ёха, мне и в моих шмотках неплохо, — заявил Ярик. — А твои я с тебя так возьму. Без обмена. Веришь?

— Это ты обломаешься, чувак, сто пудов, — ответил Макс.

— Да ни фига.

— Обломаешься, ежа тебе в трусы!

— Неа.

— Почему? — Макс заинтересовался.

— По кочану. Ну, сам прикинь, ты же явно из благородных, а решил закосить под бомжа. Значит что? Значит ты шхеришься. Может грохнул ненароком шлюшку какую, может еще что. Но рыльце у тебя в пушку. Ну, я свистну лягам, они тебя махом повяжут и выведут на чистую воду. Это как два пальца обоссать при порыве встречного ветра. Веришь?

— Ну. А конструктив где? — Макс нахмурился.

— В Караганде. Не будет никакого конструктива, будет прямолинейный, как рельса, шантаж. Ты мне отдаешь все ценное, смартфон со снятым блоком, карту с кодом, побрякушки, цепочку, а я тебе свое зассанное пальтишко, и расходимся краями.

— Ну, загнал ты меня в угол, ежа тебе в трусы! — Макс театрально развел руками. — Годится. Забирай, хрен с тобой.

Ярик широко улыбнулся, шагнул к Максу, и тут же получил такой сокрушительный встречный кулаком в челюсть, что едва не упал, сделав назад несколько неловко длинных шагов. Не дожидаясь, пока Ярик очухается, Макс с разворота врубил ему локтем в лицо, а затем, для гарантии, ребром стопы в колено. Ярик взвыл и повалился на четвереньки, заскулив, как собака.

— Ты, гнида, шантажу еще поучись, — прорычал ему в ухо Макс. — Для шантажа знаешь, иногда некоторая физподготовка нужна. Если не рукопашная, то беговая, а у тебя совсем хреново с физподготовкой. И с шантажом хреново. Я тебя сейчас замочу нахрен, чтобы меня лягам не слил, одежонку сниму, а на труп свою надену. Пока будут разбираться, меня след простынет.

Ярик, не поднимаясь, выплюнул пару зубов и широкую ленту слюны с кровью. Макс, с удовольствием взял его за шиворот и хотело оттащить в подвал, но тут за спиной раздался залихватский свист. Макс обернулся и разглядел, как из развалин за свалкой вывалило не меньшее десятка бомжей, вооруженных палками, битами, и мачете.

— Ну ты, сука, сейчас огребешь! — пообещал Ярик и медленно разогнулся. — Веришь?

Глава 3

Макс хмыкнул. Находись он в своем старом теле, он бы смел эту жалкую кучку недокормленных отщепенцев секунд за десять, как медведь налетевшую свору пекинесов. Но он был не в своем старом теле, а в теле плохо тренированного двадцатипятилетнего хлыща. Даже от пережитых ночью пустяковых приключений Макс ощущал, как мышцы ноют, а жилы болят от недостатка растяжки. Хорошо хоть реакция и ловкость зависели больше от сознания, чем от тела, ну и боевой опыт, наработанный при разгоне массовых беспорядков, тоже никуда не делся.

Обычный человек, гражданский, драку воспринимает одним образом, а спецназовец совсем иначе. Для большинства обывателей драка является чем-то вроде вопроса чести, экстремальным способом отстоять свои интересы, иногда заявить о себе, иногда самоутвердиться за чужой счет. Из-за этого в уличной драке возникают какие-то очевидные негласные правила, мол, это допустимо, а это уже западло. У спецназовца голова в драке вообще иначе работает, а если уж в корень зрить, то вообще не работает. Тело действует на рефлексах, по давно отработанным и накатанным тактическим схемам. Но главное, что отличает спецназовца, это суровое понимание, что драка — не олимпийские игры, и никаких правил, кроме выполнения поставленной боевой задачи, вообще нет. Плюс дисциплина и самодисциплина. Плюс высокая степень психологической устойчивости, точнее привычки не позволять страху формировать поведение.