Прилив победы - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 3

— Может, конкурент? Или недовольный клиент? — По безразличному тону офицера было очевидно, что он не собирается расследовать это дело.

Сутенер, ставший теперь по праву наследования владельцем борделя, вздохнул.

— Значит, никаких проблем?

Он очень старался, чтобы в его голосе не прозвучало облегчение. Он был невиновен, но казался наиболее очевидным подозреваемым…

— Никаких, — твердо заявил офицер. И сурово посмотрел на нового владельца борделя.

— За счет заведения! — тут же спохватился тот. — Вы и все ваши подчиненные! Целый день!

Офицер улыбнулся.

— Дело закрыто.

Некоторое время спустя, когда убийца отчитывался перед своим начальником, реакция последнего оказалась бурной.

— Ты — идиот, — проворчал Нарсес. — Почему, ради всего святого, ты их убил? Нам не нужно привлекать внимание. Эта была просто покупка рабынь. Такое происходит каждый день.

— Как и убийства в борделях, — последовал ответ. Аджатасутра пожал плечами. — Причины три. Во-первых, я подумал, что кисти станут милым добавлением к письму. Так сказать, доказательством добрых намерений.

Нарсес фыркнул.

— Бог милостив! Ты подумал. — Он неподражаемо ухмыльнулся. — Его дочери безнадежно загрязнены. Какая разница, что мертвы двое осквернителей? Ты же сам — индус, и прекрасно знаешь об отношении к таким вопросам. А сколько еще живы?

— Ты можешь удивиться. Чистота — одно дело, удовлетворение от мести — другое. Даже мы, язычники-индусы, не можем оставаться равнодушными. И даже такой философ, как он, испытает удовлетворение, несмотря на то что знает, какой урон это принесет его карме.

Сидевший на стуле Аджатасутра наклонился вперед, вытянув руки и изогнув дугой спину. Его движения напоминали кошачьи, и, казалось, он получает от них столько же удовольствия, сколько получал бы кот.

— Во-вторых, у меня мало практики. — Он помолчал и добавил немного ворчливо: — У тебя слишком утонченные методы, и наемному убийце сложно не потерять сноровки у тебя на службе.

И снова Нарсес фыркнул.

— Сутенеры.

На губах Аджатасутры появилась насмешливая улыбка.

— Лучшее, что я мог найти.

Улыбка исчезла. Без улыбки Аджатасутра с неподвижным и ничего не выражающим лицом больше напоминал ястреба, чем человека.

— И, наконец, мне самому хотелось их убить.

Нарсес ничего не сказал. Но он больше не фыркал и не ухмылялся.

Несколько недель спустя посылка дошла до адресата и вызвала разнообразные эмоции. Она пронеслась по Дворцу в Деогхаре, подобно торнадо. Пешва с женой плакали от радости, императрица пребывала в смятении, мнения ее советников разделились.

— Это ловушка! — настаивал супруг императрицы.

Рагунат Рао вскочил на ноги и подбежал к открытому окну. Там он положил ладони на широкий подоконник и гневно уставился на север. Горная неровная местность Махараштры тянулась до горизонта. За ней, невидимая из дворца, протекала река Нармада и тянулись горы Виндхья. А за ними находилась огромная Гангская равнина, где зверь малва оседлал индийские земли.

— Ловушка, — повторил он.

Императрица Шакунтала перевела взгляд на начальника личной охраны. Вернее, бывшего начальника. Официально Кунгас больше не являлся ее махаданданаякой — «главнокомандующим» и бхатасвапати — «генералом армии и кавалерии». Со вчерашнего дня этот человек вообще не имел никакого титула в империи Андхра. Его освободили от всех обязанностей, поскольку он и его супруга вскоре сами будут основывать собственную империю.

Официально.

Плечи Кунгаса легко шевельнулись — этот жест у него обычно означал неуверенность.

— Вероятно.

Его взгляд переместился на другую женщину в комнате. Туда же смотрела сама Шакунтала.

Ирина откашлялась и виновато посмотрела на фигуру у окна.

— На самом деле, Ваше Величество, это один из редких случаев, когда я не согласна с Рао.

Рао сухо рассмеялся. Повернулся и посмотрел на Ирину.

— «Редких случаев»! Какая тонкая дипломатия!

Женщина обезоруживающе улыбнулась.

— Но я просто должна не согласиться. Это похоже на работу Нарсеса. Простые ловушки не в его стиле.

Все собравшиеся в помещении скептически посмотрели на нее. Ирина пожала плечами. Настолько экспрессивно, насколько сдержанно делал это ее будущий муж.

— Простите. Понимаю, что мои слова звучат безнадежно туманно. Даже наивно. Но…

Она нахмурилась, собираясь с мыслями.

— Но я на самом деле уверена, что права. Я могу определить, что тут поработал Нарсес. Уверена: он что-то задумал. Что-то… — Она пыталась подобрать слова, теребя край одежды. — Что-то сложное. Что-то запутанное, закрученное.

Она посмотрела на Кунгаса и Рао. Тут же перестала хмуриться и хитро улыбнулась.

— Проблема в том, Ваше Величество, что эти двое думают, как мужчины. Грубо. Просто.

Смех Шакунталы колокольчиком прозвенел в большом зале. Они с Ириной обменялись улыбками. Рао нахмурился. Лицо Кунгаса, как обычно, ничего не выражало.

— Мы должны помнить, императрица, что Нарсес — евнух, — продолжала Ирина. — Он действует скорее как женщина, чем как мужчина. Неуловимо, хитро. Расчетливо.

Улыбка. Улыбка. Гримаса. Снова спокойное лицо.

— Не ловушками, — настаивала Ирина. — Или по крайней мере — не очевидными ловушками. Чего он добьется, кроме нанесения Велисарию крошечной раны?

— И большой — нашему пешве, — проворчал Рао. Он гневно кивнул на дверь. — Дададжи должен быть здесь и давать нам мудрые советы. Он отсутствует просто потому, что его переполняет… переполняет…

— Радость? — предположила Ирина. — Облегчение?

— Сейчас. А что будет потом? Если это и в самом деле ловушка, то — после того, как она сработает? Когда он поймет, что его дочери потеряны навсегда?

Заговорил Кунгас:

— Это глупо, Рао. И ты это знаешь. Дададжи не выйдет из строя надолго. Он проведет необходимые обряды — точно так же, как делал несколько месяцев назад, когда пришло известие о гибели его сына в сражении, — и продолжит жить дальше. Гораздо яростнее, чем когда-либо, теперь, после того как малва нанесли новую рану его душе.

Рао глубоко вздохнул. Резко кивнул, таким образом показывая, что соглашается с Кунгасом. Но тем не менее продолжал хмуриться.

— Я не доверяю этому существу!

— Не доверяешь? — воскликнула Ирина. — А при чем здесь доверие? — Ее смех совсем не напоминал смех императрицы. Он больше походил на воронье карканье.

— Я сама не верю Нарсесу, Рао. Я просто верю в его мастерство.

Ирина кивнула на распечатанную посылку на низком столике рядом с дверью. Там, открытые взору, лежали сморщенные кисти рук и послание для императрицы. Отсутствовали послание Холкару, написанное дрожащей рукой, и монета. Они находились в покоях Дададжи и его жены, которые держались за них так же крепко, как обнимали друг друга. Сейчас они добавляли свои слезы к тем, давно высохшим, которые размазали чернила.

— Он что-то задумал, говорю вам!

Императрица закончила обсуждение в своей обычной решительной манере — хлопнула в ладоши.

— Достаточно! В любом случае, это не нам решать. Мы — посредники. Если это ловушка, то она расставлена на Велисария. Он и должен принимать решение.

Она указала на посылку.

— Ирина, Кунгас, возьмите ее завтра с собой. Возьмите ее с собой, когда отправитесь в Персию, и отдайте лично Велисарию. Пусть он решает.

Упоминание об этом путешествии положило конец обсуждению, даже в большей мере, чем приказ императрицы. С грустью, почти такой же, как у Шакунталы, Рао посмотрел на двоих людей, которые покинут их на следующий день. Вероятно, навсегда. Двоих людей, которые сделали больше, чем кто-либо еще в мире, возвращая Андхру из могилы, куда, как думали малва, они навсегда упрятали ее. И теперь они собираются сделать то же самое с другой империей, в самом сердце владений малва.

— Бог в помощь вам, — прошептал он. На его лице появилась обычная насмешливая улыбка. — Говорят, у него очень хорошее зрение. Уверен: он заметит вас даже в горах Гиндукуш.