В плену отчаяния (СИ) - Антонова Анна Евгеньевна - Страница 34

Пять дней та бредила, метаясь по кровати, сгорая от жара. Звала какого-то Грея, Чарли, Карла. Временами открывала невидящие глаза и называла Марту матерью, разбивая старушечье сердце в дребезги. Женщина, бросив все свои дела, как могла ухаживала за несчастной. С ужасом видя страшные застарелые шрамы, понимала, что в прошлом незнакомки произошло нечто страшное. Обтирала пылающее жаром тело, вливала теплый бульон, сидела рядом, поглаживая по спутанным волосам, как могла пыталась помочь ей выкарабкаться.

На шестой день совсем исхудавшая девушка открыла свои темные как ночь глаза и наконец посмотрела осмысленным взглядом.

— Слава всевышнему! — всплеснула Марта руками, заметив, как Кара приподняла к верху руку и внимательно ее рассматривает. Подошла к кровати и села на край, положила руку на лоб и довольно кивнула ощущая, что жар наконец спал и лоб теперь прохладный. Девушка уронила руку обратно на одеяло и перевела ничего не выражающий взгляд на Марту.

— Я боялась, что ты сгоришь, — лепетала старушка. — Столько дней я боролась с хворью! Как твое имя доченька?

Кара молчала и наблюдала за суетой хозяйки. Та в свою очередь засыпала ее множеством вопросов, поправила подушку и одеяло, вскочила и кинулась на кухню за бульоном, твердя о том, что она совсем скоро станет прозрачной и ей надо обязательно поесть. Хочет ли она есть? Кара прислушалась к своему организму. Нет. Ей ничего не хочется. Вообще ничего. И говорить тоже. Поэтому она просто взяла и отвернулась к стенке, накрыв голову одеялом. Через минуту вернулась хозяйка и попыталась уговорить девушку поесть, но та лишь молча мотала головой и упрямо сжимала свои губы.

— Ну, доченька! — не отставала. — Ради Марты, съешь хоть ложечку. — видя упрямство подопечной грустно вздохнула и оставила свои тщетные попытки. Поставила миску на стол, стоящий не далеко от кровати, и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь. Вечером со скорбным лицом зашла и забрала не тронутую миску. Девушка спала и Марта решила ее не беспокоить до утра.

На следующий день, женщина как обычно встала с петухами и отправилась на свой огородик, разбитый перед домом. Надо успеть сделать запланированные с вечера дела и чуть позже проведать таинственную гостью. Ковыряясь в грядках, услышала, как тихонько скрипнула входная дверь. Обернувшись, увидела девушку, завернутую в одеяло с растрепанной копной длинных волос. Она еле стояла на ногах, держась почти прозрачной рукой за дверной косяк.

— Сколько времени я была без сознания? — чуть слышно спросила, обессиленно сползая на крыльцо.

— Пять дней, вчера был шестой, — ответила и кинулась к девушке на помощь, но та настойчиво отвела ее руки.

— Спасибо за все, — вымученно улыбнулась.

— Что с тобой приключилось, доченька? — озвучила мучивший все эти дни вопрос женщина.

— Да так… всего понемногу, — вздохнула и подняла свои огромные глаза к небу, ловя на лице легкий ветерок. Воздух был приятно прохладным с нотками приближающейся осени. Это в ее жизни пошло все кувырком, а вот во стальном мире все идет своим чередом. Никому нет дела до ее горестей. В этом она убедилась еще десять лет назад в подвале приемных родителей.

— Как твое имя дитя? — не отставала Марта. Незнакомка перевела свой чуть мутный взгляд на женщину. В нем было столько боли и отчаяния, что женщина, охнув осела рядом на ступеньки, теряясь в страшных догадках. Такая молодая, а взгляд как у повидавшей жизнь старухи!

— У меня больше нет имени… — обреченно прошелестели бескровные губы.

Марта растеряно замерла, не зная, что и сказать. Как нет имени? Ведь так не бывает! У всех есть имя.

— У меня его отобрали… два раза отобрали! — незнакомка уронила голову на ладони и тяжело вздохнула. А когда подняла лицо обратно, женщина увидела, пустые сухие глаза и упрямо сжатые губы. Она не удержалась и притянула к своей объемной груди несчастную девушку, поглаживая по спутанным волосам:

— Тогда я буду тебя звать Стефани, как мою дочь!

— Она умерла? — безразлично спросила девушка.

— Что ты! Бог с тобой! Она жива и здорова, просто уехала с мужем в другое село и живет там со своими дочурками, — тараторила Марта. Кара с облегчением вздохнула. Надоело замещать мертвых людей, хочется почувствовать себя живой. Живой! Резко вскинула голову, вспомнив…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Роберт! — воскликнула она. — У меня есть сын, Роберт! Мне надо будет забрать его, — повернулась к Марте и наконец во взгляде появилась слабая искра.

— Ну вот и отлично! — улыбнулась хозяйка. — Только надо набраться сил и тогда ты сможешь его забрать, — женщина встала и помогла подняться Стефани. — А чтоб набраться сил, надо поесть, — загадочно подмигнула.

— Марта…

— Ты запомнила мое имя! — чуть не захлопав в ладоши перебила женщина. Девушка кивнула:

— Марта, только я не могу задерживаться у вас. Мне угрожает опасность… Мне надо будет уехать… куда-нибудь… иначе могу случайно накликать и на вас беду, — грустно проговорила, позволяя хозяйке увести себя в дом и посадить за стол.

— Ничего разберемся. У меня есть сестра, она живет отшельнице в двух днях от сюда. Мы со Стивом можем тебя и сына отвезти к ней. Она уже старенькая и ей как раз не помешала бы помощница, — быстро говорила наливая похлебку в миску и ставя перед Стефани. — И мешочек твой с деньгами и украшениями я сохранила, ничего не пропало! А платье выстирала, оно уже высохло. Так что поешь и я тебе помогу одеться.

Девушка благодарно кивнула и взялась за ложку. Надо набраться сил. Роберт ждет. Про обещание Сью Кара никогда не забыла бы. Ни в этой жизни, ни в какой-то другой. Пусть мир катится в тартарары, она найдет способ встать на ноги! Назло всем. Назло Грею начнет новую жизнь. И дай Бог никогда его больше не встретит… Не поверит в его пустые слова о несуществующей любви.

20.

Вот уже месяц прошел! Целый месяц! Как пропала Кара. Никто ее не видел. Девушка словно туман растворилась в неизвестности, оставив после себя пустоту в его сердце. Грей перевернул город вверх дном (и уже не раз) в поисках пропавшей. Места себе не находил. Не мог ни спать, ни есть. Как воришка вздрагивал от каждого шороха и с надеждой бросал взгляд на открывающуюся дверь, желая услышать, что беглянка нашлась. Куда она могла деться? С ее заметной внешностью очень трудно спрятаться, но как ни крути — девушку никто не видел. Он старательно отгонял от себя мысли, что Кара могла сотворить не поправимое с собой. Грей закрывал глаза и видел перед собой раздавленную горем девушку. Ее потухшие глаза, бледное ничего не выражающее лицо раздирали душу на части. Надо было не Ника посылать, а самому, наплевав на все, ринуться к ней, прижать к груди и не выпускать ни на секунду, пока не отойдет от шока. Он корил себя за то, что не успел! Они гнали лошадей во весь опор, нигде не останавливаясь. Опоздали на мгновение! И это мгновение стоило жизни самому близкому для нее человеку.

После ее пропажи герцог взорвался. В гневе продержал три дня брата и Корнуэлов в темнице, а затем велел горе родственничкам Кары убраться из города до окончания разбирательства, тем самым напугав их до смерти. Они-то не знали, что ему открылась их страшная тайна. Пусть мучаются в догадках о том, почему попали в немилость! Маркус был лишен всех привилегий и заперт в своих покоях. Временами умолял брата смягчиться, объясняя свой поступок, желанием пресечь все возможные попытки недругов покушаться на жизнь Грея. Герцог игнорировал заигравшегося мужчину, оставляя того в неведение о своих подозрениях. Он решил для начала вернуть Кару, а после предоставить неоспоримые доказательства о вине Маркуса. Нашел людей, которые могли подтвердить, что девушка является дочерью Уайтов и тем самым восстановить ее имя. А Корнуэлов призвать к ответу за содеянное. Такое прощать ни в коем случае нельзя!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но девушки все нет, а время идет!

— Где же ты? — простонал в очередной раз вскочив ночью с постели. Заметался по комнате. Распахнул створки дверей, выходящих на балкон, и вышел на морозный сентябрьский воздух. Глубоко вздохнул, успокаивая бешено бьющееся сердце и взъерошил непослушные волосы. — Мира, где ты? — спросил у безмолвной ночи. — Ты мне так нужна… — в ответ тягостная тишина. Стоял до тех пор, пока не почувствовал, что сильно замерз. Пришлось вернуться в комнату. До утра так и не сомкнул глаз, ворочаясь в пустой холодной постели. Вспоминая ее податливое тело, нежный бархатный голос, глаза… такие бездонные и доверчивые. Сладкие мягкие губы.