В плену отчаяния (СИ) - Антонова Анна Евгеньевна - Страница 20

— Кара… — тяжело дыша притянул к себе девушку, ощущая, как она содрогается от удовольствия. — Тебе нельзя так напрягаться, любимая. Вдруг снова станет плохо.

— Раньше надо было думать, — улыбнулась, расслаблено лежа в его объятиях. — Грей, так хорошо мне еще никогда не было, — смущенно призналась ему.

— Мне тоже, — поцеловал кончик носа. И все же продолжил начатое занятие, хорошо намылив девушку и сполоснув ее из заранее приготовленного ведра с теплой водой. Они брызгались и плескались как дети, перемежая игру поцелуями. Наконец, закончив с мытьем, Грей вылез и завернув Кару в сухую простынь, отнес обратно в хижину. Положил на кровать, а сам разжег потухший огонь. В животе у девушки опять громко заурчало, герцог резко повернулся к ней лицом. Кара, краснея, смущенно улыбнулась:

— Прости, — произнесла.

— За что? За то, что я морю тебя голодом? — пошутил, вспомнив о корзине с едой. — Что будешь? — спросил, доставая хлеб, сыр, копченое мясо и овощи.

— Можно сыр с хлебом? — приподнялась на локтях, заглядывая на стол. — Еще овощи… — смешно сглотнула. Грей нарезал припасы и протянул девушке, наблюдая за ней.

— А мясо? — откусывая свой бутерброд, поинтересовался, но тут же чуть не поперхнулся под ее взглядом, полным отвращения.

— Нет… — испуганно прошептала, мотая головой.

Грей замер, не понимая ее реакции, терзаясь вопросами:

— Насколько я помню, в детстве ты ела мясо.

— Больше не ем, — белая как снег выдавила из себя Кара.

— Расскажи, пожалуйста, — очень мягко произнес, сел рядом и взял за руку, подбадривая. Жуткая догадка кольнула сердце, вызвав прилив ненависти к Корнуэлам.

— Что рассказать? — вспылила неожиданно, подтягивая к груди колени. — Извини… — видя его растерянное лицо. Застыла, собираясь с мыслями. Потом откинула простынь, выставляя изувеченную ногу:

— Не переношу после того, как ощущала запах своей жаренной плоти… — прошептала, глотая слезы. Грей пораженно замер. Такого он точно не ожидал услышать! Все что угодно, но не такое! — Меня морили голодом продолжительное время, кидая кусок плесневелого хлеба раз в несколько дней. Когда… — она вся съежилась, сжимая и разжимая, неосознанно край простынки, но все же нашла в себе силы продолжить, отворачивая лицо. — Когда он прижигал мою ногу раскаленным железом… От этого запаха сводило желудок, хотелось настолько сильно есть… казалось, если он отрежет от меня кусок и прожарит, я его съем… Теперь от запаха мяса меня страшно мутит… — стряхнула пальцем, непрошенную слезинку. — Это в прошлом, — попыталась вымученно улыбнуться, разбивая в дребезги его душу.

— Он ответит за все! — взревел, усадив Кару на колени, и прижимая к себе, стараясь успокоить и ее, и себя. Какая она у него сильная! Такое и взрослый-то мужчина в расцвете сил не перенесет, а она? Она же была ребенком! Хрупкой изнеженной девочкой…

— Во время бала люди Карла заточили их в казармах. Я пыталась отомстить, но он сбежал! — зарыдала, цепляясь за плечи Грея в попытке спрятаться от воспоминаний. — Потом появился ты и увез меня сюда. Я не удачница каких свет поискать!

— Мира, я обещаю тебе, что они получат по заслугам! — шокировано произнес, не выдержав ее боли, пытаясь успокоить, закрыть в своих объятиях от жестокого мира.

— Грей, Мира умерла! Ее нет! Не называй меня так! — настойчиво воскликнула, вырываясь.

— Нет, — твердо, чтоб она услышала. — Нет, Кара! Мира воскресла! — поймал ее губы. — Слышишь? Ты воскресла! — прошептал в них. Она, рыдая прижалась к спасительной груди, мотая головой.

— Нет, я дочь посла Карла. Мира, умерла на болотах, не выдержав истязаний десять лет назад… — упрямо повторила.

— Так кто же тогда меня полюбил? Кара или Мира? — спросил, поставив девушку в тупик. Она подняла свое заплаканное лицо, очень нежно прикоснулась кончиками пальцев к его щекам, заглядывая в стальные глаза, чувствуя, что тонет в их синеве.

— Мира тебя любила с первого дня, как увидела, но ты посмеялся над глупой девчонкой, выставил и отдал на растерзание монстрам, которые в добавок, еще убили Чарли, — отрешённо прошептала, разрывая его сердце на части. — Позже ты встретил на балу Кару, которая хотела отомстить за умершую, но с первого взгляда потеряла голову и сердце. Грей, если ты… — подавилась слезами. — Если ты вновь так поступишь, я точно убью тебя, а потом и себя потому, что не смогу жить, без тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Грей лишь сильнее прижал ее к себе. Что он мог сделать? Как оправдаться перед ней? Как помочь забыть прошлое? И возможно ли такое забыть? Кара невероятно сильная! Смогла выжить и вернуться к жизни, впустить вновь в свое сердце его! А он? Он не достоен такой женщины! Но то, что без нее все потеряет смысл — это факт! Грей сделает все для того, чтоб она была всегда рядом с ним и не ощущала больше боли.

— Прости что промахнулся с опекунами, но как я мог тебя тогда полюбить ты ведь была ребенком? — он не искал оправдания в ее глазах, лишь констатировал правду.

— Расскажи мне все! — потребовал, отстраняясь. — Мира расскажи, что произошло! Я должен знать, чтоб Корнуэлы ответили по заслугам! — встряхнул за плечи бледную девушку с раскрывшимися от ужаса глазами. — Ты должна мне все рассказать. Не молчи! Мира!

13.

Десять лет назад…

— Мы едем к герцогу? — пролепетала худенькая темноволосая девочка с надеждой в огромных карих глазах. О как она его любила! Каждый раз, когда она его видела, сердечко начинало бешено колотиться в груди, а руки дрожать, его голос растворялся в ушах, отдаваясь в глубинах тела. Из-за всего этого она становилась жутко неуклюжей и рассеянной. Герцог был очень красивым двадцатилетним юношей с темными чуть вьющимися волосами и такими пронзительными голубыми глазами, от которых, ей казалось, она улетала на небо. Его сильное рельефное тело манило и притягивало, вызывая непонятные ощущения внизу живота. Она представляла себе, что однажды Грей увидит в ней женщину и полюбит, они поженятся и заживут долго и счастливо. Наивная девчонка, старавшаяся не замечать, как он бросает на нее презрительные взгляды, как вокруг него вьются толпы прекрасных девушек.

— Нет, дорогая, сегодня ты с Чарли останешься дома. У нас очень важные дела, на которых вам не место, — улыбнулась красивая женщина с такими же темными волосами и пронзительными глазами как у девочки. Ее мать обладала поистине божественной красотой несмотря на то, что подарила жизнь двум детям. Отец Миры боготворил ее и готов был носить жену на руках, не оставляя ни на секунду. Мира надеялась, когда подрастет станет обладать хоть маленькой долей материнской красоты, а пока перед зеркалом видела лишь гадкого угловатого утенка.

— Ну, мама! — воскликнула девчушка с навернувшимися слезами на глазах.

— Мира, солнышко! В другой раз, — обняла женщина девочку. Она видела, как дочь не равнодушна к младшему герцогу. И то, что ему ее дочь не нравилась, к сожалению, тоже знала! Но зачем раньше времени расстраивать дочь? Может со временим ее детская влюбленность сама улетучится?

— Ну и ладно! — морща носик, топнула ножкой девочка и развернувшись убежала к себе в спальню, проливать слезы неразделенной любви. Если бы она только знала, что видела родителей в последний раз! Что ее такая беззаботная и счастливая жизнь, сменится чередой жутких кошмаров! Может смогла бы отговорить их от поездки.

Вечерело, а родителей все не было.

— Где мама? — канючил пятилетний братик, ходя за ней по пятам. Мира обняла его, пытаясь не поддаваться панике. Родители никогда не задерживались допоздна. Всегда возвращались к ужину. Никогда не пропускали отход ко сну детей. Всегда целовали их в лобики и желали хороших сновидений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Чарли, солнышко, они наверно задерживаются. Мама говорила у них очень важные дела. Давай няня тебя уложит спать? — твердила, нежно вытирая его мокрые глазки, поглаживая по кучерявой головке. Он был такой славный малыш! Всегда прибегал к ней, залазил на коленки и прижимался, прося рассказать какую-нибудь сказку или спеть песенку. У Миры был волшебный голос, такой бархатный и тягучий, обволакивающий. Заслушаться можно!