Солдат (СИ) - Башибузук Александр - Страница 13

Крепыш в кубанке весело осклабился.

Ваня озадаченно ругнулся про себя. Мотоцикл он водить умел, в свое время даже стритрейсил и владел парочкой аппаратов, гоночной «Ямахой» и раритетным «Харлеем», но с такой древней конструкцией никогда дела не имел.

Впрочем, как очень быстро выяснилось, ничего сложного в немецком мотоцикле не оказалось.

Черный сел в коляску, Сильверстов позади Ивана и уже через полчаса они приехали в небольшое расположение, состоявшее из нескольких палаток.

— Экипируй бойца, — приказал Черный, вылез из коляски и куда-то ушел.

Вокруг мотоцикла появилось четверо бойцов в маскхалатах. Выглядели они несколько получше, чем остальные солдаты, которых видел Ваня. Следов особого истощения на бойцах не было заметно, обреченности в глазах — тоже.

— Прошу любить и жаловать, — Сильверстов подтолкнул Ивана в плечо. — Красноармеец Курин. Тот самый, я вам рассказывал. Он пока немой, контузило сильно, но будем надеяться, что скоро заговорит.

Особой приветливости на лицах солдат Иван не заметил.

— Ах да… — крепыш в кубанке хлопнул себя по лбу. — Давай знакомится. Я Сильверстов Николай Ильич, лейтенант госбезопасности, командир группы. Остальные сами скажут. Попов, накорми бойца и выдай все, что положено. Я в штаб…

Лейтенант тоже ушел, оставив Ивана наедине с бойцами группы.

— А что ему положено? — буркнул здоровенный усатый гигант. — Выдай, выдай, кто-нибудь спросил бы, что тебе выдать, Попов. Ну да ладно… — он сунул широкую как лопата ладонь Ивану. — Я старшина Попов Валерий Степанович. Выдавать мне тебе особо нечего, но кое-что подкину. Саня, набери в котелок каши, там немного осталось. А ты боец садись, в ногах правды нет.

— Саня… — сунул руку ему еще один боец с обожженной щекой. — Симонов Саня. Я из Воронежа.

— Кондрат, — представился второй, с некрасивым, попорченным оспой лицом, — Кондрат Наумов. С Кубани я.

— Сергей Иванович Науменко, — вежливо поздоровался третий, низкорослый, широкоплечий крепыш. — Ленинград.

Ивану отчего-то показалось, что они называют ненастоящие имена и фамилии, но он быстро прогнал эту мысль в сторону.

Через пару минут в руки Ване сунули котелок, на треть заполненный непонятным варевом из крупы. Почти безвкусным, сильно недосоленным, но теплым и сытным.

— Маскхалат… — старшина положил рядом с Иваном пятнистый сверток, — пилотка, чистое белье, мыло и портянки. Перед там как переодеваться — вымойся. Вон там, ручей. Ранец свой сдай, вот вещмешок. С оружием и боеприпасами у тебя все в порядке. Но вот еще три полных магазина к твоей трещотке и пара гранат. Сунешь в мешок. — Попов хохотнул. — Патронов бывает мало или совсем не унести. Что до сухпайка — выдам чуть позже, обещались выделить на группу.

— И это держи, — Науменко ловко подбросил в воздухе и сунул Ване рукояткой вперед длинный и узкий нож в потертых кожаных ножнах. — Пригодится…

Иван доел, заметил, что бойцы потеряли к нему интерес и пошел мыться и переодеваться. Портупею с магазинами к автомату и кобурой, Ваня приладил поверх маскхалата, но и этим он не отличался от бойцов отряда, так как они тоже были вооружены немецким оружием.

Полностью экипировавшись, Ваня впервые с момента своего попадания почувствовал себя комфортно. А если точнее, то он почувствовал хоть какую-то определенность.

«Сытый, оружием обвешан, даже в какую-то особую группу зачислили… — подумал он, смотря на себя в лужицу возле ручья. — Расстреливать не собираются. Как там в той песне… Значит не все так плохо на сегодняшний день? Ага… один хрен шансов на выживание нет, так что радуемся каждому дню. А что до пособничества кровавой гебне… да идите все нахрен… ничего кровавого я пока не заметил…»

Только Ваня вернулся в расположение отряда, как прибежал лейтенант Сильверстов.

— Через час сядет самолет. Обеспечивать посадку будут комендачи, но и нам дело найдется. Шевелитесь лентяи. Куприн, чего застыл? Бегом ко мне…

Ваня с готовностью кивнул, вскочил с ящика, но Наумов вдруг зачем-то подставил ногу, Иван зацепился за нее и плашмя грохнулся на землю, больно ударившись локтем.

Над поляной пронеслось отчетливое, русское:

— Блядь!!!

Лежа на земле Ваня про себя обматерил себя самыми последними словами и приготовился к неприятностям. Но их не последовало. Во-всяком случае — сразу. А вот странности повалили табуном.

— О, заговорил! — лейтенант протянул ему руку и на чистом немецком языке скомандовал. — Вставай, солдат…

Остальные молчали, только старшина ворчливо буркнул на том же языке:

— Понабирают зеленое дерьмо, а мне им задницы вытирать…

Ваня похолодел, так как понял, что зачисление в отряд ничем хорошим ему не светит. Он вообще подумал, что вокруг немецкие диверсанты, потянул руку к кобуре, но тут же убрал ее, заметив, что автоматы остальных членов группы смотрят на него.

— Ты собираешься вставать, солдат? — в голосе лейтенанта проскользнули недовольные нотки, он властно прикрикнул. — Отвечать на немецком!

«Ну и что делать? — лихорадочно мелькнуло в голове Вани. — Проверяют или действительно немцы? Вряд ли немцы, у старшины сильный акцент. Значит проверяют, суки гебешные…»

Он еще немного помедлил и спокойно бросил на русском.

— А шел бы ты нахрен, лейтенант…

Глава 7

— Краснопузая сволочь, я тебя сейчас научу вежливости… — Сильверстов гнусно усмехнулся и кивнул подчиненным. — Придержите его…

Ваню мигом разоружили и подняли на ноги.

— Только без шума, красные рядом… — старшина вынул из ножен кинжал и подал его лейтенанту. Они оба говорили по-немецки, остальные молчали.

«Да ну нахрен… — ошарашенно подумал Ваня. — А если они действительно немецкие диверсанты? Твою же мать!!! Да хоть бы кто, так просто сдыхать я не собираюсь…»

Симонов сдернул с себя пилотку и ловко зажал ей рот Ивану. Сильверстов картинно крутнул нож в кисти и шагнул вплотную к Ване. Лицо лейтенанта закаменело, в глазах плеснулись зловещие, злые огоньки.

«Да идите вы нахрен!..» — взвыл про себя Иван, обмяк, повиснув на руках Симонова и Наумова, а потом, спружинил ногами и вылетел вперед коленом в классическом Кхао Яо, ударом под немудрящим названием «бомба».

Колено с глухим стуком впечаталось в грудь Сильверстова, лейтенант опрокинулся навзничь и покатился кубарем по земле.

Ваня крутнулся и диагональным ударом, снизу-вверх, под руку, хлестнул ногой Симонова.

Боец охнул и стал заваливаться, Иван переступил и успел въехать прямым локтем старшине в ключицу, но на этом его успехи закончились — Науменко поймал его в захват и жестко бросил с прогибом.

От удара разом выбило воздух из груди, глаза затянул розовый туман. Почти теряя сознание, Ваня забарахтался, пытаясь выбраться из захвата, но подоспели остальные бойцы скрутили его и так заломили руки, что захрустели суставы, а сам Иван не удержался от стона.

— Шустрая русская свинья… — прохрипел Сильверстов, задрав клинком кинжала Ивану подбородок. — Прощайся со своими коммунистическими идолами, дерьмо…

— Да иди ты нахер, собака сутулая… — прохрипел в ответ Ваня. Лейтенант жутко переигрывал, Иван сразу понял, что это просто жестокая проверка, но оттого дикая злость на гебешника никуда не делась.

— Отставить! — позади раздался спокойный, уверенный голос Черного. — Отставить, я сказал! Вам не кажется, лейтенант, что вы немного увлеклись?

— Я уж как-то сам разберусь, как проверять своих бойцов, товарищ майор госбезопасности… — огрызнулся Сильверстов. — Это моя прерогатива.

— Ваша, — согласился Черный и с язвительной улыбкой поинтересовался. — Ну и как, проверили?

Лейтенант болезненно сморщился, потер грудную клетку и уже виновато буркнул.

— Ага, проверили, черт бы побрал этого шустрика…

Науменко и Симонов отпустили Ваню и, одобрительно кивая, похлопали его по плечам. Старшина скорчил огорченную рожу, приобнял Ивана, ткнулся ему лбом в лоб и одобрительно пробухтел, обдавая густым табачным запахом: