Солдат (СИ) - Башибузук Александр - Страница 10

— Значит достаньте!!! Это ваша обязанность! — холодно чеканила женщина. — Вы свободны!

— Да где же… — виновато оправдывался мужской голос. — Да где же я возьму продукты, перевязочный материал и спирт, товарищ военврач второго ранга? Да, самолеты сбрасывают, но пока они дойдут до нас, все разбирают…

— Вы хотите, чтобы я подала рапорт начальнику санитарного управления? — резко оборвала его женщина. — Исполняйте свои обязанности должным образом. Не мне вас учить. Найдите где хотите, отберите, украдите, мне все равно. Раненые должны быть обеспечены в первую очередь. Свободны, товарищ интендант второго ранга…

Из палатки вылетел длинный и худой пожилой мужчина, яростно утиравший рукавом, пунцовое лицо.

Назаров подмигнул Ване и шепнул ему.

— Строга, Варвара Сергеевна, ох строга. Но ты не бойсь…

— Я сам представлю их, — Салманов оттер его плечом от палатки. — Свободен красноармеец Назаров.

Усач смерил его презрительным взглядом, хмыкнул, еще раз подмигнул Ивану и ушел.

— Варвара Сергеевна, — санинструктор подобострастно согнулся и шмыгнул в палатку. — Тут товарищ майор госбезопасности приказал мне доставить вам пополнение.

Ваня шагнул внутрь и ошарашенно уставился на ослепительно красивую женщину в форме, сидевшую за сбитым из досок столом.

Вряд ли военврачу было меньше сорока лет, но возраст только придавал военврачу второго ранга Елистратовой очаровательной зрелой женственности и подчеркивал красоту. Строгое, идеальных очертаний лицо, суровые, ледяные глаза, высокая грудь, распирающая гимнастерку, величественная осанка — военфельдшер Курицына, тоже довольно симпатичная на мордашку, смотрелась на ее фоне, как ощипанный воробей.

И что особенно бросилось Ване в глаза, все вокруг были грязными, растрепанными и сильно уставшими на вид, а военврач второго ранга — совсем наоборот, свежей и чистой. Даже волосы под пилоткой были причесаны волосок к волоску.

«Шерон Стоун!!! — неожиданно вспомнил Иван, на кого похожа военврач. — Как две капли! А если… если она тоже попаданка? Тьфу ты, какая хрень в голову лезет…»

Женщина скользнула безразличным взглядом по Ване и остановила его на Курицыной.

— Разрешите представиться, товарищ военврач второго ранга! — Маша решительно бросила руку к пилотке. — Командир санитарного взвода, военфельдшер Курицына, отправлена в ваше распоряжение!

Похрипывая от волнения и усердности Маша доложила о своем прежнем месте службы и вкратце описала каким образом очутилась здесь.

Варвара Сергеевна выслушала ее и поинтересовалась:

— Учились в медицинском до войны?

— Так точно, товарищ военврач… — начала Курицына, но Елистратова жестом остановила ее и посмотрела на Ваню, а точнее, на его новенькую медальку.

— Представьтесь, красноармеец.

— Да это непонятно кто… — хмыкнул Садулаев, но тоже замолчал после сурового взгляда военврача.

Ваня просто пожал плечами. Речь к нему еще не вернулась, а мычать и объясняться жестами он не собирался. Опять же, в лице военврача Елистратовой он видел только красивую женщину, а не своего командира.

В глазах Варвары Сергеевны сверкнул огонь. Но Ваню спасла Маша.

— Товарищ военврач второго ранга! — Курицына быстро рассказала все что случилось за последнее время с ней и Ваней и закончила спич в своем стиле. — Он спас меня, выводил из окружения, а потом героически уничтожал немцев! Вот, его только что комдив наградил. Медаль! Не ругайте его, он контуженный, речь потерял…

Елистратова жестом остановила Машу и, как показалось Ивану, посмотрела на него совсем по-другому.

В палатке повисло молчание, закончившееся тем, что Варвара Сергеевна подозвала к себе Ваню.

— Подойдите ко мне.

Чувствуя себя как ученик перед строгой учительницей, он шагнул вперед. Последовал быстрый, но тщательный осмотр, после которого Елистратова безапелляционно заявила.

— Контузия. Увы, ничем не могу помочь. Со временем состояние должно улучшится, но это если не будет осложнений. Его направили в мое распоряжение? Для чего? Странно… Но хорошо. Идите хорошо отоспитесь где-нибудь, красноармеец, утром прибудете ко мне. Салманов, передайте Сухареву, чтобы поставил на довольствие красноармейца Куприна. Свободен, боец…

Ваня кивнул, а потом, совершенно неожиданно для себя, начал выкладывать из ранца перед военврачом на стол трофейные продукты.

Спроси его сейчас, зачем он это делает — Ваня не смог бы ответить. Просто что-то толкнуло изнутри и все.

А после того, как закончил, он дернул за ремень к себе санинструктора, запустил руку в его санитарную сумку и выложил то, что тот успел позаимствовать.

— Да что ты себе… — зарычал Салманов, но заглянув в бешеные глаза Ивана замолчал.

— Как это понимать, красноармеец Куприн? — Елистратова удивленно вздернула бровь.

— Это трофейное, товарищ военврач второго ранга, — опять влезла Маша. — Ванечка, то есть, простите, красноармеец Куприн, у немцев отобрал продукты, а сейчас передает для раненых… — она скользнула презрительным взглядом по Салманову и добавила. — А этот… то есть, санинструктор, очевидно решил помочь донести.

— Да-да, помог, Варвара Сергеевна… — торопливо закивал Салманов.

— Даже так? Ну что же, — военврач встала, вышла из-за стола и крепко пожала руку Ване. — Объявляю вам благодарность, красноармеец Куприн.

«Вот это ножки и жопа… — ошарашенно подумал Иван. — Какой нахрен, санбат, ей в кино или на подиум надо…»

Дальше рассматривать врачиху не получилось, прибежал посыльный боец, после чего она ушла, забрав с собой Машу.

Санинструктор угрюмо зыркнул на Ваню и тоже убрался, бормоча под нос ругательства.

Иван постоял и вышел из палатки. Покрутил головой и побрел к машинам, стоявшим чуть поодаль от санбата.

Там сел на траву, прислонившись спиной к колесу и крепко задумался.

Ничего из того, что он представлял себе не сбылось. Ваню никто не расстрелял и не упек в сибирские лагеря, даже наоборот, наградили. Правда, как глубоко был убежден Иван, незаслуженно, но факт оставался фактом.

Вопреки байкам товарищей по политическим убеждениям «кровавая гебня» оказалась не такой уж кровавой, а комиссар не походил на фанатичного маньяка. Свирепые заградотряды, гнавшие бойцов на немецкие пулеметы, тоже отчего-то нигде не показывались, а люди вокруг были обычными людьми, со всеми им присущими пороками и слабостями, а не оболваненными пропагандой зомби.

А вот сама война… война оказалась такой, как и представлял себе Ваня — страшной и кровавой, иллюзий по этому поводу он никогда не питал.

Нет, убеждения его в целом пока не поменялись, зато появился повод задуматься, а не наебывали ли его все это время.

А слова отца о том, что его специально посадили на крючок, заиграли в новом свете.

По жизни Иван никогда не увлекался политикой, у него на это просто не было времени. Окружающая действительность казалась мелькающими со страшной скоростью пейзажами в окнах автомобиля. Все время занимал спорт, тренировки, соревнования, тренировки, соревнования и так сплошной чередой. Но около полугода назад так случилось, что он выпал из обоймы на пару месяцев — серьезно травмировался и пришлось долго реабилитироваться. Внезапно появившееся время Иван тратил как обычно, на телочек и на развлечения. И вот, как-то раз, в клубе он познакомился с приятной компанией, тоже не чурающейся покутить и развлечься, но, что понравилось Ване, они выглядели несколько более взрослыми, чем его товарищи оболтусы. Не за счет возраста, а за счет тем для разговоров, которые затрагивали не новые тачки, а судьбы людей, и политическую жизнь в государстве. Общаясь с этой компанией, Иван сам почувствовал себя взрослей и сам не заметил, как влился в движение.

«Сука… — думал Ваня. — Ведь не спроста они тогда появились. Как пить дать, подход организовали профессионалы. Знали, на что меня можно подцепить на крючок. Батя редкостный мудак, но в уме ему не откажешь. А ведь было, было, пытались развести на конфиденциальную информацию об отце. А когда не получилось, промыли мозги и кинули под танк. Все именно ради этого и затевалось. Папаша особа, приближенная к императору, выбить у него из-под ног табуретку посредством компрометации сынули тоже дорого стоит. Сука, красиво работают. Блядь, если удастся выбраться — не жить тварям…»