Контратака - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 17

Откровенная наглость подобного предложения вернула Дженсену самообладание.

— Ты что, считаешь меня полным идиотом?

Спутанный крепкими наручниками Мак Джеймс пошевелился, устраиваясь поудобнее:

— Разумеется. А вот до какой степени — это мы сейчас выясним.

Дженсен стиснул челюсти, опустил дуло пистолета, зло щелкнул предохранителем и повернулся к пленнику спиной. Все экраны и датчики оставались безжизненными. Когда «Мэрити» закончит маневр и перейдет в обычный дрейфующий полет, нельзя будет ни одним из известных способов определить, кому принадлежит движущийся навстречу корабль — Флоту Альянса или противнику. К тому же одному дьяволу известно, включены ли электронные системы защиты или нет. Дженсена охватило отвратительное чувство абсолютной беспомощности. Проклятый Мак Джеймс загнал его в угол. Не будучи знатоком электроники, он не сумеет без помощи капитана восстановить приборы.

— Датчики и графические экраны, — нарочито растягивая слова, произнес Мак Джеймс из-за спины своего тюремщика, — работают как полагается, мой мальчик. Но для этого, как ни странно, совершенно необходимо нажать на кнопочку «Вкл.».

Дженсен из принципа помедлил. Кто его знает, может быть, панель управления таит в себе какую-нибудь ловушку. Но все-таки здравый смысл заставил его признать, что Мак Джеймс вряд ли станет замышлять убийство, оставаясь намертво связанным. Если, кончено, только в его планы не входит самоубийство. Внутренне приготовившись ко всевозможным неожиданностям, Дженсен отыскал на панели переключатель и нажал на него. Графический экран ожил, весело замерцав звездочками, пока датчики собирали информацию, а затем снова стал абсолютно черным. Дженсен заставил себя успокоиться. Так и должно быть: там просто ничего не может появиться, пока «Мэрити» не войдет в окрестности какой-нибудь звездной системы.

Дженсен перебрал все переключатели, относящиеся к вооружению корабля, но безуспешно. Компьютер-лоцман также не подавал никаких признаков жизни, и лишь насмешливый взгляд Маккензи Джеймса, который он так и ощущал на своей спине, удержал Дженсена от того, чтобы начать в отчаянии колошматить по приборным панелям. Единственное, что выдавало хоть какую-то информацию, был хронометр автопилота «Мэрити». И самой неприятной, внушавшей в высшей степени дурные мысли частью этой информации являлось то, что корабль должен войти в освещенную Кастелтонской звездой зону не позже чем через тридцать минут.

Дженсен зашагал по рубке, усердно стараясь не наступить в лужу крови, не выйти за пределы гравитационного поля «Мэрити», а также не встретиться взглядом с проклятым Маккензи. Освободить капитана он не решался, и в то же время появиться в освещенной звездой зоне возле занятой халианами базы, не имея возможности ни пустить в ход вооружение корабля, ни даже маневрировать, означало выбрать такую ужасную судьбу, какую трудно вообразить. Далеко не последнее место в его рассуждениях занимало то, в чем Дженсен ни за что в открытую не признался бы: ему еще ни разу в жизни не приходилось видеть ни одной боевой операции против халиан. И все-таки главное опасение вызывало другое: он ни минуту не сомневался в собственном мужестве, но вот необходимость встретиться с противником, пилотируй этот маленький кораблик, эту кустарно приспособленную к военным действиям торговую посудину, не оставляла от решимости Дженсена камня на камне.

Хронометр автопилота продолжал щелкать. Семь минут до вхождения в освещенную зону. Судя по лицу Мака Джеймса, тот опять уснул. Подобное поведение казалось чем-то ненормальным, пока Дженсен наконец не вспомнил, что «Мэрити» причалила к Далекому Мысу сорок восемь часов тому назад, а по перепачканному комбинезону капитана было ясно, что он наверняка не спал все это время, полностью занятый починкой корабельного оборудования. Дженсен и сам не смыкал глаз почти столько же, но возбуждение и стрессовая ситуация взвинтили его настолько, что он не мог расслабиться ни на мгновение.

За полторы минуты до вхождения в освещенную зону Маккензи Джеймс открыл глаза. Труп его помощника по-прежнему лежал на палубе. Дженсен стоял возле графического экрана, в возбуждении сжимая пистолет. Он по-прежнему не мог ни на что решиться.

Одна минута до вхождения в зону. Тихим и спокойным голосом Мак Джеймс посоветовал нажать переключатель, снимающий блокировку энергопитания защитных систем, и хотя последовать этому совету означало для Дженсена выразить свою капитуляцию, он предпочел не поддаваться дурацкой гордости. В голове промелькнуло подозрение, что работоспособно гораздо больше оборудования «Мэрити», чем можно судить по контрольным экранам, но на длительные проверки уже не осталось времени. Сирена оповестила об окончании фазы маневра, автопилот отключился, какой-то момент стояла жутковатая тишина, знаменовавшая отсоединение маневрового привода, а затем полет продолжился в обычном режиме. В напряженном ожидании Дженсен вглядывался в экран.

И вот наконец темноватым сумрачным шаром, испещренным по краям серыми пятнышками, показался Мир Кастелтона. Большая из двух лун отливала серебром с освещенной стороны, но Дженсен эту романтическую картину едва удостоил взглядом. Приборы продолжали обрабатывать информацию, и вот уже экран засиял множеством серебристых блесток. Судя по форме, это были разведывательно-дозорные корабли. Среди них маячили две фигурки побольше, несомненно крейсера. Третий крейсер скрылся за диском кастелтонской планеты.

— Бог ты мой, — заметил Мак Джеймс, неуклюже выгибая шею, чтобы разглядеть экраны, — а они не теряли время, наращивая свои военные силы. Как тебе кажется, а?

— Не может быть, чтобы это были халиане! — огрызнулся Дженсен.

Вой сирены заставил его умолкнуть. Графический экран вспыхнул сигналами тревоги, а один из изображенных на них солнечных зайчиков сверкнул бледным красноватым ореолом.

— Кому бы они ни принадлежали, мой мальчик — врагам ли. Флоту, но один из них явно собирается открыть огонь, — Мак Джеймс раздраженно вздернулся, натягивая свои путы. — Ну что ж, если ты желаешь попасть в рабство, а может быть, даже и на стол вивисектора, тогда можешь продолжать в том же духе.

Отчаяние захлестывало Дженсена, но он по-прежнему не решался ничего предпринять; сирены «Мэрити» вдруг взвыли как ошалелые, электронная броня затрещала. Прямое попадание.

— Предупреждающая ракета, — лаконично объяснил Мак. — Хотят проверить, пожелаем ли мы ввязаться в бой. Включи-ка передатчик, дружок.

Дженсен медлил.

— Делай, что говорю! — рявкнул Маккензи Джеймс таким непреклонным тоном, на который мало кто способен. Даже среди адмиралов Флота.

На экране сверкнул еще один красненький ореол. Дженсен щелкнул выключателем передатчика. Из динамика раздалось невнятное бормотание чужой речи, и лицо молодого офицера сделалось бледным, как полотно.

— Теперь, мальчик, слушай внимательно, — раздался с пола голос проклятого капитана. — Будешь в точности исполнять все, что я тебе скажу, или нам обоим выпустят кишки.

— Ты все это заранее спланировал! — крикнул Дженсен, с трудом сдерживая панику. Никогда в жизни ему еще не было так страшно.

— Именно так, — саркастически ответил Маккензи. — А теперь заткнись к чертовой матери и слушай!

Интонация халианской речи изменилась, и монотонный голос, коверкая слова, начал по-английски читать требования о капитуляции «Мэрити» вместе со всем человеческим персоналом на борту.

Не выпуская пистолета, Дженсен прижал руку к побледневшему лицу.

— Сейчас ты объявишь о капитуляции моего корабля перед халианами, — коротко проинструктировал Маккензи Джеймс. — Но добавишь, что согласен подчиниться только великому капитану, на деле доказавшему свой героизм. Тому самому, что командует халианским крейсером, что стоит сейчас на орбите с ночной стороны Кастелтонского Мира.

Дженсен опустил руки. Вся его поза выражала полнейший скептицизм.

— Делай что говорят! — отрезал Мак Джеймс, прежде чем Дженсен успел перевести дух и что-либо возразить.