Контратака - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 12

Мысль о том, что его внук справился со столь сложной задачей, подействовало на Мейера умиротворяюще. Смайт, будто ожидавший, когда адмирал будет готов выслушать, улучил момент для ответа:

— Я здесь, чтобы помочь, а не затем, чтобы ставить палки в колеса, — прозвучал его неизменно бесстрастный голос.

Мейер едва не фыркнул.

— Да нет, правда, — быстро добавил ревизор. — Пожалуй, мне пора объясниться. Но все сказанное мною вы должны хранить в строжайшей тайне, даже от ваших коллег из военного совета.

Адмирал Исаак Мейер не понимал, должен он, чувствовать себя оскорбленным или нет.

— Продолжайте, — сказал он тоном, предполагавшим, что решение этого вопроса откладывается.

— С халианами что-то не так, — Смайт красноречиво пожал плечами. — Все это просто не похоже на правду.

— Мы воюем с бронированными зверьми, — вставил флотский командир. Слова прозвучали несколько резче, чем ему хотелось.

— В бою — да, но похожи ли халиане на любого другого противника, с которым приходилось иметь дело Альянсу? Так ли они действуют, как все другие вооруженные силы, все другие культуры, с которыми мы имели дело?

— Галактика велика, господин Смайт. В ней происходит множество странных вещей. Это как раз одна из причин, почему нам необходим Флот, — Мейер не мог удержаться, чтобы не перебить этого штатского: — Господин Смайт, видимо, думает, что ему известно все на свете.

— Не столь велика, чтобы о расе, способной доставлять неприятности такого масштаба, не осталось никаких упоминаний в старых имперских досье, — ревизор, в свою очередь, тоже перешел ближе к делу. — Прединдустриальная полуварварская культура не способна начать действовать с халианским размахом раньше, чем через тысячу лет.

Смайт наклонился вперед, подходя к самому главному:

— Скажите мне, как бы вы охарактеризовали индивидуальную тактику халиан?

— Убийственная, — ответил Мейер не задумываясь. Не собирается ли этот тип подвергнуть сомнению боеспособность Флота?

— Не позволите ли продемонстрировать вам еще один файл? Он может показаться поинтересней медицинского, — ревизор не слишком деликатно дал понять, что для него не секрет, что адмирал следит за его манипуляциями. — А потом мне придется на несколько недель уединиться, дабы перерыть еще гигабайт памяти. Я рассчитываю на то, что вы оградите меня от кого бы то ни было.

Мейер не ответил. С этим Смайтом что-то не так. Слишком уж он проницателен для обычного прислужника Конгресса Альянса.

— Поверьте, я здесь вовсе не для того, чтобы устраивать охоту на ведьм… Нам и без того известно, где покоятся ваши капиталы, — добавил Смайт, явно стараясь выглядеть беспечным.

— Файл? — переспросил адмирал, все еще не придя к определенному мнению.

Ревизор продолжал улыбаться, хотя и более натянуто. Он потянулся к компьютеру и запустил программу, видимо, заранее подготовленную. Мейер понимал, что от него хотят чего-то добиться. Но почему? Имея за спиной всю мощь Конгресса Альянса, Смайту отнюдь не надо волноваться по поводу мнения какого-то одного адмирала.

Дженни Вуртс. ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ

Быстрым шагом Джексон вышел из бокового коридора. По телу невольно пробежала дрожь, когда раздававшееся в замкнутом пространстве громкое эхо шагов вдруг исчезло, растворившись в грохоте доков Далекого Мыса. Среди суеты полураздетых рабочих, мельтешения множества причудливо перекрещивающихся в воздухе стрел подъемных кранов и снующих взад-вперед автопогрузчиков Дженсен с первого взгляда обнаружил предмет своего вожделения. Довольная хищная улыбка осветила его лицо. Она выглядит именно так, как ему описывали. Унылое недоверие, вызванное бесчисленными разочарованиями, сменилось прямым, ничем не прикрытым вожделением. Дженсен не мог оторвать глаз от довольно уродливой, чрезвычайно обшарпанной шхуны. Типичное захудалое торговое суденышко, по которому давно уже плачет завод по переработке вторсырья. Но на самом деле все отнюдь не так просто, как кажется. Эта неуклюжая космическая посудина, приковавшая страстный взгляд Дженсена, не имеет ничего общего с большинством своих незадачливых собратьев. Дженсен, истинный профессионал, знающий толк в этом деле, не мог не восхищаться тем виртуозным искусством, с которым были установлены на судне системы вооружения и защиты, ни на йоту не разрушающие образа безобидной старой развалины.

Расправив плечи, он не почувствовал на этот раз жесткого прикосновения стоячего воротничка лейтенантской униформы, к которому так успел привыкнуть. Сегодня, дабы обезоружить врага, Дженсен воспользуется тем же оружием, что и стоящая перед ним шхуна, то есть маскировкой.

Итак, вот перед ним «Мэрити», предмет любви и гордости Маккензи Джеймса, контрабандиста, объявленного к розыску властями восьмидесяти шести планет Альянса по обвинению в государственной измене, незаконной торговле оружием, кражах и перепродаже секретных документов Флота Пиратство — профессия не для любителей спокойной жизни; сам Военный Флот старается вовсю ради того, чтобы капитаны контрабандных судов расплачивались за свои прибыли долгосрочным тюремным заключением или преждевременной кончиной. Но Маккензи Джеймс, как уголовные досье именуют этого человека, о настоящем имени которого приходится только гадать, — далеко не обыкновенный контрабандист.

Если говорить в двух словах, то это профессионал необычайно высокого класса. Бесчисленные высокопоставленные чиновники, боевые капитаны и заслуженные адмиралы Флота, от которых за долгие годы своей криминальной карьеры он успел ускользнуть и кого он с беззастенчивой дерзостью обводил вокруг пальца, создали Маккензи Джеймсу репутацию крайне опасного типа. Он давно уже стал темой пересудов в барах и флотских казармах. Высокие чины настойчиво избегали упоминать его имя. Для Майкла Кристофера Дженсена-младшего столь долгожданный всеми арест этого контрабандиста означал нечто вроде посвящения в рыцари, быстрое продвижение по службе и славу в высшей степени надежного и навсегда доказавшего свои блестящие качества офицера. Молодому офицеру, еще не успевшему отличиться в боях против халиан, следовало непременно справиться с Маккензи Джеймсом.

Дженсен поправил завязки столь непривычной для него накидки Вольного Стрелка, которую не без труда раздобыл специально на этот случай. Он знал, что выглядит, как полагается: мускулистая фигура, темные волосы, карие глаза. Методичный до педантичности, Дженсен тщательно проследил, чтобы все до последней детали соответствовало выбранному образу. Как и многие своенравные миряне, члены ордена Вольных Стрелков слишком уж любят независимость, чтобы подчиниться командованию Флота. Капитаны контрабандистских судов нашли в их лице обширный и надежный рынок незаконного сбыта оружия. Лишь самые отчаянные решались вести с членами этого ордена какие-нибудь дела: уж слишком они были не от мира сего. Или просто чересчур горды и упрямы. И все-таки, ступив на территорию доков, молодой офицер почувствовал, как вспотели ладони. План у него, быть может, и превосходный, и разработан тщательно, но сам Дженсен по характеру был не настолько нахален, чтобы не испытывать теперь страха. Прежде чем непредвиденная остановка для экстренного ремонта задержала шхуну здесь, капитан «Мэрити» успел разрушить не одну многообещающую карьеру. Маккензи Джеймса никогда и никому, даже в самых непредвиденных обстоятельствах, не удавалось застать врасплох.

Особенно здесь. База Далекого Мыса — перекресток множества дорог посреди удаленной окраины Карсейской области — крупный центр как вполне законной торговли, так и множества интриг самого сомнительного свойства. Патрули здесь появляются лишь от случая к случаю, а в долгих паузах между их визитами Далекий Мыс переполняют всевозможные не слишком легальные товары и личности с подозрительным юридическим статусом.

Гул бесчисленных подъемных кранов и вонь перегретых механизмов, из-за которой затхлый кондиционированный воздух отдавал противным металлическим привкусом, отнюдь не способствовали размышлениям. Дженсен осторожно пробирался к шхуне, то и дело нагибаясь, чтобы пролезть под тянувшимися к различным приспособлениям электрокабелями. Ему уже изрядно надоело на каждом шагу обходить приземистые радиоуправляемые автопогрузчики, уступая им дорогу. Окаймленная черной тесьмой накидка Вольного Стрелка притягивала взгляды рабочих. Он поправил капюшон, стараясь держаться с подобающей надменностью. Маскарад, кажется, и впрямь удался. Вот портовый рабочий уступил Дженсену дорогу, а вот еще кто-то, невидимый из-за края капюшона, пробормотал откуда-то сбоку: «Прошу прощения, Вольный Стрелок».