П 4 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 33

– Конечно, – хмыкнул парень. – Их у нас в Пограничном начинали ладить, теперь уж где только не делают. В княжеских, да боярских домах по несколько штук стоят. Да и купцы всяк и каждый желает у себя в горнице поставить, чтобы потом хвалиться.

– Ну вот. А это будут механические. Знавал я одного грека, подсмотрел, как он их ладил.

– Поди грек-то озолотился?

– Да куда дураку золото загребать. Он же вино любил больше злата. Что-то там смастерил, запродал, да пропил. Я его повстречал как раз когда он новые резал, – не прекращая орудовать ножом, пояснил Михаил.

– Бывает. А ты чего решил перенять?

– Мы тогда крепость осаждали. Заняться нечем. Пить вино скучно, бабы приелись, одни и те же и страшные как моя жизнь. А тут этот выпивоха попрошайка. Мол, если налью, он научит меня делать механизм за который богатые и золота не пожалеют. Скучно было. Вот я и решил попробовать.

– Получилось?

– Тогда да. Только осажденные вылазку учинили. Я их толком-то и проверить не успел. Сгорели в пожаре. Грека того случайной стрелой убило. А там закрутилось, завертелось, не до новинки было. После и вовсе забыл.

– И чего сейчас вспомнил?

– Так ты ить верно сказал, если часы эти толком работать станут, то и заработать на них можно будет изрядно. А мне сейчас серебро лишним не будет.

– Так ты что и впрямь решил в порубежники податься? – удивился парень.

– Думаешь не сдюжу?

– Серебра на это много потребно.

– Ничего. Уж как-нибудь с божьей помощью. Я эвон, слышал будто Пограничный почитай за счет одних ткачей и процветает.

– Не только ткачей. Там много разных ремесел. Но в основе, да, ткачество да валяние войлока.

– А ты откуда все так хорошо знаешь? Опять же, особисты эти, с тобой как с родным.

– Так я же сам из Пограничного, да два года в особой сотне отслужил, – улыбнулся парень. – Это уж потом меня Архип Егорович приметил, да к себе сманил.

– Не жалеешь? В сотне поди кровь по жилам гуляла, огнем горела. А тут все больше дела тайные.

– Не. Мне даже интересно. То наверное мне от деда по матери передалось. Он еще при покойном Михаиле Федоровиче Романове был главой тайной избы Пограничного. Правда я его и не видал. Как князя порубили на дороге, так он и начал искать, учинившего злодейство.

– Сыскал? – едва скрывая свою заинтересованность, с ленцой спросил Михаил, продолжая резать заготовку.

– Сыскал. Случайно все вышло. Собралась с разных аилов, куреней да орд, ватага половецкая в небольшой набег. Разъезд заставских удачно выследили, и вырезали. Осталось только границу проскочить. А тут на их пути князь с полусотней гвардейцев. Они бы и не стали на них нападать, пусть и знатные на тех были доспехи. Выйди набег удачным, и получили бы куда больше. Да только испугались, что их приметят. Вот и напали сами. Дед их выследил, да наказал. Но и сам стрелу в грудь получил. Домой при смерти доставили. Увидел бабушку Анисию и отошел. Она так ни за кого больше и не пошла, хотя и звали.

– Жива, бабушка-то?

– А чего ей сделается. Сказывает, пока правнуков от всех своих внуков не увидит, помирать не станет. Вот и выходит, что жить ей до ста лет. Потому как я еще долго не оженюсь.

– А сколько ей?

– Семьдесят семь.

– Ого! Так ты вообще жениться не собираешься, – хмыкнул Михаил.

– А чего я там не видал. Все что нужно от бабы я и так получу.

– Ну, не все сводится только к усладам. Я вот тут недавно попал в переплет, так потом иначе стал смотреть на жизнь.

– И что с тобой стряслось?

Романов без утайки рассказал о происшествии в Тарнуве. Разумеется выдав общеизвестную версию. Едва закончил рассказывать, да отвечать на вопросы, как сотник скомандовал «на конь». И скачка, продолжилась. Тут уж если и получится поговорить, то лишь при переходе с рыси на шаг. О том, чтобы продолжить резать заготовки, нечего было и мечтать. Да и не горит оно, чтобы вот так, все время заниматься этим вопросом.

Несмотря на кажущуюся откровенность и простодушие, Илья не болтал лишнего. Он не рассказал ничего такого, что бы не было общеизвестным. Зато в разговоре ему удалось создать видимость полной откровенности. Эдакий, болтун, который находка для шпиона. Это позволяло вытащить на откровенность самого Михаила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Понятно, что есть зелье правды, которое безопасники пользуют не стесняясь. Но тут дело такое, что для начала нужно хотя бы знать, о чем спрашивать клиента. Даже если он сейчас не больно-то откровенничает, достаточно лишь незначительной оговорки, одного лишнего слова, чтобы потом можно было сформировать вопрос, и вытянуть наружу все связанное с этим.

Вот именно на такой результат и работает Парень. Михаила же вполне устраивает такой обмен. Ибо все, что не поведает сейчас о Пограничном, Павлов, для Романова будет новостью. Он же вообще ничего не знал. Тут за тридцать один год столько всего случилось, что только держись.

– А чего ты все о Пограничном спрашиваешь? – поинтересовался Илья, когда они опять перевели лошадей на шаг.

– Так ведь сам сказываешь, что там ремесленников много и князь даже привечает тех, кто пожелает открыть новую мастерскую, – пожал плечами Михаил.

– Так ты и впрямь решил заняться этими своими часами?

– Коли все получится как надо, так отчего бы и нет. Они выйдут куда сподручней водяных.

– Вообще-то, у Архипа Егоровича на тебя совсем иные планы, – кивая в голову колонны, где вместе с сотником ехал безопасник, произнес Илья.

– Говорили уж с ним. Имеет он желание пристроить меня к своим тайным делам. Только я еще толком не решил, нужно ли оно мне. Знать чужие секреты часто бывает полезным. Но только тот кто многое знает, долго не живет. А потому я еще подумаю, нужно ли оно мне. Ну и на всякий случай, озабочусь мастерской. Глядишь оно еще и сподручней получится, чем влезать в тайные дела.

– Закиснешь сидеть на одном месте. Стать воинскую в тебе распознать может и сложно, только сути твоей это не меняет.

– Ну так, потому и желаю податься в порубежники.

– А до того, что станешь делать? На луну выть?

– Тебе Архип велел мой настрой выведать?

– Есть такое дело, – не стал юлить Илья.

– Ну тогда выведывай, – хмыкнув, щедро позволил Михаил. И тут же задал вопрос сам. – Слушай, я слышал, что князь Всеволодов устроил в Пограничном самую настоящую бойню. Что кровь там лилась по улицам рекой. Что количество жителей уменьшилось вдвое, а то и больше. И точно знаю, что других таких воев как особая сотня на всей Руси нет. А они служат тому, кто их родных извел.

– Тут все не просто, – прикусив губу, угрюмо произнес парень.

– А мне спешить некуда.

А и то. Быстрее чем за трое с половиной суток добраться не получится при всем желании. Но продолжение разговора все же пришлось отложить. Так как сотник подал команду «рысью», и сотня вновь ускорилась. Разговаривать же, на скаку, перекрикивая топот сотен копыт, то еще удовольствие. Если по особой надобности, или закричать что-то залихватское, то оно конечно. А просто поговорить не получится.

– Князь Михаил Федорович в бытность свою не скупился и щедрой рукой делился серебром с великим князем Владимиром, – когда сотня вновь перешла на шаг, заговорил Илья. – Оружие, броня, шли ему по низким ценам. Романов мог себе такое позволить. И даже несмотря на это год от года княжество богатело. По степи и берегам Славутича выставлялись заставы, опоясанные каменными стенами. По их же главным башням проходила семафорная линия. Союз с половцами и печенегами креп все сильнее. Но Михаил умер. Петр же не видел причин платить в казну больше положенного. И даже в этом случае от него шло гора-аздо больше, чем даже от Новгорода. Половина железа Руси производилась в Рудном. Почитай весь Царьград в тканях Пограничного расхаживает. Войлока производят столько, что ни один ремесленник одиночка в цене не может соперничать. И такое богатство в чужих руках! Мономах повелел князю Петру платить податей вдвое от прежнего. Да еще и указ издал о дружинах. Вот Романов и решил, что не след ему содержать великого князя. Проще отложиться, и жить на особицу, – парень замолчал, катая желваки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})