Гомункул - Блэйлок Джеймс - Страница 70

А самым первым, по версии Блэйлока, произведением новорожденного жанра стало его «Дело о коробке с обезьяной» — рассказ, впервые опубликованный в 1978 году в журнале Unearth. Правда, тогда никто не знал, что история орангутана, которого чудаковатый ученый по фамилии Сент-Ив пытается запустить в космос — а на дворе, на секундочку, 1872 год! — и который приземляется в утином пруду парка Сент-Джеймс, отчего его принимают за пришельца, — это самый что ни на есть стимпанк.

Джетер уже написал к тому времени роман о викторианском Лондоне: туда из конца времен прибывали морлоки, захватившие машину Путешественника во времени из романа Герберта Уэллса. Но никакого плана «стимпанкизации» фантастики не было, все получилось достаточно случайно: Джетер и Пауэрс подписали контракт на романы о воплощениях короля Артура в разные исторические периоды; Джетер выбрал викторианскую эпоху, а Пауэрс — XVI век; книги были написаны, но издатель обанкротился, и фантасты спешно переделали их в самостоятельные вещи: «Ночь морлоков» и «Черным по черному» соответственно.

Пауэрс издаст свой первый стимпанковский роман только в 1983 году — это будут знаменитые «Врата Анубиса» с участием египетских богов, Байрона, Кольриджа и еще одного поэта — Уильяма Эшблесса, которого Пауэрс придумал на пару с Блэйлоком. Что до самого Блэйлока, он опубликует «Гомункула» только в 1986-м (обратите внимание: во «Вратах Анубиса» есть корабль «Блэйлок», а в «Гомункуле» действует капитан Пауэрс).

К этому моменту в англоязычной фантастике свершится революция: на сцену выйдет киберпанк Уильяма Гибсона, Брюса Стерлинга, Руди Ракера и других. Любопытное пересечение: крестным отцом киберпанка стал — посредством фильма Ридли Скотта «Бегущий по лезвию», экранизации романа «Снятся ли андроидам электроовцы?» — фантаст Филип К. Дик; он тоже жил в Калифорнии и дружил с Джетером, Блэйлоком и Пауэрсом. Может быть, в том числе и поэтому Джетер решил как-то обозначить «гонзо-историческую манеру», в которой он начал писать даже раньше Блэйлока и Пауэрса. Киберпанк уже гремел, а «викторианское фэнтези» оставалось вроде как на вторых ролях, несправедливость была налицо. В апреле 1987 года в знаменитом ныне письме в журнал Locus Джетер писал: «Лично я думаю, что викторианское фэнтези будет следующим хитом — если только мы придумаем подходящий термин для нашего с Блэйлоком и Пауэрсом триумвирата. Термин должен быть связан с технологией соответствующей эпохи. Скажем, стимпанк или что-то в этом роде…»

Определений стимпанка множество, и ни одно из них, конечно, не исчерпывает жанр до конца (хорош был бы жанр, которому можно дать исчерпывающую дефиницию в одном-единственном предложении!). Самое простое дал редактор Лу Андерс: стимпанк — анахронистическая фантастика, в основном (но не обязательно) рассказывающая о XIX веке. Схожим образом высказался и Майкл Муркок, трилогия которого об Освальде Бастейбле считается своего рода прото-стимпанком: стимпанк — набор инструментов, позволяющий определенным образом препарировать эпоху.

Для британца Марка Ходдера, сделавшего героями своих книг двух знаменитых викторианцев — искателя приключений Бёртона и поэта Суинберна, в слове «стимпанк» важен не столько стим («пар»), сколько панк. Британские панки всегда считали себя революционерами, потому для Ходдера стимпанк — это книги «о преимуществах и недостатках былой империи, чрезвычайно актуальные в современном мире, когда империи рушатся, — вспомните об “арабской весне” и хаосе в Европе».

А вот почти математическая формула английского дизайнера Джона Коултхарта:

СТИМПАНК = Безумный Изобретатель [изобретение (пар × дирижабль или металлический человек / барочная стилистика) × (псевдо)викторианские декорации] + прогрессивная или реакционная политика × приключенческий сюжет.

И еще одно определение: «Стимпанк — это похоронный театр». Слова не кого-нибудь, а самого Брюса Стерлинга, который вместе с Уильямом Гибсоном по полной вложился в стимпанк романом «Машина различий». Стерлинг уверен, что стимпанк повествует не о прошлом, а о настоящем и будущем; своей популярностью жанр обязан подсознательному пониманию того, что мы живем в эпоху нестабильности и морального устаревания окружающих нас вещей, которые завтра отправятся в мусорную корзину — в точности так, как уже канули туда цилиндры, кринолины, волшебные фонари, заводные автоматоны, абсент, трости для ходьбы и механические пианино.

«Мы — технологическое общество, — пишет Стерлинг. — Мы тайно подготавливаем самих себя к смерти нашей технологии… Наша эпоха мертва, мы ее хороним, однако похоронное шествие устраивается для живых… Прошлое — это будущее, которое уже случилось».

Повторюсь, роман под названием «Гомункул» был написан и издан, когда слова «стимпанк» еще не существовало, но, разумеется, роман этот — плоть от плоти стимпанка. Здесь есть ученые — герои и злодеи, безумные и не очень; пролетающий над Лондоном, ведомый мертвецом таинственный дирижабль; космические корабли викторианской эпохи; развратный миллионер, самозваный Мессия и даже очень древний пришелец с иных планет — а также всевозможные лондонские улочки, кладбища, бордели и пивные… Есть дух эпохи Шерлока Холмса, «Первых людей на Луне», «Двадцати тысяч лье под водой», «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» — всех тех книг, что вдохновляли Блэйлока и его соратников, когда те писали первые стимпанковские романы.

«Гомункул» — самое начало цикла о Лэнгдоне Сент-Иве. Впереди «Машина лорда Келвина» и другие истории. Каждая предлагает заглянуть в прошлое, которого не было… или все-таки было?