Последняя надежда (ЛП) - Клэр Джессика - Страница 48

Беннито кивает, и я оставляю его, чтобы он позаботился о деталях, а сам иду сказать Аве, что ей придется войти в осиное гнездо, чтобы спасти свою подругу.

 

Глава 29

Ава

 

Я действительно чертовски ненавижу этот новый план. Мне нужно войти и заменить лампу в маскировке? Они действительно очень верят в меня. Учитывая, что на сегодняшний день я самая невезучая женщина в мире, вероятно, мы должны заплатить кому-то еще, чтобы сделать это.

Но мы не можем доверять никому другому, и поэтому думаю, что это должна быть я.

Спустя несколько часов мы сидим в арендованном бунгало рядом с домом Дюваля, а я сижу на краю кровати, одетая в старомодную бледно-голубую униформу горничной. У меня грудь замотана, чтобы выглядеть плоской, и на мне парик. Я обрисовываю карандашом брови гуще и темнее, чтобы немного скрыть свое лицо.

Они даже купили мне очки для чтения, чтобы скрыть мои глаза, уродливые зеленые очки, которые выглядят так, будто принадлежат древнему нестойкому библиотекарю. У них даже есть болтающаяся золотая цепь. И ортопедическая обувь в придачу.

Это самый несексуальный наряд в мире. Или, по крайней мере, так и должно быть, за исключением того, что Раф продолжает целовать меня в губы, наблюдая за мной напряженным взглядом.

– Мне это не нравится, – говорю я ему в последний раз. – Мне страшно. Они посмотрят на меня, и все поймут.

– Детка, ты разрываешь меня на части, – бормочет Раф, гладя мне руки вверх и вниз. – Ты же знаешь, я буду рядом. Они не будут смотреть на тебя. Они не знают, что мы здесь. Никто не обращает внимания на персонал. Я обещаю. Все, что нужно сделать, это проникнуть внутрь и выключить его, – я колеблюсь, а он наклоняется и целует меня в нос. – Если бы я думал, что ты в опасности, я бы тебя не отпустил.

Я фыркаю.

– Это ложь.

Он изгибает рот в полуулыбке.

– Хорошо. Это ложь, но это единственный вариант, который у нас есть. И я знаю, что ты храбрая. Ты купалась с пираньями, помнишь?

Кивнув, я глубоко вздыхаю. На самом деле войти в бунгало, заполненное несколькими говнюками – это не самое худшее, что случилось со мной за последние несколько дней. Джунгли Амазонки были кошмаром, полным змей, ягуаров и насекомых размером с мою ладонь. А это просто бунгало отеля.

Я войду, немного попритворяюсь и выйду обратно.

Я справлюсь.

– Ты должна надеть это.

Раф кладет мне на колени пару желтых синтетических перчаток.

Он прав. У меня больное запястье фиолетово-желтое на нижней стороне, и все еще чертовски болит. С внешней стороны опухоль почти полностью исчезла, и я снова практически функциональна. Еще предстоит выяснить, был ли нанесен какой-либо непоправимый ущерб. Даже повязка на глазу Рафа исчезла. Нам лучше, так что...

Все должно быть хорошо. Все должно пройти идеально.

Но мне не везет, и я боюсь, что что-то пойдет не так. Так всегда кажется. Поэтому я киваю и наклоняюсь для последнего поцелуя, прежде чем уйти. Он сжимает меня рукой за шею сзади, убаюкивая мою голову, затем наклоняется и завладевает моим ртом. Его язык скользит по моему, пока мы не задыхаемся и не прижимаемся друг к другу, дико спариваясь ртами. Для мужчины, который тридцать пять лет избегал секса, он чертовски хорошо целуется. Либо так, либо быстро учится. Если он заржавел и вышел из практики, то заставит меня растаять в луже, когда возродит свой опытным.

И о, Боже, я действительно хочу быть рядом, чтобы увидеть это.

Я прижимаюсь к нему и неохотно прерываю поцелуй.

– Эй, Раф?

– М-м-м?

Наклонившись, он покусывает мне нижнюю губу и втягивает ее в рот.

Я борюсь со стоном. Боже, теперь он распускает руки. Мне это нравится.

– А после этого, как насчет тебя и меня? Что происходит с нами?

Это останавливает игривые поцелуи. Он отстраняется, глядя на меня. У него такой напряженный собственнический взгляд, но он отталкивает меня.

– Мы побеспокоимся об этом позже, хорошо? Давай просто закончим на сегодня.

– Боже. Тебе нужно поработать над интимными разговорчиками, детка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У него такие блестящие губы, что я не могу удержаться, чтобы не стереть блеск большим пальцем. А потом пробую его на вкус, просто чтобы увидеть, как вспыхивают его глаза.

Потому что я такая кокетка.

Я оборачиваюсь, и Беннито наклоняется в дверях, поедая пакетик чипсов, которые я купила для Рафа.

– Вы двое будете сосаться весь день, или мы собираемся получить это шоу на дороге?

Глубоко вздохнув, я ухитряюсь улыбнуться им обоим.

– Я думаю, мы могли бы также сделать это.

Хотела бы я, чтобы мой голос звучал более уверенно. Черт, я бы хотела быть более уверенной. Перчатки свободно сидят, слава богу, и совсем не больно.

– Я буду снаружи, Ава, – говорит Раф низким настойчивым голосом, когда я направляюсь к двери. – Если попадешь в беду, просто выкрикни мое имя.

Я киваю, выскальзывая через заднюю дверь бунгало, и беру длинный маршрут вокруг, обратно в главный домик, а оттуда иду в комнату для уборки, в которой мы подкупили кого-то, чтобы нас пустили. У меня есть ключ (еще один подкуп). Взяв одну из тележек, я толкаю ее вниз по дорожке к бунгало. Мое дыхание становится коротким и хриплым, и я нахожусь примерно в десяти секундах от приступа паники. Я должна думать о том, что сказать, когда они откроют дверь, но все, о чем могу думать – это рот Рафа. Поцелуи Рафа.

Раф сказал: «Давай просто закончим сегодня».

Потому что я знаю, это абсолютно дерьмовый ответ. Это «не проси у меня обязательств прямо сейчас, детка». И это выводит меня из себя. Чувствую себя, как вчера, ответ был бы другим, и это больно. Знаю, он переживает из-за смерти Гарсии, но как он может отшить меня прямо сейчас? Было ли то, о чем я просила – надежда на будущее между нами – такой уж плохой вещью?

Неужели я такой плохой человек, что меня можно трахнуть, и больше ничего?

Несмотря на то, что я волнуюсь, прокручивая в голове слова Рафа, в тот момент, когда подъезжаю к маленькому бунгало Дюваля, я вижу Розу в окне, одетую в бикини. И напоминаю себе, почему я здесь. Почему пробиралась через Амазонку и боролась так чертовски трудно, чтобы выжить, несмотря на все против меня.

Я собираюсь спасти свою лучшую подругу.

Поэтому надеваю свои старушечьи очки для чтения, качу тележку вперед и стучу в дверь.

– Quién está ahí?17– кто-то зовет через дверь. – Quién está ahí?

О, черт. Мои мысли путаются, и я пробираюсь через кучу испанского языка средней школы, выискивая правильное слово для «домашнего хозяйства». В конце концов, я останавливаюсь на слове «уборка», хотя понятия не имею, правильно это или нет.

Мой дрожащий вопрос, должно быть, кажется достаточно невинным, потому что дверь открывается, и появляется Дюваль с телефоном у уха. Он кивает мне, приглашая войти, и уходит. Через плечо он что-то кричит мне по-испански, и я улавливаю слово «cocina». Кухня. Правильно. Я киваю и веду свою тележку к маленькой кухне в задней части бунгало. У меня колотится сердце со скоростью мили в минуту, но я достаю губки и полотенца, будто это не имеет большого значения.

Когда я захожу на кухню, Фуке неторопливо уходит с бутербродом, роняя крошки на пол. Он даже не смотрит в мою сторону. Я действительно невидимка, что почти смешно. Жаль, что мое сердце бьется слишком быстро, чтобы я могла это оценить.

Кухня – это абсолютная гребаная катастрофа. Я должна была догадаться, так как Роза – моя соседка по дому, и она большая неряха. На стойке стоит блендер, и он покрыт остатками смешанных напитков. В раковине громоздятся тарелки, а на прилавках валяется разлитое барахло вместе с пустыми стаканами, салфетками, бутылками и бутылками из-под ликера. Как будто они были на вечеринке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вид этого наполняет меня беспомощной яростью. Пока мы с Рафом пытались выжить, они сидели в этом уютном бунгало, ели тонны еды и напитков, и строили планы, как нас вывезти? Хрен.

Я беспокоюсь о Розе. Может быть, она соглашается на все, потому что это не позволит им причинить ей боль? Это возможно, но я смотрю на блендер, дюйм того, что выглядит, как клубничный дайкири на дне. Это ее любимый коктейль.